Штильскин - Эндрю Бакли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Причина, по которой Роберт оказался без зонтика, заключалась в том, что он забыл его на работе. Основная трудность в том, что в силу недавнего инцидента между Робертом и его начальником, работы у Роберта больше не было. Зонтик, подаренный его матерью на двадцать седьмой день рождения, остался среди прочих вещей, которые он забыл захватить по пути к выходу, пока мозг боролся с тем, что только что произошло.
— Пожалуйста, входи, Роберт, — произнёс начальник и Роберт подчинился.
— Да, сэр?
— Присаживайся, — сказал начальник и Роберт подчинился.
— Ты уволен.
— Что, простите?
— Хватит извиняться, что сделано, то сделано.
— Я уволен?
— Повторение этого факта ничего не даст. Очисти стол и выметайся.
— Но, всё так неожиданно; в компании всё хорошо. Я думал, что отлично справляюсь. Ну, не отлично, но так или иначе, вполне неплохо, — принялся объяснять Роберт.
— Не пойми меня неправильно, Роберт, мы отличного о тебе мнения, ты первоклассный бухгалтер, отлично обращаешься с цифрами. И всё же, боюсь, тебе пора идти.
— Я не понимаю.
Начальник рассмеялся.
— Если между нами, друг мой, для меня это тоже полная бессмыслица.
— Тогда, почему меня увольняют?
— Дело крайне странное. Сегодня утром была очередная встреча управляющих, и всплыло твоё имя. Мы все решили, что ты проделал фантастическую работу, и все были впечатлены, как ты разобрался с делом Дженкинса.
— Я в смятении.
— Мы выпили кофе и приняли единогласное решение тебя отпустить.
— Единогласное?
— Единогласное! Я и говорю, дело крайне странное. Но мы все надеемся, ты будешь счастлив, занимаясь тем, чем ты будешь заниматься.
Зазвонил телефон, начальник взял трубку и жестом указал всё ещё ошеломлённому Роберту выметаться.
Роберт на негнущихся ногах вышел в море кубиков, представлявших собой бухгалтерский монолит «Чикам Финанс». Из-за нескольких таких кубиков высунулись головы и уставились на Роберта, который продолжал проигрывать в голове недавний разговор.
— Всё нормально, Робби? — спросил Мартин.
Мартин был одним из немногих сотрудников «Чикам Финанс», с которыми Роберт мог нормально общаться. Ну, или, как минимум, терпеть какое-то время. И это несмотря на тот факт, что глаза Мартина были слишком близко расположены друг к другу.
— Ага, — ответил Роберт.
— О. Так тебе сказали, да? Я думал, дождутся конца недели.
— Ты знал?
— Ну, да, браток. Не такой уж и большой секрет, так что знали все.
Роберт оглядел море кубов, и большая часть голов скрылась за обтянутыми тканью стенами.
— Ну, что ж, здорово, да?
— Эм… да?
— Нет, блин, — произнёс Роберт и направился прочь из здания, совершенно забыв прихватить зонт. Час спустя он оказался на углу незнакомой улицы, мокрый до нитки, и становясь всё мокрее. Каждые несколько минут, проезжающий по многочисленным лужам автобус обдавал его брызгами воды. Ему было плевать. Он был жалок.
Он решил направляться на запад. Жил он в Уэст-Энде, в крошечной протекающей квартирке со старинными светильниками и высокой арендной платой. Домохозяйкой являлась беспокойная старая летучая мышь по имени Гертруда, которая никогда не снимала с головы бигуди, потому что была убеждена, что так пропадут кудри. Роберту сейчас совсем не хотелось встречаться с Гертрудой, но ему хотелось попасть домой и принять ванну.
В ванне он всегда расслаблялся; насколько ему было известно, это было его любимое занятие, и если что и было способно смыть с него ничтожество, так это милая горячая расслабляющая ванна. Единственное, для чего была пригодна квартира Роберта, а также первоочередная причина, по которой он в ней поселился, была старинная ванна. Она была сделана из прекрасного белого фарфора с высокой душевой лейкой, кривыми ножками и кранами, от которых сотрудники программы «Антиквары на выезде»* немедленно намочили бы штаны. Да. Ванна — это отличная мысль.
Мимо пронесся «дабл-декер»* и облил Роберта с головы до ног.
«Ничтожество».
Он повернулся и направился на запад, едва не сбив молодую девушку с тёмно-рыжими волосами, и лицом, которое нельзя было отнести ни к миловидным, ни к уродливым, и находившимся где-то между этими двумя позициями. Сам факт столкновения с ней и того, что он заметил, какого цвета её волосы, привёл к тому, что он стал ощущать себя ещё более жалким. У Сары тёмно-рыжие волосы. Сара не жила в точке между красотой и уродством, она жила гораздо севернее красоты, за горами и ещё дальше. Она была роскошна. И до прошедшей ночи она была то ли бывшей, то ли действующей подружкой Роберта. На этот раз всё было кончено. До этого они разбегались по самым разнообразным, чаще всего совершенно нелепым причинам. Роберт мог забыть вынести мусор, и Сара злилась. Эта ошибка перерастала в Третью Мировую войну, и они расставались, чтобы на следующий день сойтись вновь, поняв, что поводом для ссоры послужила какая-то мелочь. На этот раз она обошлась вообще без повода. Расставание произошло на пустом месте. Она просто назвала это «разрывом». Весь день Роберт провёл с разбитым сердцем. Сара на весь день отправилась в Париж за покупками. Они вдвоём никогда не жили, как должна жить здоровая пара.
Сара была невысокой девушкой с длинными тёмно-рыжими волосами и серо-зелеными глазами. Роберт был высоким, практически долговязым, человеком со спутанными русыми волосами и нелепо очерченным лицом. Она закончила Оксфорд со степенью по психологии. Роберт закончил Манчестерский университет, где едва сумел набрать баллов, чтобы получить степень в области бухгалтерского учёта. Сара любила животных и всегда держала в доме кошку. У Роберта была аллергия на кошек; они вызывали у него сыпь. Сара была веселой, социально активной, и едва она появлялась в помещении, как сразу же привлекала всеобщее внимание. Роберт в одиночестве прятался в углу, подобно пятну на ковре, прикрытым телевизором. Семья Сары имела родословную, в которой поколениями нельзя было проследить ни единого даже намёка на разводы. Приёмные родители Роберта развелись, когда ему было шесть, и он несколько раз безуспешно пытался разыскать своих настоящих родителей, которые, казалось, вообще никогда не существовали. Сара занималась спортом. Роберт нет. До вчерашней ночи он искренне полагал, что противоположности притягиваются. Теперь же он был убеждён, что всё дело в перспективе.
Сара вошла в
