Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии - Максим Юрьевич Батманов

В 1568 году Федор Басманов выполнил одно из важных поручений царя, объявив о решении церковного собора о лишении сана оппозиционного митрополита Филиппа. Басманов также не занимался одними убийствами и оргиями. В 1569 году мы встречаем его имя среди воевод, оберегавших от крымских татар южные рубежи Русского государства.

Князь Курбский, после того как стал политэмигрантом, обвинял царя в мужеложестве с Федором Басмановым.

Как бы там ни было, видим, что потеснить этих царских любимцев Скуратову было очень трудно. Но он справился.

Убийство удельного князя Владимира Андреевича Старицкого и его семьи

Владимир Андреевич был двоюродным братом царя Ивана IV, сыном умершего в заточении князя Андрея Ивановича Старицкого. Немудрено, что сын мог мечтать о мести за отца.

Оппозиционные круги боярства рассматривали кандидатуру Владимира Андреевича как основную в случае устранения по той или иной причине Ивана IV. В 1553 году, когда царь опасно занемог, многие бояре отказывались присягать его малолетнему сыну, открыто заявляя, что лучше предпочтут зрелого Владимира Андреевича. Выздоровев, царь на время затаил обиду и стал готовить месть.

Внешне братьев долго связывали приязнь и любовь. Владимир Андреевич, замещал царя в Москве во время похода того на Казань, а позже участвовал вместе с царем в покорении Казани. Затем Иван IV официально назначил Владимира Андреевича регентом на случай своей смерти при малолетнем сыне. Возглавлял Старицкий князь русские рати и в Ливонской войне.

В 1569 году, когда турецкий султан угрожал Астрахани, Иван IV назначил двоюродного брата начальником ратей, посланных на защиту этого нового русского владения. Но Владимир Андреевич был вызван в Александровскую слободу. Дело против своего брата царь поручил Скуратову.

Двор Владимира Андреевича был окружен войском опричников за несколько верст до Александровской слободы. Князя арестовали вместе с семьей. Скуратову было дано царское указание найти какие-нибудь факты, изобличающие злой умысел брата в отношении Ивана IV.

Скуратов принялся за дело профессионально. Он решил выбить показания из царского повара по прозвищу Молява. Ему подбросили какой-то порошок, который объявили ядом. В доме у Молявы нашли крупную по тем временам сумму денег – 50 рублей, которые он якобы получил от Владимира Андреевича за отравление царя. Под пыткой Молява подтвердил намерение извести государя ядом по наущению Старицкого князя. Что характерно: Молява до суда не дожил.

Но «суд» в те времена был царским словом и не требовал свидетелей и какого-то состязательного процесса. Со всеми требуемыми материалами следствия Скуратов пришел к Ивану IV. Скуратову было поручено зачитать Владимиру Андреевичу приговор. «Царь считает тебя не братом, но врагом, поелику может доказать, что ты покушался не только на жизнь его, но и на правление», – сообщил Скуратов Владимиру Андреевичу. В виде особой милости царь разрешил князю избрать себе вид смерти, и тот выпил присланный ему яд.

Репрессиям подверглась вся семья Владимира Андреевича. Его мать Ефросинья, урожденная княгиня Хованская, давно подвизавшаяся в монастыре под именем инокини Евдокии, была по приказу царя утоплена в реке. Жену Владимира Андреевича, Евдокию, урожденную княгиню Одоевскую, принудили выпить яд вместе с мужем. Опричники убили стрелами двух малолетних дочерей и двух сыновей Владимира Андреевича, младшему из которых не исполнилось и года. Иван Грозный любил играть со своими жертвами. Дети Владимира Андреевича остались живы. Василий Владимирович даже унаследовал Старицкий удел, а Евфимию Владимировну царь хотел выдать замуж за своего союзника, датского принца Магнуса.

Успешно проведенное «расследование» дела князя Владимира Андреевича повысило доверие царя к Скуратову и свидетельствовало о резко возросшем авторитете Малюты среди опричников.

Убийство бывшего митрополита Филиппа

В 1566 году церковный собор, следуя воле Ивана Грозного, избрал митрополитом Московским и всея Руси известного своей праведностью игумена Соловецкого монастыря Филиппа, в миру боярина Федора Колычева. На первых порах это избрание было воспринято всей страной с надеждой. Царь любил советоваться с Филиппом, а размах опричного террора на первых порах даже вроде бы уменьшился.

Но принципиальность митрополита не могла не привести его к столкновению с царем. Филипп все чаще обличал беззакония опричников, а однажды даже отказался дать им благословение. Царь понял, что со строптивым митрополитом всего задуманного не сделаешь. Филиппа насильно низвергли из сана. Была снаряжена пародия церковного суда над ним. Во главе обвинения встал новгородский архиепископ Пимен, метивший на место митрополита. Филиппу были предъявлены вздорные обвинения в колдовстве, что грозило ему сожжением заживо.

Однако же царь тогда еще не имел намерения убивать популярного в народе митрополита. Он ограничился ссылкой его в Отроч Успенский монастырь в Твери. Туда, в этот монастырь, завернул Малюта Скуратов по дороге в Новгород.

По всей видимости, несмотря на опалу, Иван Грозный продолжал считать Филиппа опасным противником своей власти. Возможно, Скуратов несколько перестарался, выполняя царский приказ. Непосредственных свидетелей убийства митрополита не было. Дело было обставлено так: Скуратов заехал в монастырь, а вслед за тем Филиппа обнаружили в его келье мертвым, причем объявили, будто он умер от угара.

Однако в народе не сомневались, кто был истинным убийцей бывшего митрополита и по чьему приказу это было сделано. Летописцы донесли до нас общую молву того времени. Ни одно преступление, как бы его ни таили от современников, не остается скрытым от истории, даже если его вершат главные слуги первого лица государства.

Расправа с Новгородом

А Скуратов ехал в Новгород, чтобы быть рядом с царем во время разгрома города.

Хотя с момента завоевания Новгорода Москвой прошло уже почти сто лет, царь по-прежнему боялся мятежного духа новгородцев. Возможно, у него были для того основания. Новгородская земля продолжала рассматриваться Москвой как огромная колония, лояльности которой не могли добавить практиковавшиеся в течение десятилетий депортации знатных новгородцев в другие места Московского государства и заселение Новгородской земли дворянами и купцами из Великороссии.

Новгородский архиепископ Пимен был недоволен тем, что митрополичий престол после Филиппа достался не ему. Может быть, при царском дворе считали, что недовольный Пимен становится опасен. Вместе с владыкой репрессиям решили подвергнуть весь город, находившийся, как традиционно считалось, под иностранным влиянием.

Незадолго до того Скуратов получил извет (донос) от некоего Петра Волынца, что Пимен и бояре «желают Новгород и Псков отдати польскому королю, а царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси злым умышленьем извести». Намерение перейти под власть Литвы и Польши было традиционным обвинением московских правящих кругов в адрес новгородцев еще со времен Ивана III, деда Ивана Грозного.

То, что донос был доставлен именно Скуратову, свидетельствует, что в его руках со времен «дела» князя Владимира Андреевича царь сосредоточил все, что было связано с государственными изменами. Как мы бы сейчас сказали, Скуратов стал первым в истории России