i bea48bc5b4563f46 - Admin

  И мощные голоса невидимого хора сливались в величавой и в то же время задорной песне, от которой бежали по спине мурашки восторга:

  От Грэнд Ромы до глухих окраин,

  С гор Ковчега до земных морей

  Всюду ромс проходит как хозяин

  Необъятной Родины своей...

   ...Возникали в детской, сменяя друг друга, изумительные пейзажи разных планет Империи - прекрасные города, зеленые равнины, величественные горы, безбрежные моря, бескрайние леса, прозрачные озера. Пейзажи эти чередовались с головокружительной панорамой космических далей. Разметав протуберанцы, пылали в черноте светила, бороздили пространство огромные пассажирские галеры, несли дозор на границах Империи лонги - боевые корабли разного класса, и разноцветные линии маршрутов тянулись от звезды к звезде. Беззаботные пассажиры танцевали в просторных залах галер, а космические капитаны, сидя в креслах, напряженно вглядывались в сумрак Вселенной.

  Да, именно тогда Крис окончательно и бесповоротно решил стать капитаном. Но не капитаном пассажирского корабля, что ходит туда-сюда, от планеты к планете, одними и теми же маршрутами, а капитаном, прокладывающим дорогу к новым, неизвестным мирам. Перед ним, как и перед любым жителем великой Империи Рома Юнион, были открыты все пути.

   Он еще не знал, какую печальную роль в его жизни сыграет Эрик Оньо Янкер по прозвищу Улисс, кросс*, который жил совсем неподалеку от него, Кристиана Конрада Габлера, и, наверное, тоже видел эту арт-объемку... Именно Эрик перечеркнул его путь в капитаны.

   * Кроссы - потомки местного населения планеты (автохтонов) и колонистов.

  * * *

   60 год Третьего Центума

  Крис жил своей полной событий мальчишеской жизнью, не задумываясь над смыслом мироздания и не пытаясь понять, какое он в этом мироздании занимает место. Каждодневных дел хватало с лихвой, а от первой любви к однокласснице он вообще, как ему казалось, едва не сошел с ума.

   Между прочим, эта детская любовь, сопровождавшаяся дерганьем за волосы объекта своего чувства и подвигнувшая Криса на "поэтические" опыты ("Лия, я люблю тебя! Не прожить мне без тебя! Ни одного дня!"), очень помогла ему в дальнейшем. Казалось, он исчерпал себя в том детском порыве, и больше не погружался с головой в состояние любви. Это не значит, что он стал аскетом, отвергавшим все жизненные блага и человеческие радости. Увлечения, конечно же, были - и не два, и не три... но той всепоглощающей влюбленности, которую он пережил в детстве, больше не возникало. А мудрый отец как-то сказал ему: "Крис, когда это придет - это придет. Не принимай влюбленность за любовь. Я женился в сорок пять, отгуляв свое, и не бросался направо и налево... Я выжидал, Крис, как выжидает охотник. И оно пришло..."

  У Криса не было оснований не доверять отцу. При всех отцовских шуточках, при всем его подхихикивании и этаком веселом, парящем отношении к жизни, только слепой не мог бы увидеть, что отец на самом деле любит маму. Как и она его. Крис вырос в атмосфере этой любви и буквально купался в ее лучах. Детство его было беззаботным. Впрочем, как и детство любого ромса.

  Так он считал тогда. Точнее, ничего он не считал, а просто жил, как жили миллионы таких же, как он, на разных планетах великой Империи.

  ...Каждое лето, когда Синяя река, рассекающая Супергольм, мелела, и вода в ней становилась совсем теплой и не синей, а зеленоватой, к ним в гости приезжал прадед Хенрик. Из-за гор своих, из-за степей.

   Прадеда Крис помнил столько же, сколько помнил себя. Предок приезжал, предок врывался в дом, огромный, сутулый, с мохнатыми бровями - и после этого все в доме шло кувырком. Хенрик привозил с собой какое-то уникальное вино и пил его вместе с отцом в дальней комнате. И неслись тогда оттуда всякие слова, которые Крис слушал, едва догадываясь об их значении.

   Один такой разговор он запомнил очень хорошо.

  - Император - козел! - вдруг завопил прадед.

  Крис был образованным мальчиком, и знал, что козел - это такое древнее рогатое животное, которое когда-то водилось в хижинах первобытных землян. Называть кого-то козлом считалось нехорошим тоном, хотя Крис понять этого не мог. А чем козел хуже смердючей буравки?

   - Дед, дорогой, опомнись, - услышал он голос отца. - Чем это Босс тебе не угодил? По-моему, он тебя не трогает, жить не мешает.

  - При чем здесь трогает или не трогает?! - еще больше повысил голос прадед. - Он возомнил себя господом богом! Как раньше называлась планета Орк? А-а, не знаешь? Она называлась Яркая! Яркая, понимаешь, Антонио?

