Как готовили предателей: Начальник политической контрразведки свидетельствует... - Филипп Бобков

Давайте вспомним, что именно с Февральской революции начался распад страны. Когда всего лишь через семь месяцев к власти пришли большевики, Украина, Белоруссия, Грузия, Азербайджан, другие территории, которые входили в состав царской России, уже провозгласили свою независимость… Спустя 70 лет ситуация повторилась, и мы с вами уже сами были ее очевидцами… То есть в момент начала и в момент конца советской власти страна была одинаково разбита, рассыпана, ее растаскивали по кусочкам все кому ни лень… И более чем 90 лет назад, и совсем еще недавно, в конце прошедшего века, Россию по предписанию Клаузевица и многих-многих других его последователей, которых достаточно много и сегодня, рушили изнутри, раздувая национальные конфликты. Здесь очень важно понимать, что до Февральской революции в многонациональной единой России таких конфликтов не было. Не было даже межрелигиозных войн, — люди верили по-разному и с уважением относились к вере друг друга, были едины. Давайте вспомним, сколько людей перебили католики, для того чтобы завоевать Европу. Вспомним Варфоломеевскую ночь: 10 тысяч убитых парижан, вспомним также гуситские войны. Ничего даже близко похожего в нашей стране не было. Путешественники из Европы изумлялись в XVI веке тому факту, что им в христианской стране попадаются на глаза мечети. Если в Европе встречалась католическая церковь — значит страна католическая и любая иная религия была запрещена под страхом инквизиции… Есть интересный факт: ислам как религия появился в IX–X веке. В России татары, башкиры, другие мусульманские народы праздновали тысячелетие своей религии, а нынешние мусульмане Европы насчитывают всего-навсего столетие существования ислама. Потому что из поколения в поколение люди, насильно обращенные в католичество, к примеру в Испании передавали друг другу, кто они есть на самом деле. И только сто лет назад стало можно произнести это вслух: «мы мусульмане».

Повторюсь: Россия ничего подобного не позволяла, вопрос вероисповедания никогда не решался насильственным путем, а потому и не было на территории нашей страны межнациональных, межконфессиональных раздоров. Они начались также, как и гражданская война, по специальному, вспомним удачное слово, которое подобрал к теме Черчилль — «наущению»….

Большевикам, по сути, удалось вновь собрать бывшее многонациональное имперское государство, заново выстроить все то, что «выронил» на своем пути Февраль 1917 года. Исключение составили только Прибалтика, Финляндия и Польша.

Предложу читателям внимательно сравнить две цитаты: «Англия в войне употребляла европейские государства как «отличную пехоту», — это было сказано в середине XIX века канцлером Германии Отто фон Бисмарком.

Цитата вторая: «Русские белогвардейцы сражались за наше дело. Эта истина станет неприятно чувствительной с того момента, как белые армии будут уничтожены и большевики установят свое господство на всем протяжении необъятной Российской империи», — так уже в конце второго десятилетия XX века заявил военный министр Англии Уинстон Черчилль.

Складывается ощущение, что подданный британской короны взялся иллюстрировать догадку немецкого канцлера новыми на тот момент времени историческими примерами. Действительно, «добрая старая Англия» жила именно в такой стратегии, будучи, возможно, и убежденной в том, что однажды сформулировал Томас Карлейль: «Обязанность всех континентальных держав вести войны в интересах Англии». Первую мировую войну развязала Англия. Бурное развитие двух стран — России и Германии — перед войной было не в ее интересах. И если в начале Первой мировой войны роль «отличной пехоты» для Англии выполняла Франция, то дальше уже иная пошла «пехота». Разжигание непомерных аппетитов Германии и бесконечно хитроумное и планомерное науськивание ее на Россию превратили немцев в «игрушечных солдатиков» Англии. Но и внутри самой России нашлась «отличная британская пехота» — это Белое движение.

Иной логики в прошедшей истории нет. Любая другая мотивация терпит поражение, как только мы начинаем всерьез задумываться над фактами. Задумаемся: Англия помогает революционерам в царской России и ликует, когда их дело побеждает. Царь свергнут. И буквально через год после этого та же Англия начинает так же рьяно помогать белогвардейцам, которые вслух декларируют (не важно сейчас, что ими движет на самом деле) необходимость возрождения именно царской России. Нет логики? В таком раскладе ее действительно нет. Но она абсолютно четко очерчена в другом: царская Россия или пролетарская — какая угодно — должна была быть, с точки зрения Англии, разломана на мелкие кусочки, состоять из обрубков, а ломать ее можно было, как мы с вами здесь уже говорили, легче всего изнутри.

