Кедровая долина - Грейс Агиляр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“Ты слишком хорош, слишком благороден, – заговорила, наконец, Мари, – чтоб я решилась причинить тебе горе, назвав неприглядную причину. Не страх смыкает мне уста, но слабость. Узнаешь правду – и с презреньем отвратишься от меня, и мне не вынести такой муки!”
“Презрение, отвращение! Мари, ты бредишь! – нетерпеливо воскликнул Стенли, – не терзай меня столь страшными словами – они нам чужды!”
И Мари решилась. Бледная, сухими от волнения губами, но твердым голосом она произнесла то сокровенное, что разлучит их навек. В испуге Стенли выпустил ее руки из своих. Он глядел на нее изумленно, и вот, презрение и отвращение непроизвольно исказили лик его, но не погасили искру любви в глазах.
“Теперь вы знаете все, сеньор Стенли, – сказала Мари, и руки ее сложены на груди, и на лице написаны скорбь и покорность судьбе, – мне больше не надо умалять вас покинуть меня. Ваше лицо вполне красноречиво. Сожалею, что слишком долго химера казалась мечтой. Всякий раз, вспомнив, кто я есть, вы испытаете облегчение – слава Создателю, все позади!”
“Никогда, никогда! – горячо вскричал Стенли, – о, возлюбленная! Я зову тебя в мою страну. Там никто не знает тебя. Голоса крови и веры не слышны в буре вечной любви! Король Эдуард примет с миром меня, если вернусь я в Англию. Я готов жить под его властью, только будь моей!”
“А мой отец? – задыхаясь, вымолвила Мари, покоренная благородством и пылкостью его чувства, но непреклонная по-прежнему, – ты защитишь его, ты согласишься стать ему сыном?” Артур отвернулся, из горла его вырвался стон. “Нет, эта пропасть слишком широка. Более не приводи резонов и не испытуй слабое сердце мое. Я боготворю твою высокую любовь, но не посмею стать твоей невестой!”
“И ты говоришь мне о своей любви? Ложь! – вспылил Стенли и в горячке разочарования и гнева не удержал упреков, – ради тебя я решился оставить великодушную Испанию и вернуться под пяту тирана, я почти провозгласил убеждения людей предубеждениями их, я не погнушался соединеньем благородной крови моей с мутным током в твоих жилах, я приготовился забыть твое происхождение! Все ради обретения твоей любви! В ответ ты гонишь, требуешь покинуть и забыть! Нет, ты не любишь меня, ты, верно, любишь другого!”
“Твои речи отрезвили меня, – продолжила бестрепетно Мари, – слушать попреки в несчастье тяжелее самого несчастья. Я упивалась своею страстью и своим страданием и позабыла нечто великое. Это долг, и это любовь, которая сильнее любви к тебе. Всего превыше вера отцов!”
Воцарилось недолгое молчание. В волнении Стенли шагал взад и вперед, пытаясь угомонить бунтующее сердце. Удар был слишком неожидан. Год минул, как Артур был призван в войско, и Мари поспешно покинула гостеприимный дом дона Альберто. Она молила судьбу никогда впредь на сводить их вместе и погасить огонь взаимной любви. Ей казалось, что если и случится встреча, решимость легко возобладает над гонимым чувством. Но, вновь увидав любимый облик, поняла, как ошибалась.
“Я послушаю твоего слова, Мари, – сказал, наконец, Артур, – я оставлю тебя сейчас, но не навсегда. Нет, не навсегда! Если есть в сердце твоем истинная любовь ко мне, время не одолеет ее. Природа любви крепче уз веры. Естество найдет слабое звено и разорвет цепь раньше или позже. И тогда ты останешься в целом мире одна, и мои распростертые объятия станут тебе прибежищем, и я не заикнусь о твоем Боге”.
“О, Артур! К чему фантазии? Не отворачивайся от своего племени. Лучше возненавидь меня, как весь твой народ ненавидит мой! – воскликнула Мари и не сдержала слез, – мне невыносимо сладкозвучие слов твоих. Вновь молю – не испытуй мою слабость! Покинь меня навсегда!”
Мари показала Артуру легкий путь, которым можно покинуть долину. Она открыла перед ним неприметную калитку. “Надеюсь, ты не выдашь никому эту тайную тропу?” – спросила Мари. “Никогда!” – с готовностью воскликнул Артур.
Он хотел услышать от нее еще одно признание в любви, заверение, что никто не станет между ними. Но Мари молча провожала его, наконец, спросила: “Ты веришь мне, Артур?” Он не медлил с ответом: “Да, до самой смерти!”
Стенли спускался, не оглядываясь. Луна и звезды помогали ему не сбиться с пути.
Глава 3
“Сейчас история откроет нам свои анналы,
Трофеями времен обильные”.
(Парафраза из Томаса Грея)
Исторический фон событий нашей повести – это последняя четверть 15-го века. Однако заглянем вглубь более раннего периода. Испания поделена на несколько мелких феодальных княжеств, включенных в два больших королевства – Арагон и Кастилья.
В обоих королевствах правили, разумеется, монархи, однако в Арогоне сила короля сдерживалась республиканскими установлениями, которые смягчали даже самые неудачные решения коронованных особ. В Кастилье, где не было противовеса королевской деспотии и междоусобице князей, поток анархии и всевозможных бедствий был шире и бурливей.
Не один дом в Кастилье – ни простых, ни благородных граждан – не был обойден несчастьями. Вражда меж своими жестока вдвойне. Законы не соблюдались, торжествовали произвол и разбой, чинимые сильными мира сего. Но все же не перевелись благородные сердца в королевстве, и в пределах его жила надежда на перемены.
Наследницей короны Кастильи и города Леона была провозглашена инфанта Изабелла. Неудивительно, что руки ее стали домогаться высшие сюзерены. Выбор Изабеллы пал на Фердинанда, наследника престола Арагона и короля Сицилии.
Деятельное участие в судьбе Фердинанда и Изабеллы принял архиепископ Толедо. Им руководили политические и патриотические резоны. Он предвидел в союзе прежде недружественных тронов залог добрых перемен в стране и содействовал одолению препятствий на пути соединения молодых монархов.
На заре своего царствования будущие владыки Испании были не слишком богаты и не очень сильны. Венценосные жених и невеста поженились тайно, обходя козни пока еще опасных врагов. Стесненность в средствах вынудила их занять денег на бракосочетание. Но пришло время, и бедные прежде монархи завладели бессчетными сокровищами Нового Света.
Фердинанд взошел на трон Арагона, его юная супруга Изабелла стала королевой Кастильи. Коронованная супружеская чета вознамерилась превратить родную Испанию в великое европейское государство. Монархам предстояло укротить амбиции своих вассалов-рыцарей, остановить междоусобие, возродить закон и вернуть достоинство простому люду. Полтора года энергичного правления и решительных перемен убедили все слои общества в пришествии новой и лучшей эры.
Рыцарские качества Фердинанда, его мудрость и неколебимая твердость возбуждали поклонение, страх и
