Дневник художника Козрое Дузи, или Приключения венецианца в России - Козрое Дузи

5 декабря. Я начал брать ежедневные уроки конной езды. Погода ужасная, идет снег. На душе не легче. Пытаюсь продать свой экипаж: мне предложили за него несколько золотых вещиц и 50 флоринов. Надеюсь это дело уладить. У Шульца купил черную шаль и платье для жены и муслиновое платьице для моей Пальмиретты. Наконец-то получил весточку из Венеции: малыш Бартоло прислал свое первое письмо, я был растроган. Отправил жене письмо, посылку и 150 австрийских франков.

17 декабря. Утром позировала княгиня ди Руан, она польстила мне, сказав, что у меня хорошо получится написать портрет ее дяди. Начал кое-какие эскизы, хочу послать их господину Фрейгангу для графини Ольги Орловой.[14]

24 декабря. Сегодня снова ходил в Кунстверейн, видел несколько красивых пейзажей г-на Шимона.[15] Техника хороша, но колорит никуда не годен. То же относится и к его женщине со спящим младенцем. Утро провел в манеже, потом искал подарки к Рождеству. От графини Таше получил в подарок к Рождеству Христову жилет и бокал из сусального золота. Я еще раньше подарил трем ее дочерям корзины с цветами и фруктами. Вечером был у графа Таше на семейном рождественском празднике. В тот же вечер получил приглашение от графа Тауфкирхена на завтрашний обед. В полночь был на службе в Королевской капелле.

25 декабря. Утром прогулялся на базар, обедал у французского ресторатора Буателя по приглашению графа Тауфкирхена вместе с отцом и сыном Таше, обеими г-жами Полин, управляющим театра и прочими. Баронесса Дёрнберг прислала мне в качестве рождественского подарка ночной колпак, расшитый серебром, и домашние тапки из русской кожи. Я отправил ей корзину с восковыми фруктами.

31 декабря. Утром много ездил верхом, работал над портретами князя и княгини ди Руан. Вечером прогулялся с синьорой де Росси, флорентийкой, которая сейчас живет в Мюнхене, и потом до четырех утра был на грандиозном приеме у г-на Бреслау.

1 января 1840. Весь день – никакой работы; утром – прогулка и визиты, получил милейшее письмо от жены и еще одно – от моей маленькой Пальмиретты, которая поправляется после болезни. Обедал с синьорой де Росси в табльдоте «Гавас»; после чего проехались в экипаже до реки Изар, а вечером отправились в придворную галерею.

2 января. Вечером был в театре, там давали сцены из балетов. М-ль Полин блистала там в последний раз; ей долго аплодировали, и сцена была усыпана венками из цветов. Завтра она уезжает в Берлин.

3 января. Утром проснулся с сильной головной болью. Отправился в манеж, надеясь, что быстрое движение пойдет мне на пользу, но это не помогло. Отказался даже от танцевального вечера у барона Проффа.

8 января. Выйдя утром из дома, увидел королевский кортеж, ехавший на открытие Палаты депутатов; потом поработал немного и вечером был на ужасном итальянском концерте в Одеоне.

9 января. Вечером сходил в конный цирк, смотрел пантомиму «Мазепа»; очень понравились прекрасно выдрессированные лошади.

10 января. Утром работал над наброском для портрета мюнхенского семейства Козепал, потом навестил графа Витковского, для которого у меня было письмо от графини Киселевой. С двух до трех часов у меня была Ее Величество королева Каролина.[16] Она нашла очень достоверными портреты, которые, еще не законченные, стояли у меня в мастерской: в том числе портрет графа Таше, княгини ди Руан, четы Дёрнберг, балерины Полин. Ей понравились также эскизы к картинам «Казнь Марии Стюарт»,[17] «Капитуляция Кале», «Венецианка» и «Семья Тинторетто», которую я пишу за свой счет.

13 января. Очень холодно; за городом температура упала до 16 градусов ниже нуля. В 11 часов утра вместе с миланским художником Конти поехал на поезде, который скоро будет ходить до Аугсбурга. Это было мое первое путешествие по железной дороге, которая пока доходит только до Майзаха. Путешествие заняло 30 минут; оттуда пешком дошли до прекрасной местности Фюрстенфельдбрук, расположенной у подножия красивейших гор, где и пообедали; вернулись в Майзах, а оттуда – в Мюнхен, снова по железной дороге. Сразу же отправил консулу России давно обещанные рисунки. Вечером пошел в Английский парк посмотреть на чудесную статую Гебы. Сегодня, 15 января, после нескольких важных визитов зашел к малышке Софи.

17 января. Сегодня у меня в мастерской настоящий день визитов. Среди прочих были: князь и княгиня Лёвенштейн, княгиня ди Руан, затем – Его Величество король Баварии[18] и королева; они с первого взгляда узнали всех людей на портретах, стоявших у меня в мастерской; король был в прекрасном настроении. Именно сегодня я вручил портрет княгине ди Руан. И госпожа Лёвенштейн тут же получила от сестры картину в подарок. Было очевидно, что их связывают нежные отношения, и это было приятно видеть. Вечер провел у малышки Софи.

