Оставьте тело вне войны - Сергей Шемякин

Вообще, после всех этих бурных приключений в Америке и России, отдохнули в тихоокеанских далях очень хорошо, без мордобоя и выстрелов. Главное, пока ждали начала суда в Дейтоне, он успел показать жену всем заинтересованным лицам: и отцу Ричарда Хадсона и своей самарской родне. И суд прошёл удачно. Вике Пушкарёвой тоже компенсацию в два лимона присудили. Домой поехала. Будет российской миллионершей, если местечковые бандиты гроши не отберут. Своей родне, он тоже денег курьером направил. Пересылать почтой не рискнул, не желая светиться самому и светить родственников в Самаре. Слишком там много развелось к концу девяносто третьего жуликов и рэкетиров, оправдывая политическое резюме Хрущёва: "Самарские хулиганы!". Батя прислал открытку перед круизом — деньги дошли. Народу в России жилось при Ельцине хреново. Парламент Борька расстрелял из танков. Заводы позакрывались, работать стало негде. Батя ревёт кровавыми слезами — крупнейшие авиационные заводы СССР враги народа слили в унитаз. Ни заказов, ни поставок, ни зарплаты. Так что посылка сына оказалась ко времени. Вот тогда то у Глеба и появилась мысль подыскать для семейного очага страну поспокойнее, чем Россия или Соединённые Штаты.

Новая Зеландия им с женой понравилась, но для постоянного проживания не подходила, так что вернулись назад в Дейтон. После этого круиза Кэрол забеременела. Ну, это и понятно: "Будешь каждый день стараться — дети будут появляться!"

Жена то и подбила Ричарда съездить в Канаду на машине, посмотреть, как там народ живёт. Благо недалеко. До Детройта, а там уже и канадская граница. Дальше Торонто и Монреаль. Планировали взять там, на прокат, вездеход и проехаться севернее к Квебеку и другим канадским городам поменьше. Шёл февраль 1994 года.

Ехали хорошо. В Торонто заправились и заночевали. С утра морозец покрепчал, но Глеб не переживал. В багажник он сложил тёплую одежду и пару одеял, был маленький примус на спирту, чтоб подогреть кофе или чай. Имелось и съестное. К обеду проехали Кингстон. После Кингстона машин на трассе стало заведомо меньше, а потом и вообще перестали встречные попадаться. Леса вокруг сошли на нет. Справа и слева дороги тянулись только белые сугробы, из которых торчали редкие кусточки. Такая обстановка показалась сержанту подозрительной.

— Поищи другие станции, — попросил он Кэрол, кивнув на радиоприёмник, гнавший всё время музыку. — Надо о погоде узнать.

Жена искала недолго. Передавали сообщение об ухудшении погоды и предписание автомобилистам в течение трёх суток никуда не выезжать. Судя по карте, они находились между Кингстоном и Корнуоллом. Внутренний голос ничего не говорил, и сержант разворачивать машину обратно не стал.

Через двадцать минут попали в снежный заряд. Пришлось остановиться. Снег залепил всё, завывая вокруг белой круговертью. Глеб вылез из машины и начал быстро перебрасывать вещи из багажника в салон. Свою ошибку он осознал сразу, как только схватился рукой за промёрзший металл. Он не взял ни перчаток, ни шапок. Хотя на зимних куртках и были капюшоны, но даже вязаная шапочка была бы к месту. Нет верёвки, нет компаса. Хотя компас сейчас бесполезен, никаких ориентиров не видно. В пурге можно и сутки ходить и двое, а на самом деле будешь кружить на одном месте. Даже чтоб кустарника какого-нибудь наломать, верёвка нужна, чтоб по ней обратно к машине вернуться. Чтоб машину бросить, если уж совсем подопрёт, и куда-то двигаться, палатка нужна. Из одеял конечно можно и шапки изготовить, и варежки и на верёвки порезать, но палатку из двух одеял не сообразишь, чтоб внутри можно было костёрчик развести и прогреться. Только подстелить и накрыться. А ведь мог бы бросить в багажник и палатку. Правильно командир говорил: "Дурная голова и пуле не кланяется!"

— В общем, так, любимая! Сидеть нам здесь трое суток, пока дорогу не расчистят, — не стал пугать Глеб жену. — Бензин будем экономить, двигатель включать на прогрев периодически. Сейчас перебирайся на заднее сиденье, надевай тёплые вещи и считай наши продукты. Мне сюда мою одежду передашь и одеяло.

Глеб включил в салоне свет. Если на улице ещё было бело, день всё-таки, то внутри машины царила темень. Снег очень хорошо прилипал к тёплому лобовому стеклу, ложась на него толстой коркой.

Кэрол юркой лаской перетекла между сиденьями назад, оттолкнувшись ножкой от торпеды. "Хорошая у меня всё же жена", — подумал Глеб. "Принцесса сказочная!". Тайну, что тело её бывшего жениха Ричарда Хадсона занимает русский парень Глеб Ткачёв, сержант рассказал жене через неделю после свадьбы. Это он считал правильным. Муж и жена — одна сатана. Кэрол особо не удивилась, давно чувствуя, что её Ричард стал совсем другим человеком.

— Глупо спорить с Богом! Считаю, что мне повезло! — сказала она. — Не каждая в Америке может выйти замуж за русского героя!

Очень уж она гордилась, видя на Ричарде медаль "За храбрость". А Митчелл, действительно, после суда, продал фотографии награждения местной газете, создав чете Хадсон, немеркнущую славу среди обывателей.

Первые сутки снежного сидения прошли нормально. Глеб периодически включал двигатель и открывал свою дверцу, чтоб не замело окончательно. Хотя около машины образовался большой сугроб, но заструги вплотную к автомобилю не подходили, оставляя вокруг с полметра пространства. Из одного одеяла он нарезал немного полос и связал их в верёвку. Для похода в туалет. Попробовав сам, решил, что это глупость, лазить через сугроб, чтобы оправиться. Жене приказал справлять нужду около багажника, всё равно тут же замерзало. Леской, купленной еще в Клинтоне, сшил себе и Кэрол береты, затягивающиеся верёвочкой вокруг головы, неказистые, но тёплые. Пошил ей рукавички и утеплители на сапожки выше колен, сделав спереди двойной запах и застёжки из её запасного бюстгальтера. Сидеть в кресле было утомительно, ноги затекали. Сходил один раз на разведку. Наткнулся на куст, нарезал веточек. Пригодятся для костерка. Дышалось в машине плохо, хотя Глеб всё время держал маленькую щёлку для вентиляции. Влага от дыхания потихоньку скапливалась на боковых стёклах, намерзая льдом. Мороз ночью начал свирепеть, для прогрева двигателя требовалось больше времени.

Кэрол разделила продукты на три дня, оставив в резерве банку тушёнки. С водой было плохо — две бутылки минеральной и баночка колы. Но воду можно было натопить из снега, что Глеб и сделал на второй день, вскипятив на таблетке спирта большую алюминиевую кружку кофе. Кэрол расцвела и ожила. В машине заметно потеплело. Заняться собственно было нечем, разговаривали о разных разностях. Ткач щеголял смешными историями и анекдотами. Два раза перебирался на заднее сиденье потормошить (не подумайте плохого) жену.