Любая государственность — сила, потому, когда это было царское государство, — Англия помогала силам, воюющим против царского самодержавия. А когда к власти пришли большевики во главе с Лениным — та же Англия принялась поддерживать силы, борющиеся против них, потому, прежде всего, что именно от них исходило намерение восстановить государственность. И именно они и были той единственной реальной силой, которая могла и делала это.

По моему глубокому убеждению, в нашей стране не было бы национальной трагедии братоубийственной гражданской войны, так называемой русской смуты, если бы не Англия. Уже к концу 1917 года Черчилль, призвав страны Антанты «задушить большевизм в колыбели», предложил опираться в этом деле на антибольшевистские силы. Российских офицеров царской армии «обрабатывало» английское посольство в Петербурге, а позже — в Вологде, в других российских городах. По сути, англичане и сколачивали белое движение, выстраивали и подстраивали его. По инициативе той же Англии уже 22 декабря 1917 года состоялась конференция в Париже, где представители стран Антанты приняли решение открыть кредиты для антибольшевистских правительств Сибири, Кавказа, Украины, казачьих областей и Финляндии. А на следующий день было заключено англо-французское соглашение о разделе сфер будущих военных действий в России.

Так и возникла ситуация, при которой на деньгах Англии стали жить и подниматься в России Колчак и Деникин, а на деньгах Франции — Врангель, — вот она структура белого движения. «Каждый патрон, выстрелянный русским солдатом в течение этого года в большевиков, сделан в Англии, английскими рабочими, из английского материала, доставленного во Владивосток английскими пароходами», — так говорил про 1919 год английский генерал Альфред Нокс, главный снабженец колчаковской армии.

Вспомним еще раз, что Черчилль в том же году оправдывался в британском парламенте по поводу того, что слишком много уходит из государственного бюджета денег на адмирала Колчака и генерала Деникина. Во вступлении к этой книге уже приводилась сокращенная цитата этих оправданий парламенту, сейчас же настало время дать более расширенный фрагмент: «Я отвечу парламенту с полной откровенностью, — объяснялся Черчилль. — Когда был заключен Брест-Литовский договор, в России были провинции, которые не принимали участия в этом договоре, и они восстали против правительства, его подписавшего… Они образовали армию по нашему наущению и, без сомнения, в значительной степени на наши деньги. Такая наша помощь являлась для нас целесообразной военной политикой, так как если бы мы не организовали этих русских армий, германцы захватили бы ресурсы России и тем ослабили бы нашу блокаду… Таким образом, восточный фронт нами был восстановлен не на Висле, а там, где германцы искали продовольствие. Что же случилось затем? Большевизм хотел силой оружия подавить восставшие против него окраины, сопротивлявшиеся ему по нашему наущению».

Возвращаясь в день сегодняшний, хочу сказать о нашумевшем фильме «Адмиралъ». Фильм, как известно, посвящен Колчаку. Конечно же, не о художественных особенностях этой картины хотелось бы вести речь, а о тех настроениях романтизации и героизации «господ офицеров», выражением которых этот фильм и явился. Белый миф начал прорываться в сознание советских людей еще в 60-х годах прошлого века, когда на телеэкранах появилось сразу несколько фильмов, в которых воюющие с красными белые офицеры предстали «благородными рыцарями» в белоснежных мундирах с золотыми погонами. В 90-х же очарование «бывшими», которые шли «за Россию до конца», захватило очень многих людей. Это все происходило от неинформированности, с одной стороны, и от массированной атаки на умы наших сограждан — с другой. Без конца муссировались в прессе и на телевидении темы красного террора и в изобилии, чуть ли не из всех щелей, лились песни о поручиках Голицыных и корнетах оболенских, которые «честь имели» и «носили ордена».

Вечные ценности — родина, ее слава и любовь к ней преданных сынов отечества — превратились в довесок к образу белого мифа и были мифом этим как бы приватизированы. Но в такой подаче все причинно-следственные связи перерезаны. О какой же любви к отечеству можно говорить применительно хотя бы опять же к тому же Колчаку, если у него в Сибири бесконтрольно хозяйничали интервенты, если им был обещан золотой запас России? «Не за Россию до конца», а чуть ли не саму Россию до конца готовы были отдать «белоснежные мундиры»: шел фактический раздел страны, 14 государств Антанты уже имели абсолютный доступ к нашим природным богатствам. Только когда золотой запас уже был вычерпан из России, союзники предали адмирала Колчака.