Допрос с пристрастием - Данил Корецкий

На трап Питон вышел в благодушном настроении. Похлопав Ирку по тугой попке и в очередной раз заправив живот под широкий ремень черных джинсов, он по-хозяйски осмотрел низенький аэровокзал с ломаной крышей и старомодной надписью «Тиходонск», которая по ночам светится синим неоновым светом, как маяк, встречающий возвращающихся домой путников. Потом перевел взгляд на стоящих внизу Битюга и Кащея — они улыбались шефу и одновременно жадно пялились под короткую Иркину юбку. За ними маячил сопровождающий — молоденький сержант из линейного отдела, а в нескольких метрах покорно ждал милицейский «уазик».

Пока обычные люди накапливались в автобусе, Питон с Иркой, Кащей и Битюг, дыша густой смесью сигаретного дыма и бензиновых паров, без особого комфорта проехали двести метров до зала прилета. Конечно, можно было сесть в автобус или пройти эти метры пешком, но следовало соблюсти протокол. В автобус может сесть каждый, а вот так — у трапа, с милицейским сопровождением, встречают только уважаемого человека, не такого, как все!

На площади ждал огромный «ленд круизер» с сатанинским номером 666 — черный кузов, черные стекла, черные бамперы, черный салон… Только хромированные диски и такой же «кенгурятник» ослепительно сверкали в лучах слабеющего тиходонского солнца. Внутри было гораздо просторней, ароматней и комфортней, чем в ментовской развалюхе. Развалившись на мягких подушках заднего сиденья, Питон залез в бар-холодильник, извлек и откупорил бутылку «Тиходонского игристого», наполнил два бокала, чокнулся с Иркой и жадно выпил. В похмельном нутре так захорошело, что он присосался к горлышку и жадно глотал холодную колючую жидкость, давясь пеной и обливая белую рубашку. Потом удовлетворенно отрыгнул накопившиеся в организме газы.

— А мне?! — обиженно спросила Ирка.

— Да на, на! Тут еще стакан остался!

И, обращаясь к сидящим впереди телохранителям, спросил:

— Ну, как дела, пацаны?

Кащей молча вел машину, а Битюг с трудом повернулся, демонстрируя полный анфас, напоминающий выразительностью вареную картофелину.

— Сегодня сходняк, шеф. Через час, в «Раке». Тут опять муть какая-то…

— Вот б… Ладно, поехали сразу. Рубашка чистая есть? А то я подзасрался…

— Вон, сзади, на вешалке. И рубашка, и брюки…

— Брюки не надо, Ирка чисто работает, — Питон захохотал.

Подруга невозмутимо допила из горлышка остатки игристого и бросила бутылку под ноги.

— Останови, где такси увидишь! — приказал хозяин и буднично пощупал девушку за голую промежность. — Сама доедешь, мне некогда.

— На-а-а-чи-и-на-а-ется, — недовольно протянула она. — Перед трахом ты всегда свободен, только кончил — сразу некогда!

— Глохни! — Питон хлопнул ее по щеке. Не очень больно, но хлестко и обидно. Девушка замолчала.

На остановке такси «дьявольский» джип остановился, Ирка спрыгнула с высокой подножки и как ни в чем не бывало улыбнулась своему кавалеру.

— Пока! Звони, кисюсик, не пропадай! Дверь захлопнулась.

Питон покосился на подчиненных и поморщился. Глупая дырка не понимает, когда какими словами пердеть можно…

Машина помчалась дальше.

— Как там этот хмырь — джокер? Не загнулся еще? Кащей угодливо рассмеялся. Так бригадир называл Валета. Разумеется, за глаза и только в очень узком кругу.

— Ништяк, шеф! Водку жрет, как раньше.

— Он говорит, что триста лет теперь проживет, — буркнул Битюг.

Питон выругался.

— Почему триста?

— А это новое сердце — оно ведь атомное. На триста лет рассчитано…

Питон выругался еще раз. И настроение у него заметно испортилось.

На счету «колдунов» числились десятки трупов. И добрая сотня налетов, грабежей, похищений. В свое время загадочная группировка имела значительный вес и силу в криминальном мире. Но потом ее активность резко упала. Ходили глухие слухи, что самую активную пятерку беспредельщиков кто-то вывел на боевиков покойного Джафара. Якобы в перестрелке сгинули и те и другие. Но внятного подтверждения сплетням не нашлось.

Убийства с характерными выстрелами в глаза давно прекратились. Тем не менее визитки периодически продолжали оставлять на местах преступлений. Раньше их в основном обнаруживали на трупах. Но теперь это происходило все реже и реже. Постепенно таким случаям перестали придавать большое значение. Сложилось мнение, что кто-то пытается запутать следствие, отсылая к давно распавшейся банде.

