Низвергнутый (СИ) - Хэпехов

Но ни спустя день и даже два их не нашли, переданные мной сканы документов моих жильцов, как и всего остального, оказались подделкой. Что только усилило подозрительность всех и вся к моей персоне.

Как бы скверно это не выглядело, но чего–то такого я и ожидал. Только без взрывов газа, который шили мне едва ли не как теракт. А газа и в квартире то не было…

Я рассчитывал, хотя скорей ожидал, избиение битой с вывозкой в лес, для копания себе могилы, с известным концом. Хотя это слишком устарело, ну какие были времена такие и мысли.

По этому все свободное время я тренировался, каждый день пробежки по разным маршрутам, силясь рассмотреть нет ли хвоста, тренировки, тренировки. Сколько секций сменил, уже и не упомнить. Да та же моя однушка, где живу после переделки, больше на бункер похожа чем на квартиру. И случись взрыв в ней она бы не только осталась живой но и сдержала взрыв а я отделался просто контузией и легким испугом если конечно находился в другой комнате от взрыва. Правда спустя пару лет запал, как и паранойя под угасли, тренировки стали нерегулярны а со временем осталась лишь пробежка, но вот кошмары изредка заглядывали.

И вот они последствия… Кто бы мог подумать, что это будет банальная карма. Ведь в то, что это был хитрый план коварной мести, спустя столько лет мне просто не верилось.

На момент выхода из больницы, врачи мне дали две вещи, коляску, которую собственно мне и продали, за как они выразились символическую плату, ну и обещанный год вполне себе жизни. При условии правильного питания состоящего из жмени таблеток утром и вечером.

Въезжая в свой подъезд, под любопытные взгляды соседей, увидел прямо–таки переполненный почтовый ящик. Вот все изменилось, прогресс и прочая галиматья. Но почтовые ящики походе вечны. Вот только пользуются ими лишь для всякой рекламы и то только из за того что они просто есть, ну вот не сняли ящики и все. Да и без них подъезды преобразиться что ли, станут более пустыми.

Чего можно ждать от правительства в данной ситуации? Льгот? Помощи? возможно так оно и есть, но мне пришла повестка в суд на предварительное слушание. И тонны прочей ерунды, квартплата, письма от репортеров. Которые сперва звонили и писали на коммуникатор, желая взять интервью у опасного террориста, но я быстро запретил получение писем и звонков, от лиц не являющимися моими контактами.

— А это что–то новенькое! — выдернул из стопки старый конверт.

Что еще недавно здоровый человек, а сейчас человек на пороге смерти, может найти в почтовом ящике? Не знаю кто как, а я нашел надежду. И пускай она попахивает дешевым розыгрышем, но проблеснувшую надежду, не так просто задушить даже в зародыше.

Письмо было простым, из рубрики сейчас мы вас как поимеем, да так что и жить не захотите, но жить я хотел. Проглотив вместе с комком в горле своего внутреннего скептика, быстро выросшего в больничной палате, продолжил вчитываться. Содержание, как и сам сюжет сего поистине завораживающего письма гласил, что у меня умер родственник. И мне надлежит 13 августа, а именно завтра появиться на зачитывании завещания.

Собравшись с мыслями и прогнав из голоса с въевшееся в них уныние и обреченность я набрал номер. Пятнадцать минут разговора с матерью, за который мы едва ли успели обсудить пару тем, резко пришлось закругляться. Ибо она что–то начала подозревать.

Говорить ей о моей грядущей смерти было не целесообразно. Начнет к себе звать, причем не в село где я и вырос и даже не в больницу, а кое куда похуже причем призывно и неугомонно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ложиться на ПМЖ в гроб–капсулу и доживать последние дни в виртуальной игре под пристальным и изучающим взглядам программы, которая будет копировать тебя. А после смерти и вовсе займет твое место, правда только в виртуале не охота. Верней идея то неплохая и уж точно таким образом удастся протянуть больше года, но чур меня, чур! Если и делать так–то отправляться в тот мир который мне нравиться, в ту же игру хаоса, в которую я практически уже поиграл. А не в мир, где живет моя мать… Да я спустя пару дней завою от самого обычного средневековья без фэнтези и магии. Чего стоит только вспомнить как мама затащила меня туда, для знакомства с ее новым ухажером, аж дрожь по телу пробегает…

Как сейчас помню, как сидел с ним на берегу речки, мать хозяйничала на кухне, и он решил узнать, как у меня жизнь, да и вообще все. Ну я ему и рассказал и как отслужил, про пулевое ранение, про то, что не бедствую, и последняя пассия бросила меня и улетела с новым ухажером на самолете в Таиланд, что расстались они быстро так как он решил сменить пол. Что присматриваю себе новый образец летающей машины и каждый день крылатый дрон доставляет мне еду. Он долго слушал и кивал, отечески так, словно и без моего рассказа все это знал. А потом поднялся, похлопал меня по плечу и улыбнувшись сказал что скоро будет. Вот только вернулся он не один, а с знахарем и целителем, и указав на меня пальцем сказал, что я блаженный. Скрутили меня быстро, все же два здоровенных мужика в обычном игровом мире ну и прям на месте принялись лечить. Кто же знал, что мать сошлась с нпс, которого я и определить то не смог без отображения этого отсутствующей системой. Да и он все время молчал и слушал, не давая и намека на это.

Отложив трубку выдохнул и, растекся по инвалидному креслу, вроде бы ничем не показал. Ни одной лишней обеспокоенные нотки в голосе не промелькнуло, что у меня что–то не так. А даже напротив, все отлично даже работу нашел что для меня бездельника нонсенс, да и подружку завел, и вроде бы у нас все серьезно. Но это лишь по моим словам, а значит не правда. Ну уж лучше нагло врать, чем заставить переживать. Пусть лучше думает, что у меня все отлично, а значит и переживать смысла нет.

Итогом разговора выяснилось, что все же у меня есть дядя, некий Георг Викторович Риский, с которым мы даже когда–то отдыхали в Евпатории. И живем мы с ним в одном городе. А значит письмо скорей всего настоящее, хотя мне совершенно не верилось, что кто то, может мне везунчику, ну по прежним временам бездельнику, хоть что–то завещать. Но когда разговор плавно съехал на его семью, которой у него оказывается нет, то мать что–то заподозрила. И расспросы про его имущество пришлось отложить.

В очередной раз собравшись, похоже лгать у меня входит в привычку, а ведь раньше во мне и намека на подобное не было, но видимо правду говорят, что ради жизни человек сделает все и даже плюнет себе в душу. Потирая грязные ноги о мокрый коврик своих устоев и гордости.

— Добрый день Антон Львович! — добродушно сказал я в трубку. Это я Игорь Григорьевич, звоню по поводу завещания.

— И вам добрый Игорь! — прозвучавший в трубке голос был ни капли не похож на бездушный, который в моём понимании и должен быть у нотариуса. А я уж думал, что мне вас вовсе не найти. — и столько радушия и искренней радости было в этом голосе, что меня прям коробило. Значит все же будите! Или вы по какой другой причине звоните?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Именно! Извините, но я действительно не могу быть на оглашении завещания, если мне что–то полагается, то не могли бы мне сообщить постфактум.

— Чего же так? — встревожено что ли вопросил он. У вас что–то случилось? Я могу подъехать и помочь! — и снова голос его наполнился участием к моей судьбе….