Сердце кошмара (СИ) - "Swfan"

Наконец мой рассеянный взгляд немного собрался. После стольких путешествий в разные миры рано или поздно учишься приспособляться к любым переменам.

Даже самым неожиданным.

Я вытянул полочку, в которой раньше лежал судовой журнал, и увидел не одну, а целую кипу маленьких книжек. Я открыл каждую, пролистал. Все они касались только последнего года странствия — прошло намного больше времени, судя по тому, как вымахала наша разбойница. Я достал последняя книгу и принялся читать:

'Долгота 182, Широта 123, четвёртое море, день двадцать пятый.

Ветер попутный.

По моим собственным расчётам и расчётам господина Маверика, мы должны прибыть на место назначения примерно через три дня, двадцать восьмого числа шестого месяца. Великий совет намечается двадцать девятого. Мы успеваем, хотя по словам Крисс, только самые тщедушные приходят вовремя, а потому совет с высокой вероятностью будет перенесён на более поздний срок. Впрочем, заметила она, когда я спросил, нужно ли нам в таком случае немного задержаться, мне с моим текущим статусом и положением Серебряного адмирала напротив следует прибыть немного раньше… Прошло уже столько времени, а пиратский этикет до сих пор остаётся мне совершенно непонятен…'

Я положил книжку на стол и задумался.

Затем прочитал другие страницы и быстро пролистал прочие книги.

Постепенно, в моей голове сформировалось представление о текущем положении Натаниэля.

Серебряный адмирал… Если только судовой журнал не представляет собой записки сумасшедшего, за последние шесть лет, — именно столько прошло с момента моего прошло визита, то бишь Натаниэля было двадцать семь, а Хризантеме в районе девятнадцати, — юный Фердинанд добился необычайно высокого статуса среди пиратов.

Среди морских лордов существовала градация, как между обыкновенными дворянами, которые делились на маркизов, баронов, графов, герцогов и тому подобное. Всего титулов было несколько. Были обыкновенные пираты, недостойные собственного звания, медные капитаны, под начальством которых находилось по меньшей мере одно судно, — сам Натаниэль в начале своей карьер был именно таким, впрочем, с натяжкой, сравнимой с натяжением штанов на его тогдашнем пузе, — бронзовые флотоводцы, серебряные адмиралы и золотые короли.

Натаниэль считался адмиралом. Его флотилия насчитывала больше десяти судов, среди которые числился галеон, — Фердинанд, — и фрегат конфедерации, который он получил после грандиозного рейда, которые и принёс ему драгоценный титул.

Согласно учётной книжке, его владения составляли несколько небольших островов и мануфактур на свободных пиратских землях, которые производили шёлк, порох и пушечные ядра; годовой доход его насчитывал несколько сотен золотых, из которых две трети уходили на поддержание и развитие существующего хозяйства, а последняя треть пополняла его объёмную казну.

Кроме этого были спонтанные и в то же время довольно многочисленные финансовые влияния, которые происходили, когда Натаниэль или один из капитанов под его начальством захватывал торговое или военное судно конфедерации.

После прочтения всего этого мои подозрения, что Натаниэль свихнулся на почве диеты и превратил судовой журнал в сборник своих безумных фантазия, сошли на нет. Голые цифры убеждают лучше самых красноречивых слов, тем паче, что Натаниэль немного приструнил свою вычурную велеречивость и научился писать ясно и по делу, — предатель, выписан из благородного клуба графоманов.

Следовательно, Натаниэль действительно сделался преуспевающим, уважаемым пиратом.

Невероятно.

Но факт.

Я покачал головой.

По всей видимости, мои наставления пошли ему на пользу. А может всё дело было в книгах, которые я заставил его прочесть? Мне вдруг страшно захотелось почитать прошлые записи, чтобы немного более подробно разобраться в его карьере.

