Два камешка - Леонид Ашкинази

Я только что вернулся от Р. и кончаю свои записи. О ее судьбе подумать страшно. Я попытался спросить ее, не хотела бы она совершить «путешествие»… в один конец. Она довольно долго — с минуту — думала. Видимо, она что-то поняла. Или все.

Отказалась и сказала: «Один экземпляр твоих записок (значит — подумал я — у нее тоже своя служба информации!) возьми с собой в этой шкатулке». И протянула ее мне. «И еще тебе на память о нас — эти два камешка». Сняла серьги и выдрала из них ножничками два камешка. Когда я выходил, она спокойно могла меня ликвидировать — вдоль потолка шли амбразуры, а за ними стрелки ее охраны, тупые, как роботы, выдрессированные мною на беспрекословное ей повиновение. Но она не сделала этого, а я об амбразурах вспомнил только теперь, через пять минут. Надо спешить. Я слышу потрескивание разрядов — это поднимают напряженность поля для трансхронального прокола. У меня меньше минуты. Надо крепко держать шкатулку, иначе при рывке…

Я поставил шкатулку на стол, опустил лампу, взял сильную лупу… Матовые полоски на книге, изображенной на крышке, были действительно строчками букв. «Когда-то и чем-то все это должно кончиться, поэтому опишем кратко события. Может быть, эти записки окажутся кому-то полезны…» Русские буквы, но немного странное начертание. Впечатление, что надпись копировал человек, действительного начертания не знающий. Строки чередовались с другими, написанными совершенно незнакомым шрифтом.

Бумагу я дал на анализ специалистам. Они определили, что растения, из волокон которых сделана бумага — земные, только довольно древние. Сейчас такие найти трудно. Про камешки я все рассказал выше. У последнего листка был помят край. Я легко установил, что он был помят, когда — видимо, в крайней спешке — захлопывалась шкатулка. Видимо, он не успел схватить ее покрепче и при переносе в тысячу лет где-то на полдороге не удержал.

История простая и ясная, как стрела из тяжелого пехотного арбалета.