Кровавое эхо - Ли Чайлд

Впрочем, их никто и никогда не видел вместе – кроме жертв. Они путешествовали порознь. Один всегда ездил на машине, двое других летали на самолетах, разными рейсами и маршрутами. На машине ездил мужчина, потому что они старались оставаться незаметными, а женщина, отправившаяся в одиночку на большое расстояние, может привлечь внимание. Машину всегда брали напрокат, всегда у терминала прибытия международного аэропорта Лос-Анджелеса, где собиралось больше всего в мире народа. Это всегда был семейный седан неприметного грязно-серого цвета. Права и кредитная карта всегда были настоящими, выданными по всем правилам в каком-нибудь удаленном штате несуществующему человеку.

Мужчина подождал на тротуаре, а когда пассажиры, прилетевшие очередным рейсом, устремились к багажной стойке, он присоединился к ним, став одним из сотни. Он был невысоким, смуглым, в руках держал вещмешок и дорожную сумку и выглядел таким же несчастным и затравленным, как и остальные пассажиры.

Заполнив у стойки бумаги, мужчина отправился на автобусе к станции проката машин и нашел свой автомобиль. Он бросил вещи в багажник, дождался чека и выехал на улицу. Около сорока минут он провел в пути, нарезая широкие, совершенно бессмысленные круги, чтобы убедиться в том, что за ним никто не следит. Затем он повернул в сторону Западного Голливуда и остановился возле закрытого гаража в переулке за салоном по продаже нижнего белья. Не выключая двигателя, он открыл ключом дверь гаража, потом багажник и поменял свой вещмешок и сумку на два больших чемодана из плотного черного нейлона. Один из чемоданов был очень тяжелым. Именно он являлся причиной того, что мужчина путешествовал на машине, а не летел самолетом. В нем лежали вещи, которые лучше держать подальше от систем безопасности аэропортов.

Смуглый мужчина закрыл гараж и отправился на восток по бульвару Санта-Моника, повернул на юг на 101-е шоссе, а затем снова на восток на 10-е. После чего устроился поудобнее, приготовившись к двум дням пути до Техаса. Он не курил, но зажигал бесчисленные сигареты и держал их между пальцами, стряхивая пепел на коврик, приборную доску и руль. Когда сигарета догорала, он гасил ее в пепельнице. Прокатной компании придется тщательно пропылесосить машину, обрызгать освежителем воздуха и протереть специальной жидкостью все поверхности. Таким образом будут уничтожены все его следы, включая отпечатки пальцев.

Второй мужчина тоже двинулся в путь. Он был выше, тяжелее, с более светлыми волосами и такой же непримечательной внешностью. Он встал в длинную очередь, выстроившуюся в аэропорту Лос-Анджелеса в конце рабочего дня, и купил билет до Атланты. Прилетев туда, он поменял свой бумажник на один из пяти лежавших в его дорожной сумке, и совершенно другой человек приобрел билет до Далласа/Форт-Уэрта.[2]

Женщина летела на следующий день. Она пользовалась особыми правами, потому что возглавляла команду. Примерно средних лет, среднего роста и размера, со светло-русыми волосами. В ней не было ничего особенного, за исключением того, что на жизнь она зарабатывала, убивая людей. Она оставила свою машину на долгосрочной стоянке в аэропорту Лос-Анджелеса, что не представляло для нее никакой опасности, поскольку машина была записана на младенца из Пасадины, который умер от кори тридцать лет назад. Женщина доехала на автобусе компании до терминала и воспользовалась фальшивой карточкой «Мастеркард», чтобы купить билет, и настоящими водительскими правами, выданными в Нью-Йорке, чтобы охрана у ворот могла взглянуть на ее фотографию. Она села в самолет, когда мужчина в машине начал свой второй день пути.

В первый день после второй остановки на заправку он свернул с дороги в горы Нью-Мексико и нашел пустынный пыльный уступ, где, присев на корточки в холодном разреженном воздухе, сменил на машине калифорнийские номера на аризонские, которые достал из самого тяжелого чемодана. Затем он вернулся на шоссе и ехал еще час, потом остановился около мотеля, заплатил наличными, назвав адрес в Тусоне, и позволил служащему мотеля переписать аризонские номера в регистрационную карточку.

