На Меркурии - Гордон Джайлс

Ответ может находиться именно в найденной нами пирамиде. Но Атвелл оттащил Робертсона прочь. В следующий раз: сейчас в баллонах осталось слишком мало воздуха. Но в этот миг Суинертон издал дикий вопль, услышанный и мною по радио.

Обходя пирамиду, они наткнулись за нею на нечто другое — на длинную, глубокую лощину, лежащую в полной тени. По краям росли лишайники. Суинертон опустился на колени и вцепился в них обеими руками. Первые признаки жизни на этой невероятно сухой планете! Мы не удивляемся, что они чуть не сошли с ума от возбуждения.

Они смотрели вниз лишь столько времени, чтобы увидеть что-то вроде тумана, покрывающего всю долину: там воздух плотнее, как полагает Суинертон, и есть водяные пары. Общий зеленый цвет внизу обещал более обильную растительность, хотя подробностей не было видно. Суинертон клянется, что видел там какое-то движение.

Потом капитан Атвелл с трудом заставил Суинертона уйти оттуда. Он отогнал и Робертсона от пирамиды, и они вернулись. Мы слишком возбуждены сейчас, чтобы спать. Жизнь на Меркурии! Но какая, если почва планеты насыщена металлами? И пирамида — это звено к загадочному прошлому…

Мы гордимся, что приняли сейчас передачу с полярной станции Земли. Мы никогда еще не слышали Марша Межпланетников в лучшем исполнении, чем у Антарктического хора. Антарктика была последним неисследованным местом на Земле до того, как мы ринулись в пространство. Спасибо.

День шестидесятый

Этим утром пятеро снова отправились туда. Их манили одинаково и пирамида, и жизнь. Робертсон и Парлетти исследуют пирамиду, капитан Атвелл спустился в долину с Суннертоном и Лингом.

Коротко о пирамиде: Робертсон и Парлетти не нашли никакого входа. Поэтому они удовлетворились тем, что произвели обмеры и сделали снимки с надписей вокруг основания.

Капитан Атвелл со своим отрядом осторожно спустился по склону долины с оружием наготове. Чем ниже они спускались, тем больше появлялось признаков жизни: от лишайников ко мхам, к первобытным папоротникам, к группам кустов. Наконец на дне долины, на протяжении десяти миль, рос лес тростников высотой до двухсот футов. При слабом притяжении Меркурия тонкий стебель может поддерживать высокую крону. Суинертон высказывал сотни нескончаемых предположений. Многие века назад Меркурий вращался, говорил он, и на нем, видимо, поддерживалась цветущая жизнь в тех поясах, которые соответствуют нашим арктическому и антарктическому, а сейчас жизнь осталась лишь в ущельях Сумеречной зоны.

Суинертон старался догадаться, насколько сохранилась животная жизнь. Идя дальше, он встретил и ее. Жужжали насекомые, поразительно крупные — величиной с певчих птиц. Птицы, в свою очередь, были все крупнее орлов и ловили огромных насекомых на лету, как на Земле они ловят комаров. Млекопитающие — крылатые. Летучие волкообразные твари так и шныряли кругом, ища добычи.

Одно огромное чудовище, похожее на медведя, с перепончатыми крыльями размахом в тридцать футов, парило вверху, словно замышляя напасть. Потом оно отлетело прочь, забавно хлопая крыльями, и ринулось на птицу величиной с индюка, разодрало ее когтями и пожрало на лету. Как и на Марсе, животные, несмотря на разреженность воздуха, приспособились здесь благодаря слабому притяжению. А формы жизни крупные в силу одного правила: чем меньше планета, тем крупнее существа на ней. Притяжение, видимо, единственный ограничивающий фактор размера.

Это было странным и волнующим. Увиденные нами чудовища, привязанные навечно к узкой полосе, охватывающей весь Меркурий, — были последними представителями в эволюции животного мира на планете. Это кольцо упрямой жизни находится под постоянной угрозой с обеих сторон: и крайнего холода, и крайнего зноя.

Маркерс, оставаясь в лагере, сделал замечательное открытие. Он не нашел и следов мифической планеты Вулкана, но обнаружил новое небесное тело. У Меркурия есть спутник! Луна!

Земные телескопы никогда бы не заметили его, так как Меркурий расположен очень неудачно для наблюдения; слишком близко к ослепительному Солнцу. Маркерс оценивает его диаметр всего в несколько миль — еще меньше, чем у крохотных лун Марса. Но все-таки это луна.

Она быстро обращается на расстоянии около пяти тысяч миль, держась близко к Меркурию, иначе огромное притяжение Солнца давно оторвало бы ее. Маркере предлагает назвать ее Фаэтоном — по имени возницы Солнца. По-видимому, ближе к Солнцу нет больше такого тела, если не считать изредка попадающих в этот район случайных комет.

Что касается исследования долины… Трах!

День шестьдесят первый

Продолжаю сегодня. Фильтры передатчика перегорели вчера. Фон Целль говорит, что это, вероятно, из-за нового солнечного пятна, залившего вдруг мою установку потоком электронов и корпускул. Я починил ее и добавил экран.

Атвелл, Супнертон и Линг видели нечто, еще более поразительное. На открытой полянке среди огромных тростников они наткнулись вдруг на существо поистине чудовищное. Чешуйчатое и крылатое, величиной чуть ли не с динозавра, оно выглядело странно знакомым. Когда из ноздрей у него вылетел клуб пара от дыхания, Линг узнал его.

— Это дракон! — отчаянно вскрикнул он. — Бегите!

Линг побежал, но Суинертон, парализованный, оставался некоторое время на месте. Повернувшись, чтобы бежать, он споткнулся и упал. Капитан Атвелл загородил его собою, когда чудовище кинулось на них, и выстрелил несколько раз. Дракон рванулся в сторону и, тяжело хлопая крыльями, неуклюже взлетел. Вскоре он исчез из виду.

Атвелл и Суинертон смотрели пораженные. Их пули просто спугнули его. И он исчез вдали, на Дневной стороне. Неужели он живет где-то там, в этом пекле?

После их возвращения мы обсуждали встречу с невероятным существом. Супнертон показал осколки, отбитые пулями от его чешуи. Они были похожи на кремнеобразное вещество; фон Целль подтвердил это, сделав анализ.

Кремниевая жизнь, заключил отсюда Суинертон, — ткань, в которой углерод замещен аналогичным ему кремнием. Она способна выдерживать невероятные температуры. Он с яростью утверждает, что дракон живет главным образом на огненной Дневной стороне среди других форм кремниевой жизни. И живо нарисовал нам, как это чудовище бродит по озерам расплавленного металла, сидит на вершинах гор под палящими лучами Солнца.

Фантастика? Суинертон сделал еще один шаг. Он говорит, что метаболизм в такой твари должен быть просто свирепым, возможно, настоящим горением и что мускулы ее приводятся в движение "горячим паром".