Честная игра - Джон Кортес

Несколько раз я ловил в зеркале на стене пристальный взгляд Розмари, и каждый раз первым отводил глаза. Наконец, я не выдержал, повернулся и посмотрел прямо на нее.

В этот момент она играла со своей рюмкой, отпечатывая на стойке влажные круги и с преувеличенным вниманием рассматривая их. Немного спустя она подняла голову, поглядела на меня - и мы застыли, прикованные взглядами друг к другу. В ее глазах я заметил какую-то безмолвную мольбу, обращенную ко мне.

- Не желаете ли потанцевать? - пробормотал я.

Она мягко скользнула в мои объятия, и я сразу понял, что, пригласив ее, совершил очередную ошибку.

- Что случилось, Сэм? - спросила она, когда мы закружились по залу. А я-то думала, что поездка подбодрит вас. Ведь это я уговорила Элроя съездить в ресторан. Что случилось? Признавайтесь.

Пластинка кончилась, мы остановились. Когда музыка заиграла снова, Розмари, казалось, прочла мои мысли, и танцевать больше не стала.

- Здесь душно, - сказала она. - Выйдем на свежий воздух.

Иней покрыл стоящие перед входом автомобили; с озера двигался морозный сырой воздух. Розмари повернулась спиной, словно опять погрузившись в неведомые мне раздумья. Сначала я боролся со своим желанием, а потом подумал: какого черта, это мой последний шанс! Мной двигали страсть и отчаяние - я схватил ее за плечи, повернул и крепко сжал в объятиях.

Сначала она пыталась сопротивляться. Во всяком случае мне так показалось - она была такой тоненькой и хрупкой, а я забылся в своем горьком порыве и, возможно, был слишком груб. Ее губы, поначалу холодные и равнодушные, вскоре увлажнились и потеплели, и я понял, что на этот раз я не ошибся.

Внезапно хлопнула дверь, и это вернуло нас на землю. Она опомнилась раньше меня - и отпрянула. Я резко обернулся, ожидая увидеть Эндикотта, но это была какая-то парочка.

Мы вернулись в ресторан.

День был мрачный, равно как и мои мысли. Темные снеговые тучи нависли тяжелыми клубами, воздух - влажный и промозглый, лес застыл в предчувствии снегопада.

Я стоял во дворе, ожидая когда Эндикотт наконец распрощается с Розмари. Он всегда расставался с ней очень неохотно. Он все стоял на крыльце, перед раскрытой дверью, мешкая, словно старшеклассник, который никак не в силах проститься со своей подружкой. На этот раз мне особенно неприятно было видеть, и я просто скрежетал зубами от ярости, вспоминая вчерашний вечер и ее в моих объятиях.

- Вы что, не слышите, Лэдлоу?

Я опомнился и повернулся к ним.

- Розмари спрашивает, будет ли, по-вашему, сегодня снег?

Я поймал ее взгляд, но ничего в нем не прочел. Впрочем, она стояла слишком далеко.

- Уверен, что будет.

- Сильный? - спросил Эндикотт.

- Возможно.

Он поцеловал ее - долгим крепким поцелуем.

- До скорого, малышка!

- Будь осторожен в лесу, дорогой.

Я двинулся по тропинке, не дожидаясь его.

- До свидания, Сэм.

На мгновение я слегка замедлил шаг.

- До встречи, - буркнул я, не оборачиваясь.

Мы с Эндикоттом шли молча, никто из нас не делал попытки заговорить. Тишину нарушало только легкое поскрипывание снега под ногами.

Дойдя до развилки, я остановился.

- Попробуем сегодня по-другому, - предложил я, - разойдемся каждый в свою сторону. Вы уже неплохо знаете местность, и не заблудитесь, если будете идти вдоль железнодорожной насыпи. Через некоторое время насыпь снова выйдет на просеку, и вы сможете вернуться домой - или по просеке, или назад по насыпи. А я порыскаю по бору, может быть, подстрелю чего-нибудь там. Согласны?

Он посмотрел на меня, но ничего не ответил. Знает ли он? - снова подумал я. - Понимает ли, почему я предлагаю разойтись? Может догадывается, что я боюсь самого себя, боюсь того, что могу сделать?

Несколько снежинок медленно проплыли между нами, и наконец Эндикотт произнес:

- Хорошо, Лэдлоу. Я согласен.

- Ждать меня не обязательно, - сказал я. - Когда устанете, возвращайтесь в хижину. Только не углубляйтесь в чащу. Леса здесь дремучие - если снег засыплет ваши следы, вам уже не выбраться.

Он кивнул и двинулся в путь.

Я шел по тропе, которая петляла по холмам. Когда-то здесь пыхтели и грохотали трелевочные тракторы, медленно одолевая извилистый путь по крутым склонам. Теперь все в прошлом, все забыто, как забудутся, надеюсь, и события этих дней.

Я набрел на оленьи следы, которые вели на юг. Они были свежие, и я свернул с тропы в бор. Снег постепенно усиливался, хлопья стали крупнее. Еще немного - и снег повалит вовсю.

