Избавитель. Том 2 (СИ) - Соколов Макс

Он был прав. По закону Эведжана любой хаффит, посмевший приказывать тем, кто выше его, карался смертью на месте. Положению Аббана при Джардире завидовали многие, и с ним охотно расправятся.

— Отправлю с тобой Асома, — решил Джардир. — Даже самый ревностный священник не осмелится тебе возражать.

Асом шагнул вперед. Аббан побледнел, но кивнул.

— Как угодно, Шар’Дама Ка.

Глава 2. Аббан. 305–308 П. В

Джардиру было девять, когда даль’шарумы забрали его у матери. Слишком мало даже по меркам Красии, но племя Каджи потеряло в тот год много воинов, и нужно было пополнить ряды, пока другие племена не попытались перехватить власть.

Джардир, три его младшие сестры и их мать, Кадживах, жили в тесной каморке в глинобитных трущобах Каджи у пересохшего колодца. Отец, Хошкамин, пал в битве два года назад — маджахи зарубили его, когда пытались захватить источник. Обычно кто-то из товарищей павшего воина брал его вдов в жены и заботился о его детях, но Кадживах родила трех девочек подряд, и мужчины боялись привести в дом злочастие. Семья питалась жалкими подачками местного дама. Они были нищими, но жили в любви.

— Ахман асу Хошкамин ам’Джардир ам’Каджи, — объявил наставник Керан, — ты отправишься с нами в Каджи’шарадж, чтобы найти свой Ханну Паш — путь, назначенный тебе Эверамом.

Он стоял в дверях с наставником Кавалем. Высокие воины выглядели чрезвычайно грозными в своих черных одеяниях и красных покрывалах наставников. Они равнодушно смотрели, как мать со слезами обнимает Джардира.

— Ахман, теперь ты наша опора, — сказала Кадживах. — У меня и твоих сестер никого больше нет.

— Да, мама. Я стану великим воином и построю тебе дворец, — пообещал Джардир.

— Даже не сомневаюсь, — кивнула Кадживах. — Говорят, я проклята, потому что родила после тебя трех дочерей, но Эверам благословил нашу семью таким великим сыном, что братья ему ни к чему.

Она крепко обняла Джардира, и его щека увлажнилась от материнских слез.

— Довольно ныть. — Наставник Каваль схватил мальчика за руку и дернул. Младшие сестры Джардира смотрели, как его выводят из крошечной каморки.

— Вечно одно и то же, — сплюнул Керан. — Матери цепляются за сыновей.

— О ней некому позаботиться, кроме меня, — ответил Джардир.

— Тебе слова не давали, щенок, — рявкнул Каваль и отвесил Джардиру подзатыльник. Мальчик ударился коленом о мостовую из песчаника и едва не закричал от боли. Ему ужасно хотелось дать сдачи, но он сдержался. Даль’шарум раздавит его, как скорпиона, и даже глазом не моргнет, как бы остро Каджи ни нуждались в воинах.

— О ней заботятся все мужчины Красии. — Керан кивнул в сторону двери. — Мы проливаем кровь по ночам, чтобы она могла спокойно плакать над своим никчемным сыном.

Они повернули к Великому базару. Джардир прекрасно знал эту дорогу, поскольку часто бегал на базар, хотя в карманах у него было пусто. Ароматы пряностей и духов кружили голову, и ему нравилось глазеть на копья и жутковатые кривые клинки в палатках оружейников. Иногда он дрался с другими мальчишками, готовясь стать воином.

Даль’шарумы редко посещали базар, это было ниже их достоинства. Женщины, дети и хаффиты брызнули в стороны. Джардир пристально следил за воинами, стараясь подражать их манерам.

«Когда-нибудь, — подумал он, — разбегаться будут передо мной».

Каваль сверился с исписанной мелом грифельной доской и взглянул на большой шатер, увешанный цветными знаменами.

— Сюда, — произнес он. Керан хмыкнул. Воины подняли полог и вошли в шатер, не удосужившись сообщить о своем появлении. Джардир последовал за ними.

В шатре пахло благовониями, на полу лежали пышные ковры. Повсюду громоздились горы шелковых подушек, висели ковры, стояли расписные горшки и другие сокровища. Джардир провел пальцем по рулону гладкого шелка и вздрогнул.

«Моя мать и сестры должны щеголять в таких же шелках», — подумал он и опустил взгляд на свои рваные и грязные коричневые штаны и безрукавку. Скорей бы облачиться в черные одежды воина!

Женщина за стойкой завизжала при виде наставников. Джардир взглянул на нее, но она уже закрыла лицо покрывалом.