Я подавил это желание, поднялся и открыл тайник за книжной полкой. Там я обнаружил не только стеклянную сферу, но и маленького оловянного матроса в форме конфедерации — игрушку, покрытую слоем синей краски. Я подобрал её, осмотрел и вскоре заметил, что в тоненьком, как стержень от ручки, дуле его игрушечного мушкета сверкает изумрудная пыль.

Тогда я поставил его на место, чтобы случайно не использовать, — иной раз сокровища представляют немалую опасность в том числе для своих владельцев, особенно если не знаешь, как они работают, — проверил и убедился, что в нижнем ярусе корабельной сферы оставалось ещё приличное количество зеленоватого песочка.

4. принцесса

Наконец я осмотрел книги, которые превратил в свои тайники, но все они были пустыми. Либо Натаниэль истратил запасы, которые я ему оставил, что было вполне вероятно, ибо прошло уже больше шести лет, либо переместил их в более надёжное место.

Наконец я вернулся за стол и задумался.

И так, что было в прошлом я понял. Наверное. Отчасти. Вообще вопросов было ещё много, но, думаю, успею наверстать. Теперь мне следовало определиться, что происходит прямо сейчас и что мне, и Натаниэлю, делать дальше.

Судя по ему записям, прямо сейчас он держал путь на некий 'Большой Совет. Я читал про него, кажется, но только урывками. Можно было спросить самого Натаниэля, что это значит, что сделать это прямо сейчас было немного проблематично. Я только недавно завладел его телом, а значит душа его ещё пребывала в глубокой спячке. Со временем, когда я почувствую первые признаки дремоты, она наоборот начнёт пробуждаться, и тогда мы, возможно, сможет поговорить. Сейчас же мне следовало полагаться на свои собственные силы.

И свою команду.

Я кивнул, поднялся и направился на выход из каюты.

Всё, что можно было узнать в последней, я узнал. Теперь следовало проверить остальной корабль. Может быть в одной из многочисленных кают найдётся канцелярия, в которой хранятся более подробные сведения. К тому же мне явно не помешает размять ноги. Тело Натаниэля хотя и было необычайно подтянутым прямо сейчас немного ломило. Возможно причина была в том, что целую ночь его использовали, и довольно небрежно, в качестве матраса.

Не успел я пройти коридор до конца, как дверь передо мной открылась, и показалась юная служанка, которая везла поднос с единственным серебристым блюдцем. Она удивлённо посмотрела на меня своими большими чёрными глазами и спросила:

— Господин Натаниэль, разве вы не собираетесь завтракать?

— Потом… Оставь еду у меня на столе, эм…

— Грета, господин Натаниэль. Разумеется, — сказала девушка и почтительно, хотя и немного прохладно, по всей видимости обиженная, что я забыл её имя, покатила свою тележку дальше. Я проводил её взглядом и вышел на среднюю палубу.

Между делом я отметил, что Тиберий заметно изменился в плане своего внутреннего убранства. Он стал менее роскошным. Прежде корабельные коридоры местами покрывала старая и потёртая лепнина и прочие украшения, которые говорили о том, что судно некогда представляло собой роскошный лайнер; теперь всё изменилось. На смену замшелому лоску пришёл бойкий утилитаризм. Прежние иллюминаторы, очень широкие, чтобы пассажиры могли в своё удовольствие любоваться дельфинами и прочими рыбками, были заделаны; на смену некоторым из них пришли бойницы. Деревянные доски местами укрепили, а местами заменили на новые, более крепкие. И при всём при этом корабль вовсе не казался теперь сухим и скучным. Напротив, все эти обновления как будто вдохнули в него новую жизнь. Теперь от судна веяло свежестью, особенно на фоне необычайного оживления, которое царило на палубе и в коридорах.

Шагая по деревянным доскам и пристально разглядывая всё вокруг, я снова и снова слышал приветственные возгласы матросов. Некоторые из них были почтительны. Другие веселы или небрежны. Среди них мелькали как новые, так и знакомые лица. Последнее было особенно удивительно — неужели Натаниэль до сих пор не прогнал шайку идиотов, которые составляли изначальную команду Тиберия?