Дальтоник - Джонатан Сантлоуфер

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Ричард улыбнулся, залюбовавшись элегантной красотой жены — несколько длинноватый прямой нос, широкие дугообразные брови, пронзительные зеленые глаза, — провел рукой по ее густым темным волосам с несколькими седыми прядками, сплетенными с золотистыми. Этими парикмахерскими изысками Кейт увлеклась в последнее время, перед своим сорок вторым днем рождения.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты красавица?

— Давно уже ни от кого не слышала таких слов. Спасибо, что напомнил. — Она расстегнула верхнюю пуговицу пижамы Ричарда, которую купила ему месяц назад во Флоренции, где читала лекции в Академии изобразительных искусств.

Он скатился с Кейт, сбросил пижаму и отфутболил ее ногой.

Ричард все еще мальчик, хотя неделю назад ему стукнуло сорок пять, думала Кейт, рассматривая своего высокого, атлетически сложенного мужа. Наверное, для всех любящих жен мужья не стареют. Она поцеловала его в губы, затем провела дорожку из поцелуев к уху.

Ричард ласкал языком ее шею, ключицу, пока наконец не достиг груди.

«Неужели всего год назад я была близка к тому, чтобы поверить, будто он способен мне солгать?» — размышляла Кейт, рассматривая сквозь полусомкнутые веки его каштановые с проседью кудри и веснушки на плечах.

Живописец смерти.

Перед ее глазами вспыхнула запонка Ричарда — оникс в золоте, — закатившаяся под край персидского ковра. В квартире убитого.

— Ричард, ты больше не будешь мне лгать?

Он напрягся.

— Что? Конечно, не буду. Но… почему ты вспомнила об этом сейчас?

— Так, просто пришло в голову ни с того ни с сего. Извини.

Ричард шумно вздохнул и сел.

— В чем дело?

— Ничего. Понимаешь… я просто… вспомнила.

— Но, Кейт, мы ведь это уже обсуждали, наверное, раз десять, не меньше. Я полагал, что вопрос закрыт.

— Так оно и есть. Прости. — Кейт пожалела, что завела этот ненужный разговор. Ей хотелось, чтобы рука Ричарда снова гладила ее бедро, а язык ласкал грудь. Она провела рукой по его щеке. — Обещаю, больше не скажу ни слова. Только, пожалуйста, прошу тебя, вернись туда, где был. Мне так хорошо.

Ричард продолжил ласки, а Кейт откинулась на спину и закрыла глаза. Однако секунду спустя перед ее внутренним взором возникла кухня, пол, залитый кровью, распростертое тело. Проклятие! Ей очень не хотелось вспоминать об этом. Особенно сейчас. Она приложила столько усилий, чтобы забыть. Но как это возможно, если погибла молоденькая девушка, которая была близка ей, как родная дочь.

Кейт открыла глаза, пристально вгляделась в лепнину на потолке, пытаясь отогнать кошмарное видение. «Этого больше нет. Все кончено. Навсегда. Живописец смерти отошел в прошлое. У нас с Ричардом все прекрасно. Нет, даже больше чем прекрасно. Превосходно».

Она притянула его к себе.

— Милая, ты задушишь меня.

— О, извини. — Кейт ослабила объятие.

«Да, да, все замечательно. Я больше не буду вспоминать о той злополучной запонке, о гибели Элены. Это все уже в далеком прошлом».

Она глубоко вздохнула.

— Перестань переживать.

— С чего ты взял? — Кейт скользнула рукой между ног Ричарда.

— Оооо… — отозвался он и просунул пальцы между ее ног.

Кейт ответила стоном. Ричард прошелся губами по ее животу и остановился ниже. Его язык начал сладостный медленный танец.

Она глубоко задышала, все страшные видения улетучились.

Кейт наконец затихла.

Ричард откинул голову на подушку. Минуло больше десяти лет, но заниматься с ней любовью было для него все таким же колдовством. И по-прежнему никакая женщина не могла соблазнить его. Он желал только свою жену. Причем для этого ему незачем было прикладывать усилия, напрягать фантазию. Кейт — его единственная возлюбленная. Его единственный близкий друг. Благодаря ей Ричард стал не только одним из лучших адвокатов по уголовным делам в Нью-Йорке, но и одним из самых уважаемых.

Сейчас Ричард Ротштайн зарабатывал столько денег, что даже не знал, что с ними делать. И все равно хотел еще больше. Почему? Не потому ли, что вырос он в Бруклине, в бедной семье, и его не покидало ощущение, будто все это: и шикарный пентхаус у Центрального парка, и летний дом в Хэмптоне, и вызывающая зависть коллекция современного искусства, и банковские счета — все вдруг возьмет и исчезнет. Ричард боялся этого. У него холодело сердце при одной только мысли о том, что он вернется к скудному существованию своих молодых лет.