  Вообще-то, отца Криса звали Конрад-Антонио, но Хенрик своего внука никогда Конрадом не называл.

  - А он приклеил ей имя проводника покойников! - продолжал прадед. - Орк - это бог смерти в Древнем Риме! Твой Босс помешался на своем Древнем Риме! Да и наш Вулкан назывался Гелиосом! А Солнечная?

   - Какая такая Солнечная? - удивленно спросил отец.

  - А такая Солнечная, Антошка! Возле которой три Авалона бегают. И где теперь эта Солнечная? Давно нет никакой Солнечной! А есть Геката - богиня мрака! Тот же Древний Рим! То смерть, то мрак! В общем, как всегда, как во все времена: чья власть, того и вера...

   - Да плюнь ты, дед, - сказал отец, и слышно было, как он, стуча бутылкой о край бокала, вновь наливает вино. - Не он ведь, кажется, начал, так? Ну, все эти переименования звезд на иной лад, согласно древнеримскому пантеону... Еще до него постарались, правильно? И разве это самое главное? Да пусть как угодно называет! Рим, не Рим, какое это имеет значение? Как цветок ни назови, он все равно красив! Главное, что живется нам хорошо. Уж этого ты не будешь отрицать?

   - Кому - нам?! - вновь завопил Хенрик. - Тебе? Мне? Лане твоей, нирванке? А ты хоть что-то знаешь о риголах? Система Вертумна, планета Роуз. Роуз! Слышал о такой? Ты знаешь, как эти риголы дрались против колонистов? И что, Антоха? Их просто стерли с лица планеты! Это что - нормально?

  - Лес рубят - щепки летят, - примирительно сказал отец. - Не они первые, не они последние. И никто, между прочим, их не заставлял драться за свои территории. И никто, собственно, территории эти и не трогал. Просто поскромнее нужно было себя вести, вот и все... Сидели бы себе тихонько в своих лесах или горах, не высовывались...

  - Эх, Антошка, рассуждения твои - чисто имперские. Ты на это смотришь с точки зрения захватчиков, а ведь автохтоны нас к себе не звали. И, знаешь, как-то умудрялись жить без нас сто тысяч лет. Нельзя так, Антонио. Поставь себя на место автохтонов, прочувствуй...

  - Уважаемый дед Хенрик, я их не завоевывал. И не гони волну - ты прекрасно знаешь, что в подавляющем большинстве случаев мы с ними ладим... Так что не ерепенься, а давай лучше выпьем... пока Лана нам не устроила...

  Раздался звон бокалов, и на какое-то время воцарилось молчание. Крис, конечно же, не знал, откуда у пращура все эти сведения о переименовании звезд и несчастных риголах, но, судя по убежденности, с которой тот говорил, он брал все это не с потолка. Наверное.

  Оказалось, что прадед отнюдь не собирается сдаваться.

  - А что ты слышал об Аполлоне? - вдруг взревел он. - Об этом адском месте? Ты вообще знаешь, что в нашей великолепной Империи существует такая планета?

  - Нет, не слышал, - ответил отец. - Что за адское место? С чего это ты взял, знаток ты наш?

  - А вот с того! - воскликнул пращур. - Послушай тех, кто сумел оттуда вернуться.

  - А где это ты такое раскопал? В кабаках? - В голосе отца послышалась усмешка. - Там чего хочешь расскажут. Особенно доблестные наши файтеры, у них языки без костей после пары стаканов.

  Крис и думать не думал, что ему через много лет еще доведется услышать об этой планете.

  - Значит, так, Антоха, - снизил тон прадед. - Не буду я тебе ничего больше говорить, потому что - бесполезно. Против Императора я, в принципе, ничего такого не имею, просто не люблю, когда говорят не всю правду.

  - А всей правды, уважаемый дед, знать и вообще никому не положено, кроме бога.

  - Согласен, - сказал прадед, и опять зазвенели бокалы. - Но хоть частица этой правды должна быть известна и тебе, и мне.

  - Да не нужна мне ника... никакая правда. - У отца уже слегка заплетался язык. - Мне и так хорошо. Живу - горя не знаю. И мне что - ху... хулить за это Босса? Или все-таки спасибо ему говорить?

  - Эх, Антоха! - вздохнул пращур. - Вот все вы такие, бесхребетные...

  - А тебе что - обязательно мятежи нужны? Чтобы мертвые вдоль дорог на крестах? Слава богу, вре... времена теперь такие, что живем без мятежей, в мире, любви и согласии. Что, скажешь, не так?

  Прадед промолчал.

  Притаившийся в укромном уголке Крис видел, как мама то и дело подходит к комнате спорщиков с улыбкой на светлом лице, но не вмешивается. Ему все эти пререкания отца с прадедом были интересны, но не очень понятны. И еще Крис подозревал: прадед ворчит не потому, что ему не нравится Империя, а потому, что просто привык ворчать...