Пропавшая девушка - Росс Макдональд

Девушка отпрянула от отца. В глазах ее мерцали утраченные иллюзии.

— Папа, — произнесла она слабым голосом.

Он не слышал ее. Все его внимание было сосредоточено на мне.

— Семьсот долларов?

— Не продаюсь. Чем больше вы мне предлагаете, тем более виновным выглядите. Вы были здесь прошлой ночью?

— Вы говорите абсурдные вещи. Я провел всю ночь дома со своей женой. Мы ездили в Лос-Анджелес на балет. — Чтобы его слова казались более убедительными, он промычал что-то из музыки Чайковского. — Мы вернулись в Изумрудную бухту около двух часов ночи.

— Алиби можно подстроить.

— Преступники это делают, верно, — возразил он мне. — Но я не преступник.

Девушка положила руку ему на плечо. Он отвернулся от нее. Лицо его исказилось от гнева, но она не видела его лица.

— Папа, — сказала она, — вы думаете, его убили?

— Откуда я знаю! — Голос его звучал дико, переходя на визг. Видимо, она дотронулась до пружины, приводившей в действие его эмоции. — Меня здесь не было. Я знаю только то, что рассказал мне Донни.

Девушка разглядывала меня, сощурив глаза, как будто я был каким-то животным нового вида и она старалась решить, как меня использовать.

— Этот джентльмен детектив или утверждает, что детектив, — сказала она.

Я достал удостоверение и бросил на стойку. Маленький человек взял его и внимательно посмотрел на мою фотографию, а потом на меня.

— Вы согласны на меня поработать?

— А что нужно делать? Врать?

За него ответила дочь:

— Попробуйте узнать что-нибудь об этом... об этой смерти. Даю вам честное слово, отец не имеет к этому никакого отношения.

Я вдруг принял решение — одно из тех, о которых потом приходится сожалеть всю последующую жизнь.

— Хорошо. Я возьму у вас пятьдесят долларов в качестве аванса. Это значительно меньше, чем пятьсот. И первый мой совет: расскажите полиции все, что вы об этом знаете. Если не виновны в его смерти, конечно.

— Вы меня оскорбляете, — сказал хозяин. Но достал из ящика пятьдесят долларов и протянул мне. Почему-то показалось, что меня заставили взять эти деньги обманным путем. Хоть не такие уж большие деньги, но все же. Чувство это усилилось, когда хозяин отказался со мной разговаривать. Пришлось использовать все свое умение убеждать, прежде чем он согласился дать мне адрес Донни.

Донни жил в хижине у подножия пустынных дюн. Раньше это было чье-то бунгало на пляже, а потом песок стал разрушать его стены. Кафель растрескался от холода, и цементный фундамент разрушился. Там, где раньше была терраса с видом на море, теперь лежала куча растрескавшегося цемента. На одной из цементных плит, как длинная бесцветная ящерица, грелся на солнце Донни. Услышав шум мотора, он сел, заморгал глазами, узнал меня, когда я остановил машину, вскочил и убежал в дом.

Я спустился по цементным ступенькам и постучал:

— Откройте, Донни.

— Уходите, — ответил он мне хрипло. Глаза его смотрели на меня сквозь щель в двери, как глаза кобры.

— Я работаю на мистера Саланду. Он хочет, чтобы мы с вами кое-что обсудили.

— Пошли вы к черту вместе с вашим мистером Саландой!

— Откройте, или выбью дверь.

Я подождал немного. Он отодвинул засов. Дверь заскрипела и с трудом открылась. Он прислонился к дверной раме, всматриваясь в мое лицо. Его безволосое тело дрожало от внутреннего озноба. Я прошел мимо него и оказался в маленькой, на удивление грязной кухне, где повсюду валялись отвратительно пахнувшие остатки старой пищи. За кухней находилась небольшая комната. Я вошел туда. Пол подо мной скрипел и качался. Донни бесшумно шел следом, осторожно ступая босыми ногами. Широкое окно было разбито, и дырка заделана куском картона. Каменный камин завален мусором. Единственной мебелью была односпальная железная кровать в углу, заправленная по-армейски.

— Уютненькое местечко здесь у вас. Очень приятная домашняя атмосфера.

Донни воспринял мои слова как комплимент, и мне показалось, что он совершенный недоумок.

— Мне здесь хорошо. Я никогда не стремился иметь что-то особенное. Мне здесь нравится. Ночью хорошо засыпать под шум волн.

— А какой еще шум вы слышали этой ночью, Донни?

Он не понял моего вопроса или притворился, что не понял.

— Да разные звуки. Большие грузовики, проезжавшие ночью по шоссе. Мне нравится прислушиваться к ночному шуму. Ну, а теперь мне, наверное, больше здесь не жить. Этот дом принадлежит мистеру Саланде. Я живу здесь бесплатно. Теперь он меня выгонит отсюда.

