Армия воров - Альберт Байкалов

– Они меня, – мужчина оттянул и без того ослабленный узел галстука. – В общем, это длинная история.

– Так это не грабители? – догадался Матвей.

– И да, и нет, – выдавил мужчина.

Загорелся зеленый, и Матвей шагнул на «зебру».

В небольшом фойе, перегороженном невысоким ограждением с турникетом, у которого скучал вооруженный автоматом полицейский, было сумрачно и прохладно.

– Добрый день! – Матвей нагнулся к окошку дежурного.

– К Борису Геннадиевичу? – спросил старший лейтенант, видевший Матвея в его последнее посещение РОВД. Дежурным оказался тот же лейтенант, сидевший в «скворечнике» в прошлый раз.

– Скажи, что уехал, – доставая паспорт, насторожился Матвей.

– Да нет, на месте он, – подвинув к себе журнал посетителей, обрадовал полицейский.

– Я тут по пути вам потерпевшего привел, – Матвей обернулся и отодвинулся от окошка, чтобы дать возможность дежурному увидеть мужчину. – Его избить пытались. Все трое нападавших сейчас в проезде под домом напротив отдела.

Дежурный поднял голову. Его взгляд из добродушно-усталого сделался подозрительно-настороженным:

– Чего они там делают?

– Не знаю, наверное, ваших коллег ждут, – улыбнулся Матвей. – Пришлось немного поколотить.

– Ты… Вернее, вы их что…

– Все в пределах необходимой обороны, – с серьезным видом заверил полицейского Матвей.

– Это тот проезд, что под гостиницей? – уточнил дежурный, беря с телефона трубку.

– Он самый, – подтвердил Матвей, вспомнив неброскую вывеску «Hotel LoV».

– Идите так! – неожиданно принял решение полицейский, решительно отодвинув в сторону журнал учета посетителей, и, слегка наклонившись к окошку, крикнул стоящему у вертушки сержанту: – Пропусти Кораблева!

– Как вас зовут? – напоследок спросил Матвей мужчину.

– Тумаркин Тимофей Степанович, – с благодарностью глядя на Матвея, представился мужчина. – Спасибо вам!

Дешин оказался в кабинете один.

– Остальные пали в борьбе с преступностью? – спросил Матвей, показав взглядом на два пустых стола.

– Типун тебе на язык, – поднимаясь навстречу, усмехнулся Дешин.

– Поздравляю с днем рождения. – Матвей пожал руку приятелю и поставил на стол пакет.

– Спасибо. – Слегка вытянутое лицо следователя подобрело, однако тут же сделалось настороженным: – Ты только не проболтайся нашим.

– Чего так? – удивился Матвей.

– Вечером скажу, когда поляну накрою, а то сейчас работать не дадут.

– Тогда у тебя есть риск остаться без подарков, – на полном серьезе расстроился из-за друга Матвей. – Зная, как ваш брат любит за чужой счет отмечать чужие праздники, в этом случае была бы хоть какая-то материальная компенсация. А так ты даже не даешь коллегам возможности пробежаться по магазинам.

– Да ладно, – Дешин опустился на стул. – На водку тратиться не придется.

– Как это? – опешил Матвей. – Неужели у вас сухой закон в масштабах отдела и будете, как при Горбачеве, молоком отмечать?

– Конфискат есть, – признался Борис.

– Паленая? – Матвею стало смешно.

– Да нет, ларек трое подростков бомбанули, а ППС их с поличным взял. Ну, вот хозяин в знак благодарности и оставил. – Он подвинул пакет к себе и заглянул внутрь: – Чего там?

При этом его дугообразные брови выгнулись еще сильнее.

– Открой да посмотри, – посоветовал Матвей.

Дешин вынул коробку, слегка взвесил ее на руке и положил на стол.

– А Марта где?

– В машине сидит, – Матвей показал глазами в сторону окна.

– Чего так? – Дешин вскинул на него удивленный взгляд.

– Видеть тебя не хочет, – на полном серьезе сказал Матвей.

– Да ладно, – усмехнулся Дешин и открыл коробку: – Ну, ты, брат, даешь!

– Чего?

– И сколько это стоит?

– Глупый вопрос, – хмыкнул Матвей. – Подарок ведь.

Дешин вынул из коробки ноутбук и поставил его на стол:

– Ни хрена себе!

– Марта выбирала, а она, как тебе известно, знает в этом толк.

– Можешь не говорить. – Дешин открыл и закрыл крышку. – Ты вечером придешь?

– Зачем? – удивился Матвей. – Я не пью, а смотреть, как медленно люди превращаются в свиней, надоело. Избавь меня от этого.

– Хорошо, – кивнул Борис. – С вами отдельно посидим.

Матвей почувствовал, как позади него открылись двери, и обернулся. На пороге стояли уже знакомый ему дежурный и Тумаркин.

– Так, – протянул Дешин. – Можешь не говорить…

– Больше нет никого. – Старший лейтенант подтолкнул все еще прижимавшего к груди портфель мужчину к столу: – В общем, думали, хулиганка или грабеж, а тут… Короче, по твоей части…

– А этих троих задержали? – спросил Матвей.

– Там ППС, – ответил дежурный.

– Так, – протянул Дешин и перевел взгляд на Матвея. – Это тоже твой подарок?

– Так получилось, – развел руками Матвей.

