Фуга Баха в понедельник - Анатолий Карташкин

Голос ее прозвучал отчужденно. А у меня перехватило дыхание. Впервые я оказался лицом к лицу с безнадежностью. Впервые я понял, что это такое. Ощутил так близко, так ясно...

- А если я сам сыграю эту фугу? - Я буквально хватался за соломинку.

- Я бы хотела, чтобы ее играл ты, - сказала она.

И вдруг возникло тиканье.

- Ты слышишь? - спросила она. - Это зов корабля. Понимаешь? Мое время кончается. Я должна возвращаться. Проводи меня.

Когда мы вышли из дома, воздух сильно потеплел. Высокие сосны были наполнены солнечным светом.

- Мелодия удерживает наш корабль, - говорила она. - Если она оборвется, звездолет улетит. И заберет с собой меня...

Мы шли.

За соснами уже темнело море. Полоска песка - и море. По берегу одиноко бродил какой-то мужчина. Она остановилась.

- Вот... Меня уже ждут... Знаешь, что это за человек?

Я не знал.

- Это мой будущий муж, - сказала она и пожала плечами. - Надо же как-то продолжать поколение. Кто-то ведь должен вернуться... Слушай! - прошептала она. - Через семь дней мы снова будем пролетать мимо Земли. Ровно через семь дней. В это же время. Если снова будет звучать эта фуга, если ты сможешь сыграть ее, я смогу ненадолго прийти к тебе. Только...

- Что? - голос мой дрогнул, а она улыбнулась:

- Только я уже буду старше. Возраст - это проблема для всех женщин, во всей Вселенной.

- Я сыграю ее, - сказал я.

- Через семь дней, - произнесла она и побежала на берег.

И вновь зазвучали часы. До сих пор я ненавижу их проклятую размеренность!

Мужчина направился к ней. Что-то сказал. Она подняла голову и посмотрела вверх. Он продолжал говорить, а она оглянулась в мою сторону, и ее взгляд был долгим.

Потом пошел голубой дождь и скрыл их фигуры, а когда он прекратился, над взморьем снова разнеслись звуки фуги Баха...

Неделя для меня прошла в каком-то кошмаре. Я убегал с обеденных перерывов. За пять минут до конца рабочего дня я уже оказывался у выхода. Я объездил всю Ригу, я искал ноты этой фуги, и все же я нашел их. Спеша, как в лихорадке, я разучивал ее на фортепиано. Я стал ошибаться на работе, и меня не ругали только потому, что раньше обо мне всегда было хорошее мнение, и слишком уж неожиданными и нелепыми оказывались мои ошибки. Эти семь дней превратились в вихрь. Все неслось, все металось, и сам я захлебывался в каком-то отчаянном затягивающем водовороте...

Через семь дней я снова был в Вайвари.

Лил проливной осенний дождь. На мне был плащ с капюшоном и резиновые сапоги. В кармане лежали ключи от дома Саулитиса.

С низкого неба струились потоки воды. Скользя по мокрой земле, опираясь о шершавые влажные сосны, от которых ручейки затекали в рукава, я разыскал то место.

Вот оно. Рояль. Он стоял там же, но старика не было. Те же три свечи горели ровным пламенем в старинном канделябре, хотя вокруг хлестал дождь и барабанили капли, разбиваясь о блестящую поверхность рояля. Что-то зловещее увидел я в этих язычках пламени. Я понял, что старик уже не придет.

Закрываясь от дождя, я посмотрел на часы. Время.

Я сел за рояль. Поднял крышку, и по клавишам запрыгали крупные капли.

Я заиграл.

Я знаю, я играл плохо. Волнение сковывало мои пальцы, и звуки то рвали воздух, то гасли, так и не развившись. Но я старался. В памяти жила идеальная мелодия, без ошибок и помарок, и, слушая ее, я забывался, и тогда у меня что-то получалось... Играть пришлось довольно продолжительное время, это было трудно, но я не думал. И вот пошел голубой дождь. Я сразу узнал его, и это придало мне уверенности.

Но она появилась не одна.

Рядом с ней стоял мальчик.

- Мой сын, - улыбнувшись, сказала она, - вернее, наш. Твой и мой. Он родился на корабле, и я назвала его Имант... Сынок, подойди, не бойся.

Мальчик шагнул ко мне, и я протянул к нему руки...

Я прервал музыку!

Мои руки замерли над клавишами, и тут же обрушился голубой дождь, а когда он кончился, уже никого не было.

Дождь лил не переставая!

Я бил по клавишам, я повторял фугу еще и еще, по лицу текли струи воды, я был в каком-то исступлении... Все напрасно... Встреча закончилась. Они улетели.

Вот и вся история. Странная, правда? Не знаю, может быть, их уже нет. Их потомки, наверное, живы. Возможно даже, что когда-нибудь их корабль снова посетит Землю, и кто-то из них назовет меня своим далеким предком. Если, конечно, доживу... Что еще сказать? Ах да - рояль. Знаете, раньше я часто бывал в Вайвари, но в последнее время как-то стал бояться приезжать. Полтора месяца назад рояль еще стоял там, среди сосен, а вот старика я так больше ни разу и не видел. Кто он и где сейчас, мне неизвестно... Ну вот, уже появился и Саулитис... Что же, извините, всего доброго.

Он поднялся и пошел к выходу, высокий мужчина с внимательными, чуть напряженными глазами.

Я задумался.

- Простите, пожалуйста, - раздался голос, - позвольте...

Мимо меня прошел человек с повязкой дежурного. Он обернулся, взглянул на меня и, улыбнувшись, поинтересовался:

- Что, услышали очень странную историю? Не про космос случайно?

Я оторопело взглянул на него, а потом спросил:

- А... кто это был?

- О, это необычайный человек. У него много интересов. Очень любит музыку и одновременно может отлично починить телевизор, причем бесплатно. А в журналах иногда появляются его рассказы. Все как один фантастические. Я его спрашиваю: Имант, почему ты всегда пишешь про космос? А он говорит, что космос и любовь для него едины.

- Так он писатель? - перебил я, и голос мой осел.

- Нет, вообще-то он не писатель. Работает он, кажется, на радиозаводе. Но человек, безусловно, необычный. Например, он никогда не пропускает исполнения этой фуги Баха, а после нее сразу уходит. Почему? Почему он ни разу не дослушал до конца весь концерт?

Я молчал.

Слушатели стали возвращаться в зал. Начиналось второе отделение концерта...