Охотник за шпионами - О. Пинто

Второй пример относится к периоду первой мировой войны.

…Это произошло в 1916 году на французском фронте, на реке Сомме. Случилось так, что одна половина деревни находилась в нейтральной зоне, а другая — за линией обороны французских войск. В боях наступило затишье, и обитатели деревни с флегматичностью, свойственной сельским жителям, начали восстанавливать нити так грубо нарушенной мирной жизни. Одна крестьянка жила в той части деревни, которую занимали немцы. Она каждый день навещала брата, дом которого находился за линией французских войск. Когда она попадала в расположение французов ее по заведенному обычаю обыскивал и допрашивал офицер контрразведки. Как и другие жители деревни, то и дело переходившие из одной зоны в другую, она не вызывала подозрений. Однажды эта женщина возвращалась от брата с небольшой корзинкой. В ней она несла свой ужин — вареные яйца, хлеб и масло. Офицер контрразведки хорошо знал крестьянку и дружески приветствовал ее. Задавая ей обычные вопросы, он машинально осмотрел содержимое корзинки. Затем взял одно яйцо и стал с ним играть — подбрасывать в воздух и ловить на лету. Случайно он оглянулся и, к своему изумлению, увидел испуг на покрасневшем лице женщины. Офицер продолжал подбрасывать яйцо и вскоре заметил, что чем выше кидал он его, тем сильнее волновалась крестьянка. Тогда он внимательно осмотрел яйцо, но не нашел на его скорлупе ни единой метки или пятнышка — яйцо было самое обыкновенное. Но теперь офицер стал подозревать что-то недоброе. Тогда он разбил яйцо о край корзинки и стал снимать скорлупу. На белке он увидел микроскопические слова и знаки коричневого цвета. После увеличения и расшифровки их выяснилось, что это был план французской обороны с обозначением дивизий и бригад. Крестьянка предстала перед военным трибуналом и была казнена как шпионка.

В данном случае немцы использовали свойства уксусной кислоты. Если этой кислотой написать что-нибудь на скорлупе яйца, дать ей просохнуть, а затем сварить яйцо, произойдет следующее: пройдя через скорлупу, кислота осядет на белке. После этого даже под сильным микроскопом на скорлупе не удастся обнаружить никаких следов. Чистая случайность помогла французской контрразведке раскрыть этот хитрый прием, чистая случайность плюс знание офицером-контрразведчиком психологии человека.

Прием был раскрыт, и немцы, казалось бы, должны были немедленно забыть о нем, несмотря на все его остроумие. Но шаблон пересилил опасность, и немцы, несмотря на неудачи, еще долго пользовались этим приемом. Я знаю три случая, когда немецкие шпионы во время второй мировой войны прибегали к нему, и каждый раз неудачно. Верность начальников немецкой разведки шаблонным приемам стоила жизни не одному агенту.

Таковы десять качеств, которыми должен обладать охотник за шпионами. Как мы видим, одного энтузиазма недостаточно. Пусть теперь читатель, мечтающий о работе в контрразведке, сам определит свои достоинства. Мне бы только хотелось предупредить его, что потребуется не менее пяти лет напряженной работы, прежде чем он станет хорошим контрразведчиком.

Я не ставлю себе целью рассматривать борьбу со шпионажем в широком плане. Мне хочется лишь заметить, что, когда разразится война, будет поздно думать о создании или расширении эффективной организации охотников за шпионами. Найти подходящих людей и подготовить их не так-то легко. Для этого требуется время.

Теперь я подхожу к одному из самых спорных вопросов — о роли женщины в контрразведывательной работе. Читатели, вероятно, заметили, что до сих пор под охотниками за шпионами я подразумевал мужчин. С моей точки зрения (об этом говорит и тридцатилетний опыт работы), женщины — плохие шпионы и плохие охотники за шпионами. Я не женоненавистник, но считаю, что, кроме «фрейлейн Доктор», не было женщины-шпионки или женщины — охотника за шпионами, которая могла бы сравниться с выдающимся шпионом мужчиной. Мата Хари, безусловно, завоевала громкую славу. В глазах публики она стала олицетворением очаровательной женщины-шпионки. Но Мата Хари была глупым экспансивным созданием. Если бы ее не казнили, она не прослыла бы мученицей и никто бы даже не слышал о ней. Позвольте мне пояснить свою мысль.

В минувшей войне я как-то помогал готовить разведчиков, которых предполагалось выбросить с парашютами на территории оккупированной Европы. Несколько голландских женщин, бежавших из Голландии, пришли ко мне и стали просить дать им возможность заниматься этой опасной работой. Не было сомнений, что они делали это искренне, из патриотических побуждений. Каждую из них я спрашивал: «Чем вы готовы пожертвовать?» И все они просто, без ложного героизма отвечали: «Своей жизнью». «Это как раз самое последнее, чего мы требуем от своих агентов. Но готовы ли вы жить и пожертвовать своей честью?» — задавать такой вопрос заставлял сам характер нашей службы.