Вскоре оленьи следы пересекли заброшенную линию электропередачи. Здесь я увидел следы, недавно оставленные Эндикоттом, а рядом с ними вторую цепочку следов. Я остановился как вкопанный. Это были те самые следы, которые я видел накануне, и, приглядевшись к ним, понял, что именно меня встревожило, и весь похолодел.

Следы были маленькие - детские или женские. Я свернул на просеку...

Розмари припала к земле, притаившись за большим пнем, остатком гигантской норвежской сосны, и так самозабвенно целилась, что не услышала моих шагов. Эндикотт стоял чуть выше, на насыпи, и закуривал сигарету. Его красная куртка на фоне белого снега была отличной мишенью.

В ненарушаемой тишине леса отчетливо щелкнул крюк. Я подошел уже совсем близко и вмешался как раз вовремя. От неожиданности она нажала на собачку, но моя ладонь была на карабине, так что спущенный курок уткнулся в мою перчатку - и это предотвратило выстрел.

Мое вмешательство было столь внезапным, что я легко вырвал у нее карабин.

Розмари прижималась к пню, зажав кулаком себе рот. Единственным звуком, нарушившим молчание леса, был ее сдавленный хрип.

Эндикотт и не подозревал о том, что творилось у него за спиной. Когда я глянул в его сторону, он медленно удалялся, держа ружье наперевес и не оглядываясь. Вскоре он скрылся из виду.

Я знавал душевную муку и раньше, но ее и сравнить было нельзя с тем, что я испытывал сейчас. Полный крах всех иллюзий причинил мне душераздирающую боль.

Я посмотрел на нее. Боль мучила меня, невероятная боль, боль, которая с годами могла разве что ослабнуть, но не исчезнуть... - но ненавидеть ее я не мог - слишком сильной и глубокой была моя любовь к ней.

- Итак, вы не умеете стрелять, - сказал я. - Вы боитесь ружья, вы заблудились бы в трех шагах от дома... - Ветер усилился, снег падал уже сплошной пеленой. Наши следы заносило. - Вы хотели действовать наверняка, чтобы вас не заподозрили! Вот почему вы не выстрелили вчера - вы ждали снегопада, чтобы он замел ваши следы. А на тот случай, если вас все-таки заподозрят, решили воспользоваться моим карабином. Если бы из трупа извлекли пулю и сделали баллистическую экспертизу, то убийцей признали бы меня. Ведь вы не умеете стрелять, не правда ли?

Две слезинки блеснули в ее глазах, помедлили на ресницах и скатились по щекам. Она молча качала головой из стороны в сторону. Это было трогательное зрелище, но я чувствовал себя таким дряхлым, таким умудренным...

- И вчера в ресторане, - продолжал я, - вы устроили все так, чтобы наш поцелуй увидели. Лишняя улика против меня. Мотив для убийства. У вас есть сообщник?

Наконец она заговорила. Ее губы одеревенели и двигались с трудом, они стали белыми, как снег, падающий на ее лицо.

- Я люблю вас, Сэм... Я люблю вас...

- Неужели? А может быть, не меня, а кого-то другого? Не потому ли и всю кашу заварили? Энди слишком стар для вас, и вы решили избавиться от него, заполучив вдобавок и его деньги?

- Я люблю вас, Сэм. Это правда! Умоляю вас, поверьте мне.

Она видела, что ее слова меня не трогают.

- Что вы хотите делать?

- Я никому об этом не скажу. Да и кто мне поверит? Пойдемте.

- Куда?

- Домой...

Что значили бы мои слова? Доказательств у меня не было. Эндкотт безумно любил ее, и я понимал, что говорить что-либо ему было бесполезно. Она все вывернула бы наизнанку, в свою пользу. Уставилась бы на него своими огромными, печальными, как у лани, растерянными глазами - и он, конечно же, поверил бы не мне, а ей, такой хрупкой, слабой, безобидной...

А через некоторое время она снова попытается убрать его. Если не этим способом, то как-нибудь иначе. Нет смысла его предостерегать, он все равно мне не поверит.

Я повернул с просеки в бор. Она заколебалась.

- Разве нам в ту сторону? - спросила она.

- Так короче, - ответил я.

Она по-прежнему стояла на месте.

- Метель надвигается. Надо торопиться домой. Пошевеливайтесь! приказал я.

Она шагнула следом за мной. Деревья сомкнулись вокруг нас. Ветер выл в вершинах сосен, но внизу мы его почти не чувствовали. Внизу был другой мир, первобытное лесное царство. Деревьев было много и все они были похожи, а все направления в лесу - одинаковы. Ни солнца, чтобы ориентироваться, даже неба, даже верхушек деревьев не было видно, так плотно валил снег, так быстро он кружился...

Я ускорил шаг.

- Сэм, - позвала она, - пожалуйста, не спешите так. Мне не поспеть за вами. - Она начала задыхаться.