У слова «кабинет» есть несколько значений, и одно из них – служебное помещение для ответственного лица. Для Анисимовой Лады Васильевны, шикарной голубоглазой блондинки с длинными ногами, это понятие было чем-то абстрактным. Несмотря на то что для директора департамента, каковым она являлась, кабинет нужен именно для руководства этим самым департаментом, меньше всего она использовала его как раз по прямому назначению. Для нее это было помещение, где она решала вопросы своего личного обогащения, наслаждалась властью и просто приятно проводила время. Вроде бы как и заняться особо нечем, а при большом государственном деле. Временное и уютное пристанище на половине пути между университетской кафедрой и… Даже не хочется загадывать, возможно, дворцами на туманном Альбионе либо где-нибудь на Майорке. А еще лучше и там, и там. Но то, что не в России, это точно. Нужно быть полным идиотом, чтобы, ограбив квартиру, остаться в ней жить…

Огромное, светлое помещение, построенное и оборудованное на деньги налогоплательщиков, Лада Васильевна использовала для мозговых штурмов и разработки разного рода серых схем по обворовыванию тех же самых налогоплательщиков. Сколько в этих стенах было придумано оригинальных решений по выведению самого разного имущества из-под юрисдикции министерства под крыло департамента, где это самое имущество в виде заправочных комплексов для кораблей, санаториев, зданий НИИ в центре столицы, впоследствии превращалось в какое-то неопределенное понятие – непрофильные активы. То есть на сегодняшний день вдруг ставшее ненужным и каким-то странным образом оказавшееся в свое время на балансе министерства барахлом или, того хуже, сооружением, за содержание которого нужно платить. Лада Васильевна научилась легко и быстро освобождать государство от бесполезного ему бремени путем продажи третьим лицам по заведомо низким ценам или, наоборот, заоблачно высоким, если покупателем удивительным образом снова становилось министерство.

Но кабинет был не единственным любимым местом в здании департамента. Каждое утро на входе Ладу встречали персональные массажистка, визажист и косметолог, которые сопровождали ее в уютные комнаты по соседству. Ведь она была ответственным работником и не имела права позволить себе выглядеть перед подчиненными плохо. Поэтому трудовому дню предшествовали массаж и прочие повышающие настроение и тонус процедуры. Государственная служба Ладе нравилась. И вообще, директор департамента «Росвоенсервис» тихо мечтала, как когда-то свершится чудо, и она станет первой женщиной-президентом. А что, плох тот солдат, который не мечтает быть генералом.

Лада Васильевна придирчиво оглядела себя со всех сторон в зеркале, установленном по специальному заказу в ее комнате отдыха. Провела по вздымающей блузку от «Дольче Габбано» груди ладонями, томно прикрыв веки, опустила их ниже, к округлым бедрам. Как ей с утра хотелось молодых и сильных рук! До головокружения, до тошноты! Осень, зима, весна, лето… Неважно. Природа требовала своего вне зависимости от времени года, ведь она молода и красива… Но это было, пожалуй, пока единственным, чего Лада не могла позволить себе. По крайней мере, сейчас. Она утешала себя тем, что большинство женщин ее возраста вынуждены ограничивать себя в приземленных радостях, отдав предпочтение карьере. Однако себя не обманешь. Пика она достигла. Выше уже не прыгнешь. Просто есть он, кому она принадлежит так же, как ей принадлежат непрофильные активы. Даже не сама она, а ее тело. Эдик еще минимум пару лет будет мять и терзать бархатистую кожу, тыкаться мясистым носом в молочного цвета грудь, покусывать, хватать слюнявыми губами соски и противно при этом мурлыкать. Она, томно вздыхая, как и прежде станет имитировать дрожь от его прикосновений и оргазм от примитивного секса. Эдик… Твердо стоящему на ногах чиновнику, возглавляющему министерство, это имя явно не шло. Отчего-то Лада сразу вспоминала другого Эдика, щуплого и прыщавого очкарика из параллельного класса. Он жил в одном с ней районе, ходил в музыкальную школу и постоянно на переменах оказывался рядом. У Лады было много поклонников. Но ни один так не робел, заливаясь краской, когда она обращала на него свой взор. Этот Эдик был другой, полной противоположностью тому, часто пропускавшему по причине простуд занятия, школьному воздыхателю. Севрюков Эдуард Геннадиевич был напорист, хамоват и самоуверен. И если бы его мама при рождении знала, какие посты будет занимать ее чадо в своей жизни, то наверняка нарекла как-то иначе. Сейчас среднего роста, круглолицему, пышущему здоровьем, своими размерами и пропорциями частей тела, напоминающему шкаф, больше бы подошло Иван, как когда-то звали царя Грозного, Александр, по примеру Невского, или, на худой конец, Юрий. Хотя последнее было бы в настоящий момент неуместным по причине затянувшегося спуска на воду и принятия на вооружение ракетоносца, названного в честь князя Долгорукого. Ведомство Эдика то и дело спотыкалось на последних научных разработках по причине все того же тотального воровства и коррупции. Очищая ведомство от авторитетных генералов, избавляясь от разного рода советников, в штыки воспринявших его сокращение армии, в конечном итоге Эдик остался в окружении абсолютно неграмотных и некомпетентных в вопросах обороны людей. Зато они были послушны и заглядывали в рот, когда он его открывал, с энтузиазмом бросались выполнять порой даже самые нелепые распоряжения. Он, как и Лада, играл в министра, и ему тоже это нравилось.