Пуховый птенец пингвина - Александр Моралевич

Так человек подает заявление. Человек утверждается как кандидатура. Он обязуется внести пай своевременно. Он обязуется не зажилить прежнюю площадь с руинами унитаза, оплатить освежительный ремонт этой площади и амортизацию — только стройте скорее это новое светлое здание, проживая в котором так и хочется пересмотреть себя целиком: стать лучшим, чем был, мужем, отцом, производственником.

Вскоре уже человека приглашают на учредительное собрание пайщиков кооператива «Корунд» (или «Астра», «Квартет», «Мезальянс», «Добрый атом»). Нервозно толкая жену в бедро, цокая языком от восторженных предвкушений, слушает пайщик доклад председателя ЖСК: какой у них будет замечательный дом, и будет еще замечательней, если собрание примет в покуда пустующие квартиры первого этажа гражданку Варакуш (гражданка вполне налаженных связей, она пробьет для дома вместо линолеума неподдельный румынский паркет), гражданина Стяблова (скоротечная телефонизация дома), гражданина Палладиева (голубые раковины на высокой ноге и кафель в симпатичную крапочку).

— Принять их! — бушует собрание. И их принимают.

А потом в период приятных волнений погружается пайщик. Ничто не страшно ему. Пусть сводка погоды предвещает на завтра ветры и обложной снегопад — пайщик в субботу утром высадится на станции метро «Новые Черемушки» с женой и дитем на руках, преодолеет колоссальную свалку, овраг, болото — а там! Там пять сваебоек, плюясь черным дымом, колотят бешено сваи.

Да, в стадии нулевых циклов и цоколей бурно строятся здания.

Но потом визитеры, наблюдая издали стройку (чтобы не раздражать строителей пустяковостью и непрофессионализмом вопросов), замечают, что темп затухает, что все меньше следов обуви валяной и строительных бутс отпечатывается на снегу стройплощадки.

— Что? что? что? — загружает пайщик звонками телефонную сеть. — Что стряслось? Почему заминка? Ведь немалые мы кровные деньги вносили, почему же сдвигаются сроки?

Потому и сдвигаются, что разонравился строителям данный проект. Да, проект согласован, но теперь неприятно стало строителям, что в первом этаже замыслены магазин и кафе. Ну, зачем они тут? Хочется, знаете ли, однородности, чтобы дом был — сплошное жилье, в этом случае можно явить рекордный рывок, а так...

И много месяцев стоит дело. Однако же инстанции убеждают строителей, что магазин и кафе очень кстати этому микрорайону.

— Ладно, — соглашаются хмуро строители. — Вовлечемся. Приступим.

Снова пайщики, через плечо держа термос на лямке, а за пазухой в фольге бутерброды, устремляются в пересеченную местность, — стать свидетелями трудового рывка.

А снова нету рывка. Сдавшись насчет кафе с магазином, сказали теперь строители: а почему нам предписан такой типовой проект? В мире есть лучше проекты. Вот в городе Бразилиа или на тех же Гавайях...

— Мы умоляем, — обращаются в инстанции тысячи граждан. — В конце концов, за внесенные свои сбережения требуем: докажите строителям, что проект нашего дома очень хорош.

И солиднейшие инстанции, уже чуточку гневаясь, велят подрядчикам прекратить волокиту.

— Ну, пускай магазин и кафе, — запальчиво говорят строители, — пускай этот проект отличный и современный, а вот грунтовые работы в этой точке опасны. Никоим образом там нельзя беспокоить пласты! — Так снова множество месяцев нет на снегу отпечатков строительных бутс. Зато, нетревожимая, уже плотно обжила стройку стая бродячих собак из семи особей. Однако, вспугнутая клаксонами и визгом буксующих шин, свора тикает в овраг. То, высадившись из пяти лимузинов, прибыла сформированная за полгода комиссия компетентнейших лиц при одном корифее. Лица и корифей сей же миг устанавливают: все строительские отговорки насчет здешних грунтов — азартное беспочвенное вранье. Здесь можно копать взахлеб, в любое время суток и года.

И все. И через некоторый исторический срок, потребный, скажем, главной молдавской футбольной команде для того, чтобы побыть спервоначалу «Динамо», потом «Буревестником», потом «Авангардом», потом «Молдовой», потом уже «Нистру», — начинается стройка. Переможены все невзгоды, в одночасье вымахивает каркас, днем и ночью вертят клювами краны.

Точно так наметился оживляж среди пайщиков кооператива «Астра». Краска вернулась на щеки их, и уже примерял себя пайщик к двухкомнатной идеальной квартире, как сидит он у телевизора с чашечкой чая и кричит жене в современную кухню:

— Ты посмотри только, Нина! Нет, «В мире животных» совсем перестало быть «В мире животных», а стало какое-то «В мире В. Пескова и кандидата наук В. Флинта»!

