Захолустная комедия - Редьярд Киплинг

Речь его была прервана взрывом хохота, вырвавшимся у Боулта. Каррел на секунду умолк, но вдруг тоже расхохотался и хохотал долго и громко, трясясь в седле. Неприятно оно звучало, это невеселое веселье двух мужчин на длинной белой полосе Наркарской дороги. В Кашиме не было посторонних, но, будь они здесь, они подумали бы, что плен в Досехрийских горах свел с ума половину европейского населения станции. Но вот хохот резко оборвался. Каррел заговорил первым:

- Ну, что вы собираетесь делать?

Боулт посмотрел на дорогу, потом на горы.

- Ничего, - спокойно проговорил он. - А какой толк? Все это слишком скверно, чтобы что-нибудь делать. Придется нам продолжать прежнюю жизнь. Конечно, я волен называть вас мерзавцем и лжецом, но нельзя же мне ругать вас бесконечно. Кроме того, не думаю, чтобы сам я был намного лучше. Ведь уехать отсюда мы не можем. Так что же остается делать?

Каррел окинул взглядом кашимскую мышеловку и не ответил ни слова. Оскорбленный муж снова принялся высказывать свои необычные суждения:

- Поезжайте и поговорите с Эммой, если хотите. Бог свидетель, что мне нет дела до ваших поступков.

Он пошел вперед, а Каррел тупо глядел ему вслед. Каррел не поехал ни к миссис Боулт, ни к миссис Вансейтен. Он сидел в седле и думал, а пони его щипал траву на обочинах.

Стук приближающихся колес привел его в себя. Миссис Вансейтен везла домой миссис Боулт, бледную, измученную, со ссадиной на лбу.

- Остановитесь, пожалуйста, - сказала миссис Боулт. - Я хочу поговорить с Тедом.

Миссис Вансейтен послушалась, но, когда миссис Боулт наклонилась вперед, положив руку на крыло шарабана, Каррел заговорил первый:

- Я видел вашего мужа, миссис Боулт.

Дальнейших объяснений не потребовалось. Глаза мужчины впились не в миссис Боулт, а в ее спутницу. Миссис Боулт заметила этот взгляд.

- Поговорите с ним, - умоляла она сидевшую рядом с ней женщину. - О, поговорите с ним! Скажите ему то, что вы сейчас говорили мне! Скажите ему, что ненавидите его. Скажите, что ненавидите!

Она наклонилась вперед и горько заплакала, а конюх, бесстрастно соблюдая приличия, отошел подержать лошадь.

Миссис Вансейтен густо покраснела и уронила вожжи. Она не желала участвовать в столь непристойном объяснении.

- Меня это совершенно не касается, - холодно начала она, но рыдания миссис Боулт тронули ее, и она обратилась к мужчине. - Я не знаю, что мне нужно сказать вам, капитан Каррел. Не знаю, как мне назвать вас. Я думаю, что вы... вы поступили подло... а она ужасно рассекла себе лоб, ударившись об стол.

- Это не больно. Это ничего, - едва слышно проговорила миссис Боулт. Это пустяки. Скажите ему то, что говорили мне. Скажите, что не любите его. О Тед, неужели ты ей не поверишь?

- Миссис Боулт дала мне понять, что вы... что вы когда-то любили ее, продолжала миссис Вансейтен.

- Ну! - грубо проговорил Каррел. - Мне кажется, что миссис Боулт не худо бы прежде всего любить своего собственного мужа.

- Замолчите! - сказала миссис Вансейтен. - Выслушайте меня сначала. Я не люблю... я не хочу знать ничего о вас и миссис Боулт; но я хочу, чтобы вы знали, что я ненавижу вас, считаю вас подлецом и что я никогда, никогда больше не скажу вам ни слова. Я просто не решаюсь высказать все, что думаю о вас... Эх вы!

- Я хочу поговорить с Тедом, - простонала миссис Боулт, но шарабан тронулся, а Каррел остался на дороге, пристыженный и кипящий гневом на миссис Боулт.

Он ждал до тех пор, пока миссис Вансейтен, возвращаясь домой, не поравнялась с ним, а та, освободившись от присутствия миссис Боулт, еще раз откровенно высказала ему свое мнение о нем и о его поступках.

По вечерам вся Кашима имела обыкновение сходиться на платформе у Наркарской дороги, чтобы пить чай и обсуждать события дня. На сей раз майор Вансейтен и его жена оказались на платформе одни, - что случилось едва ли не в первый раз на их памяти, - и бодрый майор, наперекор весьма разумным доводам своей жены, предполагавшей, что все остальное население поста, вероятно, расхворалось, настоял на том, чтобы вернуться и вытащить из обоих коттеджей их обитателей.

- Сумерничаете! - с величайшим негодованием обратился он к Боултам. Так не годится! Черт подери, все мы тут - одна семья! Придется вам выйти на свет божий, и Каррелу тоже. Я заставлю его принести банджо.

Так велика власть честного простодушия и хорошего пищеварения над нечистой совестью, что Кашима собралась на платформе в полном составе, включая банджо, и майор озарил всю компанию своей широкой улыбкой. Он улыбался, а миссис Вансейтен на мгновение подняла глаза и окинула взглядом всю Кашиму. Взгляд ее говорил ясно. Майор Вансейтен никогда ни о чем не узнает. Он будет отщепенцем в этом счастливом семействе, запертом в клетке Досехрийских гор.

- Вы отвратительно фальшивите, Каррел, - сказал майор. - Дайте-ка мне банджо.

И он пел, терзая слушателей, покуда не показались звезды и Кашима не отправилась обедать.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Так началась в Кашиме новая жизнь, жизнь, которую создала миссис Боулт, когда однажды в сумерках язык ее развязался.

Миссис Вансейтен ничего не сказала майору, и так как он настаивал на поддержании тягостных добрососедских отношений, ей пришлось нарушить свой обет не говорить с Каррелом. Эти беседы, во время которых она поневоле должна выражать притворный интерес к собеседнику и не преступать границ вежливости, отлично раздувают пламя ревности и тупой ненависти в груди Боулта и пробуждают те же самые страсти в сердце его жены. Миссис Боулт ненавидит миссис Вансейтен за то, что миссис Вансейтен, - и тут глаза жены видят яснее, чем глаза мужа, - терпеть не может Теда. А Тед - доблестный капитан и уважаемый человек - знает теперь, что женщину, некогда любимую, можно возненавидеть до желания избить ее так, чтобы она умолкла навсегда. Но больше всего он негодует на то, что миссис Боулт не может понять своих ошибок.

Боулт и Каррел вместе ездят охотиться на тигров, как добрые друзья и товарищи. Боулт поставил их отношения на самую удовлетворительную основу.

- Вы мерзавец, - говорит он Каррелу, - а я перестал себя уважать, но когда вы со мной, я знаю, что вы не с миссис Вансейтен и не мучите Эмму.

Каррел терпеливо слушает все, что говорит ему Боулт. Иногда они вместе уезжают на три дня, и тогда майор требует, чтобы жена его пошла посидеть с миссис Боулт, хотя миссис Вансейтен не раз уверяла, что всему на свете предпочитает общество своего мужа. Судя по тому, как она цепляется за него, надо думать, что она говорит правду.

Впрочем, как выражается майор: "В маленьком посту мы все должны жить дружно".