Большинство женщин страдает тремя недостатками, мешающими разведывательной и контрразведывательной работе. Во-первых, они не имеют необходимых технических знаний. Например, если надо узнать устройство секретного двигателя, создаваемого противником, то у механика гаража больше шансов на успех, чем у самой образованной женщины. Уже по своей прежней работе он знаком с некоторыми основами техники, а женщине приходится начинать с азов. Что же касается военных секретов, то лишь немногие женщины знают воинские звания, а также разницу между подразделениями, частями, соединениями и т. д., то есть все то, что составляет современную армию. Такие знания, конечно, можно приобрести. Но на это требуется время.

Во-вторых, в необычной обстановке женщины заметнее мужчин. Мужчина в одежде рабочего может несколько часов ходить возле военного объекта, не вызывая подозрений, а женщина, особенно молодая и красивая, сразу привлечет к себе внимание. Одевшись попроще, мужчина может войти в бар в морском порту, и никто не обратит на него внимания. Но женщине этого делать нельзя. Она — женщина, и уже одно это ограничивает ее возможности и, таким образом, снижает ценность ее как агента.

В-третьих — и это самое главное, — женщины не умеют владеть своими чувствами, как мужчины. По-видимому, я рискую навлечь на себя гнев своих читательниц, но это подтверждается опытом. Я знаю два или три случая, когда женщина — немка, англичанка или француженка — должна была завоевать любовь, допустим, старшего офицера противника. С этой задачей она справлялась успешно, но затем сама влюблялась в свою жертву и портила все дело. Нетрудно догадаться, что следовало дальше. Она переходила на сторону противника и выдавала все, какие знала, секреты разведывательной службы своей страны. Я знаю, что шпионы мужчины тоже подчас становились предателями, но по другим причинам.

Мне кажется, единственное, на что способны женщины-шпионки, — это добывать разведывательные сведения. Обычно это делается так. Женщина завоевывает любовь какого-нибудь офицера или чиновника противника, кое-что узнает, а затем шантажирует его, угрожая рассказать обо всем начальнику или, что еще хуже, жене. Угроза действует, и шпионка получает исчерпывающие разведывательные сведения. Вот почему я спрашивал голландских женщин, которые хотели стать тайными агентами, готовы ли они пожертвовать своей честью. Порядочная женщина не пойдет на это. Женщина, способная провести ночь с незнакомым мужчиной, нередко физически отталкивающим, чтобы получить нужные сведения, должна иметь душу проститутки. А проститутки, как известно, неблагонадежны. Итак, я не могу высоко ставить женщин-шпионок. Не получается из них и хороших охотников за шпионами. Многие мужчины, которые, поздно возвращаясь домой, боятся допроса жены, будут горячо возражать мне. Однако за всю свою тридцатилетнюю практику, когда мне приходилось иметь дело с талантливыми разведчиками и контрразведчиками Европы и Америки, я не встречал женщины, кроме разве «фрейлейн Доктор», которая проявила бы себя как хорошая шпионка или хороший охотник за шпионами.

Глава 2.

МЕТОДЫ ДОПРОСА

Существует несколько путей получения показаний от подозреваемого. Прежде чем рассмотреть методы, которыми пользовался я сам, мне хотелось бы коротко остановиться на методах, применяемых в Англии и других странах.

В фашистской Германии были широко распространены пытки. Там методы допроса в зависимости от изобретательности следователя варьировались от избиения хлыстом до сжимания большого пальца руки специальным приспособлением, вырывания ногтей, перелома конечностей или медленного сдавливания головы человека металлическим обручем. Сверление зубов бормашиной, особенно когда бор доходит до чувствительного нерва, тоже считалось довольно эффективным средством.

В Соединенных Штатах также используются самые различные методы — от допроса «третьей степени», при котором подозреваемого допрашивают много часов подряд под лучами мощных электрических ламп, до применения таких предположительно надежных научных средств, как «наркотик правды» и «обнаружитель лжи». Я подчеркиваю: предположительно надежных, потому что не верю в эти средства. «Наркотик правды», или пентазол, затуманивает сознание человека, и он, сам того не ведая, начинает говорить правду. К такому выводу приходят сторонники этого средства. Проделав ряд опытов, я установил, что человек может привыкнуть к наркотикам, и они не будут оказывать на него никакого действия. «Обнаружитель лжи» — остроумное приспособление, призванное показывать, как под влиянием различных чувств изменяется состояние организма человека. Сторонники «обнаружителя лжи» идут дальше. Они заявляют, что с его помощью можно определить, говорит ли подозреваемый правду или ложь. Я допускаю такую возможность, но не уверен, что этот «обнаружитель» эффективен на сто процентов. Я убедился на личном опыте, что хладнокровные люди способны легко перехитрить «обнаружитель лжи».