21 января. Вечером был у Росси, и вместе мы отправились посмотреть новую готическую церковь. Погода стояла прекрасная, сияла полная луна, и морозец пробирал. Утром ко мне приходил маркиз Молак с одним французским кавалером. Сегодня же получил письмо от моей ненаглядной Антониетты, которая пишет, что вся семья здорова, вот только она сама мучается сильным ревматизмом головы. Несколько дней назад к ним приехал мой кузен, и он тоже приписал несколько строчек.

Утром мне нанес визит придворный художник Штилер.[19]

23 января. После утренней прогулки в Английском парке работал над своей новой картиной – «Алкивиад»;[20] в час пополудни был принят послом России г-ном Севериным,[21] который был очень любезен и дал мне множество разумных советов касательно моего путешествия в Санкт-Петербург.

Из нашего долгого разговора явствовало, что желательно, чтобы я выехал либо через 15 дней, либо через три месяца. Если я поеду раньше, в столице никого не застану. И проведу несколько месяцев без работы, понеся значительные затраты. В каком затруднительном положении я оказался!

24 января. Утром нанес визит княгине Лёвенштейн; возникли некоторые препятствия к выдаче мне в долг 1000 флоринов, которые необходимы мне для поездки в Россию; я обратился с той же просьбой к Проффу. Но безуспешно. Доктор Казанова, который заходил ко мне сегодня, посочувствовал моей проблеме. В голове у меня невообразимая сумятица. Вечером пойду к малышке Софи.

25 января. Утром работал над портретом г-жи Дёрнберг, потом послал в Общество любителей искусств портрет графа Таше для выставки, которая откроется на следующей неделе. Сам граф зашел ко мне сказать, что королю очень понравился портрет, виденный им в моей мастерской. Таше был очень любезен со мной и уладил многие проблемы касательно моего путешествия. Он предложил мне себя в качестве гаранта перед местными банкирами, они выдадут мне 50 луидоров, и даже больше, если нужно.

26 января. Портрет Таше, выставленный в Обществе любителей искусств, всем очень нравится, судя по тому, что я слышал до сих пор. Мне же очень понравились морские пейзажи одного англичанина, имя которого я не запомнил, а также много других прекрасных пейзажей.

28 января. Утром был у банкира барона фон Хирша,[22] он выдал мне аккредитив на 1000 золотых цехинов для придворного банкира г-на Штиглица.[23] Я немедленно отправился к графу Таше, чтобы сообщить ему, что с сего дня он становится моим гарантом – редкий по своему благородству поступок, которого никогда не мог бы я ожидать ни от одного из милых моих соотечественников. После того мне позировала Ленора, подруга герцога Лейхтенбергского. Это сестра Софи. Я рисую с нее голову Мадонны. Вечером приехал в театр на бал-маскарад и смог попасть в королевские залы, где проходил придворный маскарад. Это было потрясающе. На Ее Величестве королеве и на герцогине Лейхтенбергской сверкали бесчисленные украшения. На многих кавалерах были дорогие костюмы XVI века, и выглядели они чрезвычайно элегантно. Впрочем, в целом бал-маскарад не произвел особого впечатления ни иллюминацией, ни убранством зал.

29 января. Написал жене: сообщил ей, что уеду примерно в середине февраля; написал также синьору Джузеппе Пуппи, нашему гостю, чтобы он взял на себя заботу о моей семье на несколько месяцев, пока я не начну высылать деньги из России. Те же новости сообщил консулу Фрейгангу, попросив у него рекомендательное письмо для графини Ольги Орловой.

Потом сделал эскиз к новому портрету княгини Лёвенштейн: она захотела иметь копию с портрета, сделанного мною в 1839 году.

30 января. Наконец-то начал литографию для кавалера Керна. Начал также за свой счет выполнять эскиз Святого семейства. Ленора постоянно приходит позировать для эскиза головы.

8 февраля. Утром я покрыл молочным цветом рисунки видов Тироля, выполненные лазурью во время моих путешествий. Затем начал портрет принца Монморанси, почтенного старца, и закончил маленький акварельный портрет Леноры. Получил два больших письма: одно от моей дорогой жены и от синьора Джузеппе Пуппи; этот благороднейший господин берет на себя содержание моей семьи на то время, пока я не устроюсь в России. Жена от всего сердца шлет мне приветы и наилучшие пожелания. У моей Пальмиретты была оспа, но сейчас она прошла, не оставив никаких следов; я возблагодарил за это небеса. Другое письмо было от его превосходительства консула России в Венеции: он благодарит меня за два рисунка и к сему прилагает упомянутое рекомендательное письмо для графини Ольги Орловой. И посылает вдобавок тысячу приветов и несколько мудрых советов.