Сто шагов назад - Сергей Александрович Сакадынский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чего тебе, Холк? – спросил Эван.
Холк смотрел на него сверху вниз и его тяжёлая нижняя челюсть двигалась из стороны в сторону как будто он что-то жевал.
– Ты опять обидел Эльзу, – процедил он сквозь зубы.
Холк давно положил глаз на Эльзу, Эван об этом знал. Впрочем, в деревне женщина никогда не принадлежала одному мужчине. Раньше, когда люди ещё жили в Поднебесном Городе, мужчины и женщины выбирали себе пару и должны были хранить верность друг другу, но здесь, в посёлке даже если они начинали жить в одной хижине, женщина могла уйти к другому мужчине на время или навсегда, а мужчина мог когда хотел ходить к другой женщине. Дети же, рождённые женщиной, принадлежали ей и никому больше.
– Ну ты-то наверняка её утешил как следует, – усмехнулся Эван.
Он вдруг поймал себя на мысли, что ему всё равно ходит Эльза к Холку или нет.
– Она плакала, – всё так же сквозь зубы сказал Холк.
Эван пожал плечами.
– Женщины часто плачут.
– Она плакала из-за тебя.
– Это она тебе сама сказала?
– Я сам знаю.
– Пропусти, – сказал Эван и попытался обойти верзилу. – Дай я пройду.
Но Холк снова преградил ему дорогу.
– Чего тебе надо? – Эван не хотел продолжать разговор. Холк сильнее, и если дойдёт до драки, преимущество будет на его стороне. Не то чтобы Эван боялся быть побитым, просто ему не хотелось чтобы это случилось здесь, на виду у всего посёлка.
Холк толкнул его рукой в грудь, и Эван чуть не упал на спину, с трудом удержав равновесие.
– Не зли меня, понял?
«Тупой, безмоглый здоровяк, – подумал Эван. – У моллюска мозгов наверняка больше».
Он отступил на шаг, прикидывая пути к отступлению. Бежать от Холка на глазах у всех ему тоже не хотелось, но лучше уж так, чем потом лежать неделю или две с поломанными рёбрами.
– Ты понял?! – продолжал наступать Холк.
– Да ладно тебе, – Эван изобразил подобие улыбки и хотел было примирительно похлопать Холка по плечу, но тот резко оттолкнул его руку.
– Я вижу ты не понял, – прорычал Холк, сжимая кулаки.
«Придётся бежать», – тоскливо подумал Эван.
Тут кто-то из рыбаков окликнул Холка, и тот повернулся в сторону лодок. Момент был удачным. Эван сделал шаг в сторону и что есть духу припустил к хижинам.
– Стой! – закричал ему вслед Холк, но догонять не стал. – Стой! Вернись!
– Ещё чего, – пробормотал Эван, ускоряя бег.
Оказавшись на достаточно большом расстоянии он остановился и оглянулся. Холк неспешно шагал к лодкам, время от времени выкрикивая что-то нечленораздельное. Наверное какие-то оскорбления, адресованные Эвану.
– Тупая скотина, – буркнул юноша. – Попадись ты мне в лесу…
Впрочем, это было несбыточное желание – рыбаки никогда не ходят в лес, точно так же как охотники не плавают по морю.
Эван пошёл дальше. Пора было подумать и о желудке. Мать наверное наварила каши из плодов хлебного дерева. Это почти единственная пища, в изобилии доступная зимой – огромные пальмы росли по краю деревни и крупные, тяжёлые но совершенно безвкусные плоды, поспевавшие в начале зимы, падали на землю прямо возле хижин. Их собирали в большом количестве и складывали в амбарах. Плоды не портились очень долго и могли храниться до следующего урожая. Ими можно было набить желудок, кое-как заглушив чувство голода, но чтобы наесться нужно мясо. А мясо – сушёное, вяленое, копчёное, заготовленное в прошлом году – закончилось ещё в середине зимы. Охоте же мешали ливни, практически не прекращавшиеся весь сезон. В бухте иногда удавалось выловить немного рыбы, но её было совсем мало. Не то чтобы в деревне голодали, но зима была не самым лучшим временем года.
Эван подумывал как бы раздобыть какой-нибудь дичи, но самому соваться в лес не стоило. Слишком опасно. Справиться в одиночку с крупным хищником не каждому по силам. Тем более зверьё только-только отошло от спячки, изголодалось, кидается на всё, что движется.
– Обождём, – сказал себе Эван.
Чтобы хоть чем-то разбавить безвкусную кашу, он подобрал на берегу двух тщедушных крабов и зашагал домой.
***
Эвану всё-таки удалось добыть немного мяса. Ночью, когда он вышел из дому справить под деревьями малую нужду, из лесу выполз кролик. Кролик был тощий, исхудавший после зимней спячки. Обычно кролики не подходят так близко к хижинам, но этот видимо заблудился, шатаясь в потёмках в поисках пищи.
Пока кролик переползал от куста к кусту, обгладывая молодые побеги, Эван осторожно присел и огляделся. Кролик был слишком далеко, шагах в десяти, так что догнать его не было возможности. Юноша поискал глазами камень или палку и увидел рядом довольно крупный окатыш. Камень удобно лёг в руку. Эван напрягся как натянутый лук и ждал.
Кролик привстал на задние лапки, поднял облезлую морду и потянулся к свисавшим с ветки пучкам листьев. Камень полетел точно в цель, и Эван отправился домой со своей добычей.
Он освежевал кролика и разрубил его на две части вдоль хребта. Одну половину отдал матери, а вторую отнёс Эльзе.
Эльза жила на другом конце деревни вместе с ещё тремя девушками. Когда пришёл Эван, она уже хлопотала у очага. Завтрак девушек был как обычно скуден – плоды хлебного дерева и какие-то травки, которые Эльза собиралась сварить в горшке. Половинка кролика оказалась как нельзя кстати. Эльза сразу разрезала её на куски и бросила в кипяток. Запах мяса тут же распространился по хижине.
– Ну я пойду, – сказал Эван.
Он шагнул к выходу, но тут же отступил назад, потому что в дверях возникло нечно бесформенное, загородившее собой свет.
– Шаманка! – воскликнул Эван.
Шаманка стояла в проходе, подсвеченная сзади лучами утреннего солнца. Худая женщина в безразмерном кожаном балахоне, из которого торчала голова с копной грязных волос и очень тонкие руки, похожие на высохшие ветки.
– Мясо. Дай мне! – без обиняков заявила шаманка, входя в хижину.
– Это кролик, – пробормотал Эван. – Я убил кролика и принёс девушкам…
– Дай! – повелительно сказала шаманка, делая ещё один шаг.
Эльза встала между ней и очагом.
– Ты знаешь правила, – сказал Эван.
Правила гласили, что всякая добыча, которую человек может унести в одной руке, принадлежит тому, кто её добыл и