Ричард прислушался к ровному дыханию жены. Она спала глубоким сном. А ему не спалось. Странно. Обычно после секса он засыпал даже раньше нее. Наверное, надо было поговорить с Энди сегодня. Все выяснить. Именно это мешало ему сейчас заснуть.

Некоторое время он лежал, уставившись на серебристую полоску лунного света, мерцающую между шторами. Потом перевел взгляд на Кейт. Кончиками пальцев сдвинул упавший на щеку локон.

Может, стоило сказать ей? Но что именно? В том-то и дело, что до разговора с Энди ничего не прояснилось. Так зачем же зря волновать жену?

Где-то вдалеке завыла полицейская сирена.

Ричард откинул одеяло и тихо поднялся с постели.

Достал из аптечки в ванной комнате пузырек со снотворным, вытряхнул на ладонь таблетку, разломил пополам. Достаточно, чтобы нормально заснуть и не испытывать характерной вялости утром. Запил глотком воды. Посмотрел в зеркало и недовольно отвернулся. Лицо показалось ему постаревшим. Круги под глазами, рельефные линии у рта. Давно уже не было у него на душе так неспокойно.

Укладываясь в постель, под мягкое одеяло, Ричард почувствовал, что лекарство начало действовать. Ничего, завтра перед отъездом в Бостон он поговорит с Энди. Скорее всего, это какое-то недоразумение. И тогда все снова будет в порядке. Как всегда.

Кейт потянулась, открыла глаза, оглядела привычные предметы. Картины на стенах, изящную керамику на специальных полках, крупные светящиеся цифры на будильнике. 8.22.

Она прищурилась. Не может быть. Она же никогда не встает позднее семи. Даже не слышала, как уходил Ричард.

Поднявшись с постели, Кейт подхватила с пола его пижаму и направилась в ванную.

Через минуту душевая кабина наполнилась ароматом дорогого шампуня. Кейт не спешила. День обещал быть спокойным. Обед с приятельницами, маникюр, потом она ненадолго заедет в офис фонда «Дорогу талантам». А вечером поужинает с Нолой. Ричард все равно уезжает.

Нола Дэвис.

Эта девочка с нью-йоркской окраины заменила Кейт погибшую Элену. Она относилась к ней как к дочери. Опекала с девятого класса, когда Нолу приняли в фонд «Дорогу талантам». За это время всякое случалось, девочка оказалась способная, но упрямая. Заставила Кейт поволноваться. Но в конце концов все складывалось вполне благополучно. Нола собиралась стать искусствоведом, обладая прекрасными способностями, но в год окончания частного женского колледжа высшей ступени вдруг объявила, что забеременела. В первый момент Кейт хотелось ее убить. Но потом, оправившись от шока, она начала искать няню и убеждать Нолу переехать к ним, в двенадцатикомнатную квартиру. Хотя бы на несколько месяцев после рождения ребенка. Кейт мечтала, чтобы комната, которую они с Ричардом в первые годы после женитьбы предназначали для детской, наконец была использована по назначению. Она фантазировала, какие обои там наклеит, а на потолке будет нарисовано голубое небо с облаками. Однако Нола пока склонялась к тому, чтобы поехать в Маунт-Верной, неподалеку от Нью-Йорка, к своей тете Джинни, у которой жила после смерти матери. Кейт, конечно, не настаивала, хотя мысль о том, что ее квартира огласится криками младенца, приводила ее в восторг.

Она причесалась двумя черепаховыми расческами, наложила макияж. Надела кашемировый свитер, темно-серые слаксы и туфли без каблуков. Рост превышал метр восемьдесят. Зачем же без надобности пугать людей, прибавляя лишние сантиметры?

В спальне Кейт бросился в глаза пиджак от костюма, оставленный Ричардом в спешке на спинке кресла. Через секунду стало ясно, почему он не надел его. На лацкане проступило темное пятно. Скорее всего, от красного вина. Она понесла пиджак к корзине, куда складывали вещи, предназначенные в чистку. По пути быстро проверила карманы. Ричард вечно оставлял в них что-нибудь, а потом сетовал, когда какой-то важный юридический документ возвращался после чистки в виде плотного комка бумаги.

Вытащила несколько монет из нагрудного кармана. В боковом оказалась справка о банковском балансе с желтой наклейкой. На ней корявым почерком Ричарда было написано «Энди».

Кейт развернула листок. Список снятых со счета депозитов, номера чеков, даты. Две цифры обведены красным. Шестьсот пятьдесят тысяч долларов и почти миллион.

Подобные суммы до сих пор производили на Кейт впечатление. Видимо, так будет и впредь. Как бы она сейчас ни жила и ни выглядела, но когда-то донашивала платья кузины и не могла забыть об этом.