— Из-за того, что произошло этой ночью?

— Угу. — Он прилег на кровать, подперев свою скорбную голову руками.

Я стоял и смотрел на него:

— Что же произошло вчера ночью, Донни?

— Да ничего хорошего. Этот парень снял номер примерно в десять вечера...

— Человек с черными кудрявыми волосами?

— Да, он. Снял номер около десяти. Тринадцатый номер. В полночь мне показалось, что раздался выстрел. Я немного поколебался, потом взял себя в руки и пошел посмотреть, в чем дело. Этот парень вышел из номера совершенно голый, только какая-то повязка на бедрах. В руках держал пистолет. Он спотыкался. И я видел кровь. Он подошел ко мне, направил пистолет мне в живот и сказал, чтобы я молчал, никому не говорил, что он был здесь. Ни сейчас, ни потом. Он сказал, что, если я проговорюсь кому-нибудь, он вернется и убьет меня. Но сейчас он мертв, ведь так?

— Да, он мертв.

Я чувствовал, что Донни очень боится. Это трудно объяснить, но у меня нюх как у собаки. Что-то собачье, видимо, есть в моих хромосомах. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Интересно, этот страх Донни связан с прошлым или будущим? Прыщи на его бледном мрачном лице стали еще заметнее.

— Я считаю, что его убили, Донни. Вы ведь лжете, не правда ли?

— Я?! Лгу?! — Но его реакция была замедленной и слабой.

— Ведь этот человек, который сейчас мертв, был не один. С ним была женщина.

— Какая женщина? — спросил он с притворным удивлением.

— Это вы скажете мне, какая. Ее зовут Ферн. Думаю, что стреляла она, и вы застали ее на месте преступления. Раненый мужчина выбежал из номера, сел в машину и уехал. А женщина осталась. Вы с ней беседовали. Возможно, она заплатила вам, чтобы вы унесли его одежду. Вы также заполнили новую регистрационную карточку. Но вы забыли о крови на полу в ванной комнате. Я прав?

— Ошибаетесь, сэр. Вы полицейский?

— Частный детектив. Вы попали в тяжелое положение, Донни. Вам лучше рассказать все, как было, и покончить с этим, пока за вас не взялись полицейские.

— Но я ничего такого не сделал, — сказал он, переходя на фальцет, что совершенно не соответствовало седине в его волосах.

— Подделка регистрационной карточки — серьезное нарушение. За него придется отвечать, даже если они не сочтут вас соучастником убийства.

Он начал бормотать в оправдание что-то непонятное, и одновременно его рука шарила под серым солдатским одеялом. Он сунул руку под подушку, достал оттуда смятую регистрационную карточку, пытаясь съесть ее, как в плохом детективе. Но я вытащил карточку из его желтозубого рта.

На ней детским почерком было написано: «Мистер и миссис Ричард Роу, Детройт, Мичиган».

Донни сильно дрожал. Его худые колени, не прикрытые дешевыми ситцевыми шортами, ходили ходуном.

— Я не виноват. Она заставила меня это сделать! Наставила на меня пистолет! — закричал он.

— А что вы сделали с одеждой этого мужчины?

— Ничего. Она даже не впустила меня в номер. Свернула его одежду и унесла с собой.

— А куда она пошла?

— Вниз по шоссе в сторону города. Я видел ее в последний раз, когда она шла по обочине дороги.

— А сколько она вам заплатила?

— Ни цента. Я уже сказал вам, что все делал под дулом пистолета.

— И вы были так напуганы, что ничего не рассказали об этом до сегодняшнего утра.

— Совершенно верно. Я очень испугался. А кто бы на моем месте не испугался?

— Но теперь ее здесь нет. Она ушла. Вы не могли бы описать мне ее внешность?

— Да. — Он сделал усилие, чтобы собраться с мыслями. Один его глаз немного косил, придавая лицу удивленное аморфное выражение. — Это была высокая крупная женщина, блондинка.

— Крашеная?

— Наверно. Не знаю. У нее было что-то вроде косы, закрученной на макушке. Довольно полная. Фигура тяжелоатлетки. Грудастая. Толстые ноги.

— А во что она была одета?

— Не заметил. Очень испугался. На ней, кажется, было фиолетовое пальто с черным меховым воротником. На пальцах много колец, браслеты и все такое.

— Молодая или старая?

— Довольно старая, я бы сказал. Старше, чем я. А мне уже тридцать девять.

— И она стреляла?

— Думаю, да. Хотя велела мне отвечать, если кто спросит, что мистер Роу застрелился.

— Вы легко поддаетесь убеждению, не так ли, Донни? А это очень опасно в нашем мире, где люди используют других людей в своих собственных целях.