Коренев подобные версии охотно поддерживал, особенно когда давал интервью знакомым журналистам. Но дело Колдуна в архив списывать не торопился и держал на личном контроле. К нему стекалась вся информация о сходных преступлениях. Начальник оперативного отдела ее обрабатывал и делал выводы, что почерк банды значительно изменился. За несколько лет ему удалось выловить четверых «имитаторов». Но ни одного члена банды в руки правосудия так и не попалось… Точнее, очень редко, по собственной глупости, они попадались, но никто не знал, что это именно «колдуны». К тому же сразу появлялся Лис, после чего эти типы либо оказывались ценными агентами РУБОПа, либо доказательства признавались недостаточно убедительными, и через некоторое время они выходили на волю. До суда ни один «колдун» не дошел.

Сейчас Коренев проводил очередное оперативное совещание по этой теме. В силу особой секретности допущен к ней был только оперуполномоченный Фомичев. Но Коренев слушал доклад невнимательно — он звонил домой и не мог дозвониться: телефон не отвечал. Он долго слушал длинные гудки, наконец, положил трубку.

— Продолжай. Что нового? — спросил подполковник, почему-то глядя в окно.

Майор Фомичев хотел пожать плечами, но благоразумно сдержался.

— Новой информации нет. Они глубоко законспирированы, с другими группировками отношений не поддерживают, границ не соблюдают, на «понятия» плюют… Короче, «махновцы», беспредельщики. И что странно — обменник на Крепостном забомбили, а ведь это точка Креста! И «Ювелирный мир» на сто миллионов опустили, не посмотрели, что его хозяин Узбек! Из «Хроноса» швейцарских часов на миллион «зеленых» забрали, а его Север держит! Да что там! У Гоши Тиходонца дом ограбили! Он, правда, в отъезде был, а охранников связали, одному ногу прострелили, да еще визитку оставили — «Колдун»… Разве не странно?

Коренев покрутил в руках карту. Надпись «Колдун» сделана от руки, обычным фломастером. Начальник отдела щелчком перебросил картонный прямоугольник на другой конец стола.

— Какие мысли? — без особого интереса спросил он. Фомичев поковырял ногтем «рубашку» шестерки бубей.

— Явная самоделка. Имитация. Кто-то прикрывается Колдуном. Я бы ему посоветовал на свои фишки голограммы лепить. Как на водку. И рекламу — остерегайтесь, мол, подделок!

Майор хохотнул.

Но начальник отдела шутку не поддержал.

— Ну, ладно, хвастайся успехами. Что там по Речпортовской ОПГ?

— Есть хвастаться! — Повеселевший Фомичев положил перед ним толстенный том дела оперативного учета, и начальник оперативного отдела погрузился в чтение.

— Так что конкретно есть на этого Питона? — Через пятнадцать минут Коренев разочарованно отодвинул пухлую папку и вопросительно уставился на майора Фомичева. — Драка в ресторане, собрал свою бригаду, хочет отделиться от Валета, причастен к разбою на Лысой горе, купил дом на Кипре… Это все лирика. Кого избил, где потерпевший? Какая бригада, что совершили? Каким боком причастен, чем подтверждается? На какие деньги куплена заграничная недвижимость? Вещдоки, свидетели, показания, документы? Надо глубже копать — обставь его агентурой, чтобы вздохнуть не мог незаметно!

Опер по особо важным делам переступил с ноги на ногу.

— Там и агентурить некого. Во всяком случае, мои оперативные возможности исчерпаны…

Коренев задумался.

— Слушай, у Валета сын есть от первого брака — вроде правильный парень. А с отцом общается, с корешами его волей-неволей пересекается. Где слово услышит, где два, где телефонный разговор… Может, его попробовать?

Фомичев опустил голову и ничего не ответил.

— Ладно, я сам к нему подойду! — деловито сказал начальник отдела и черкнул что-то в своем потертом блокноте. — А ты подведи итог разработки.

Оперативник вздохнул.

— Кроме оперативной информации, ничего нет. Материалы для процессуальной реализации отсутствуют.

— А зачем же ты столько макулатуры собрал? — Коренев взял дело, страниц на триста, взвесил на ладони и тяжело шваркнул о стол. — Тут и наружное наблюдение, и аудиоконтроль, и негласное фотографирование… Сколько денег выброшено, сколько ресурсных затрат, и все псу под хвост? Чтобы знать, с кем он пьет и каких телок в баню возит?

Фомичев обиженно выпятил губу.

— Ну что вы, Филипп Михайлович, меня крайним делаете? Я разрабатываю активного члена Речпортовской ОПГ, собрал все, что мог, и представляю вам на утверждение. А уголовное дело возбуждать, расследовать да в суд направлять — это не моя компетенция. Я же не прокурор области! Кстати, если бы прокуратура захотела, то упаковала бы его как миленького, даже по моим материалам. Только время-то сейчас какое?