— Омара вах’Хаман вах’Каджи? — спросил Керан.

Женщина кивнула, тараща от страха глаза.

— Мы пришли за твоим сыном Аббаном, — сообщил Керан.

— Его здесь нет, — ответила Омара, но ее глаза и кисти — все остальное было закрыто плотной черной тканью — дрожали. — Я отослала его утром с товарами.

— Поищи в задней комнате, — велел Керан. Каваль кивнул и направился к ширме за стойкой.

— Не надо! — Омара заступила ему путь.

Каваль отодвинул ее в сторону и скрылся в задней комнате. Раздался визг, и через мгновение наставник выволок за руку мальчишку в коричневой безрукавке, шапочке и штанах из ткани намного добротнее, чем у Джардира. Мальчишка был на год или два его старше. Коренастый, откормленный. За ним посыпались девчонки постарше — две в коричневом и три в черном, с открытыми лицами незамужних женщин.

— Аббан ам’Хаман ам’Каджи, — произнес Керан, — ты отправишься с нами в Каджи’шарадж, чтобы найти свой Ханну Паш — путь, назначенный тебе Эверамом.

Мальчик задрожал. Омара завыла, вцепилась в сына и попыталась его отобрать.

— Прошу вас! Он слишком мал! Еще год, умоляю!

— Молчи, женщина! — Каваль толкнул ее на пол. — Мальчишка уже вполне взрослый и к тому же слишком жирный. Еще немного, и станет хаффитом, как его отец.

— Гордись, женщина, — добавил Керан. — Твоему сыну выпал шанс подняться выше отца и служить Эвераму и Каджи.

Омара сжала кулаки, но осталась лежать ничком и тихо плакать. Ни одна женщина не смеет противиться даль’шаруму. Сестры Аббана льнули к матери и голосили вместе с ней. Аббан потянулся было к ним, но Каваль дернул его к себе. Мальчик плакал и выл, пока его тащили из шатра. Джардир слышал рыдания женщин даже в шуме базара после того, как тяжелый полог упал на место.

Воины шли к тренировочной площадке, почти не обращая внимания на мальчишек, которые тащились следом. Аббан продолжал рыдать и трястись.

— Почему ты плачешь? — спросил Джардир. — Нас ждут слава и почести.

— Я не хочу быть воином, — ответил Аббан. — Не хочу умирать.

Джардир пожал плечами:

— Возможно, тебе предстоит стать дама.

Аббан содрогнулся:

— Это еще хуже. Дама убил моего отца.

— За что?

— Отец случайно пролил чернила на его одеяние.

— И дама убил его за такую малость?

Аббан кивнул, на его глаза снова набежали слезы.

— Взял и сломал отцу шею. Все случилось так быстро… он протянул руку, раздался хруст, и отец упал. — Мальчик сглотнул. — Теперь о матери и сестрах некому позаботиться, кроме меня.

Джардир взял его за руку:

— Мой отец тоже мертв, а мать считают проклятой, потому что она родила трех девочек подряд. Но мы дети Каджи. Мы можем превзойти своих отцов и вернуть честь своим женщинам.

— Но мне страшно, — хлюпнул носом Аббан.

— Мне тоже немного, — признался Джардир, глядя вниз.

Через мгновение он просиял.

— Давай заключим договор!

Аббан привык к жестоким нравам базара и с подозрением взглянул на него.

— Какой договор?

— Помогать друг другу во время Ханна Паш. Если ты споткнешься, я тебя поймаю, а ты, если я упаду, смягчишь удар. — Он ухмыльнулся и хлопнул Аббана по круглому животу.

Аббан ойкнул и потер живот, с изумлением глядя на Джардира, но возмущаться не стал.

— Ты серьезно? — Он вытер глаза тыльной стороной ладони.

Джардир кивнул. Они шли в тени торговых навесов, но Джардир выдернул Аббана за руку на солнце:

— Клянусь под светом Эверама.

Аббан широко улыбнулся:

— А я клянусь драгоценной Короной Каджи.

— Не отставать! — рявкнул Каваль, и мальчишки бросились догонять наставников, но в движениях Аббана появилась уверенность.

Проходя мимо великого храма Шарик Хора, наставники пробормотали молитвы Создателю Эвераму, рисуя в воздухе метки. За Шарик Хора находилась тренировочная площадка, и Джардир с Аббаном приковали свои взгляды к воинам. Одни упражнялись со щитом и копьем или сетью, другие маршировали или бежали строем. Дозорные балансировали на верхних перекладинах стоячих незакрепленных лестниц. Даль’шарумы били копьями в меченые щиты и оттачивали шарусак — искусство рукопашного боя.