Наивные астровцы. Право слово, пай-мальчики.

— Денюжки! — грянул им домостроительный комбинат. — Гоните добавочно денюжки. Потому что у нас в строительстве по разным не вашего ума причинам удорожился дом, и гоните плюс двести тысяч рублей.

— Как? — застонала кооперация. — Мы вам все внесли до копейки, какие двести тысяч еще?

Признаем: прокуратура вступилась за «Астру». И Госплан сказал свое слово в защиту.

Но никто не ответил ни прокуратуре, ни Госплану. Зато трест капитальных строителей прищучил «Астру» угрозой: если в десятидневный срок не дадите денег сверху положенного, дом отберем, отдадим другим. Другое страшное письмецо обрушил на «Астру» домостроительный комбинат: коль не дадите денег, сколько нам хочется, мы не разрешим выписку ордеров, не выдадим вам ключи, а поскольку в Москве лютует мороз и тепло не подано в дом — мы снимаем с себя ответственность за действие на отделку дома мороза, а уж он там подействует!

Так строитель ломает хребтину кооператорам и председателям ЖСК, выцарапывающим в инстанциях защиту и правду.

Не будем, для краткости, уточнять, что было в «Астре», а что было в «Корунде». Одно и то же там было. Именно вот что: нервические председатели Товстоляк и Птитёв на экстренных общих собраниях говорили пайщикам:

— Граждане! Насчет двухсот хулиганских добавочных тысяч дело может утрясаться еще бесконечно, а в дом вступили отделочники. Из ста двадцати кранов для ванн уже украдено девяность пять. Еще из дома украдено: двадцать восемь дверей вместе с проемами, бессчетно паркетной плитки, фурнитуры, облицовочной пленки. Стало быть, скорость достройки дома и скорость его разворовывания совпали. Причем скорость последнего нарастает лавинообразно, а первого — угасает. По этой причине, товарищи, мы должны установить ночные дежурства в доме.

— Оружие брать свое или предоставляет правление? — раздается непраздный и панихидный вопрос.

Три месяца полуночных бдений выдерживают многострадальные пайщики, а тем временем строители выкручивают руки правлению: подпишите акт о приемке дома.

В эти дни председателям ЖСК звонят невероятных калибров люди, невероятная приходит им почта.

— Алло! — раздается звонок. — Не товарищ ли это Птитёв из ЖСК «Корунд»? Говорит антарктический летчик Ценципер. Могу подарить вам пару пуховых птенцов из породы пингвины Адели.

— А я подписываю акт о приемке дома?

— Так точно!

— Ценципер! — говорит сатанеющий председатель. — Становитесь тропическим летчиком. Обещаю подпись за двух бородавочников.

И только забудется человек, углубится в вечернюю прессу, скажет жене:

— Лидия, вот интересно: 1/189 оборота ротора нового генератора достаточно, чтобы выработать электроэнергии в количестве, достаточном для приготовления семисот двадцати восьми новогодних индеек в электроплите типа «Томь», — как выпадает из газеты письмо, в котором написано обгорелыми спичками: «Председатель! Подпиши акт приемки, не то будет секир-башка. Строители брат и сестра».

Да, стояли еще председатели против угроз и увещеваний, а зачем? Ведь без Товстоляка из «Астры» был подписан акт, и в архитектурном контроле — чудо! — не было этого списка. (Беда ли, что в доме нет никакой вентиляции? Акт показывает, что есть и страшно отсасывает.) И уцепили строители изрядную премию вместо начетов и штрафов.

А теперь, как мы замечаем по перелинявшим домашним животным, скоро снова зима. И как в «Астре» прошлой зимой, как в «Корунде» говорят председатели пайщикам:

— Мы сломлены, граждане. Мы подписали приемку дома. Здесь из окон свистит, не работают лифты, в восьми квартирах под дождями, хлеставшими в разбитые окна, горбом вздулся паркет. В доме нет горячей и холодной воды. Нет подводки телефонного кабеля к дому и разброски по дому провода. Но вселяйтесь, товарищи! Призываем вас вселяться без ордеров во все этажи! Целый месяц выписывают ордера в исполкоме. За этот месяц дом разграбят дотла. Нет воды? Можете в чайнике растопить овражного снега. Не работают сливные бачки? Так опять же в овраг! Все кооперативы, друзья, проходили через горнило оврага и, заметьте, никто не умер. С новосельем, друзья! А если придет милиция — на каком основании вы тут проживаете? — рыдания всех членов семьи объяснят патрулю лучше всякого ордера, что семья законна в квартире.