Он проспал шесть часов, включив вентилятор на самый минимум, и рано утром снова отправился в путь. В конце второго дня он добрался до Далласа/Форт-Уэрта и поставил машину на долгосрочную стоянку в аэропорту. Забрал чемоданы и на автобусе доехал до выхода на посадку. Оттуда по эскалатору спустился в зал прибытия и встал в очередь к стойке «Херца»,[3] потому что они давали напрокат «форды», а ему требовался «форд-краун-виктория».

Смуглый мужчина заполнил все бумаги, предъявив удостоверение личности, выданное в Иллинойсе, доехал на автобусе до стоянки и отыскал свой автомобиль. Непримечательный, стального цвета с голубым отливом, ни светлый, ни темный. Как раз то, что ему требовалось. Он забросил вещи в багажник и поехал в мотель, расположенный рядом с новым бейсбольным стадионом на дороге из Форт-Уэрта в Даллас. Показал то же самое иллинойсское удостоверение личности, поел и проспал несколько часов. Он встал рано и встретился со своими напарниками на залитой обжигающим солнцем площадке перед мотелем как раз в тот момент, когда в четырехстах милях от них, в Лаббоке, Джек Ричер выставил большой палец.

Вторым сюрпризом после того, как Ричер увидел копа около мотеля, стало то, что ему удалось остановить машину через три минуты. Он еще даже не начал потеть, и его рубашка оставалась совершенно сухой. Третьим сюрпризом явился тот факт, что за рулем сидела женщина. А четвертым, и самым большим, – направление, которое принял их разговор.

Ричер ездил автостопом большую часть двадцати пяти лет, в таком количестве самых разных стран, что все и не назвать, и промежуток в три минуты между тем мгновением, когда он поднял палец, и тем, когда он залез в машину, оказался самым коротким на его памяти. Основываясь на личном опыте, Ричер считал, что как средство передвижения автостоп умирает. Водители, которые на этом зарабатывали, имели проблемы со страховкой, а обычные граждане предпочитали не брать незнакомых людей. Кто знает, а вдруг ты псих? В случае Ричера дело обстояло совсем плохо, особенно сейчас. Он не был аккуратно одетым, безобидным мужчиной маленького роста. Как раз наоборот, он был высоким, шести футов пяти дюймов, крупным, могучего телосложения, весом около двухсот пятидесяти фунтов. При ближайшем рассмотрении выяснялось, что он к тому же еще не слишком опрятно одет, небрит и волосы торчат в разные стороны. В общем, у обычных людей он вызывал опасения, и они старались держаться от него подальше. А в настоящий момент его лоб украшал свежий синяк. Вот по какой причине его удивили три минуты.

Почему его удивила женщина за рулем? Существует негласный порядок, основанный на подсознательной оценке риска. В самом начале списка стоят молодые девушки, которые без проблем могут договориться с пожилым водителем, потому что не представляют для него угрозы. Хотя сейчас появилось множество авантюристок, требующих сто баксов за отказ от ложных обвинений в сексуальном домогательстве. В любом случае крупный лохматый тип стоит в самом конце списка и вряд ли может рассчитывать, что ему откроет дверцу своего дорогого автомобиля хорошо одетая, стройная женщина.

Ричер шел быстрым шагом на юго-запад от мотеля, ошеломленный невероятной жарой и ослепленный ярким солнцем, выставив вверх большой палец, когда она остановилась возле него и широкие покрышки ее машины с влажным шипением заскользили по асфальту. Машина была белой, и солнце, отражавшееся от капота, ослепило Ричера. Он повернулся к женщине в тот момент, когда она открыла окно со стороны пассажирской двери. Семь сорок пять, утро пятницы.

– Куда? – спросила она, словно была водителем такси.

– Все равно, – ответил Ричер.

И тут же пожалел о своей глупости, потому что, когда тебе все равно, куда ехать, это плохо. Тогда тебя принимают за бродягу, который бессмысленно болтается по стране, и это делает людей подозрительными и вызывает у них опасения, что им не удастся от тебя избавиться. А вдруг ты захочешь доехать с ними до их дома? Но женщина за рулем лишь кивнула.

– Ладно, – сказала она. – Я еду в Пекос.

Ричер от удивления на миг замер на месте. Женщина слегка опустила голову и смотрела на него в окно.

– Отлично, – ответил он, сошел с тротуара, открыл дверцу и сел в машину.

Внутри оказалось очень холодно. Кондиционер ревел, работая на максимум своих возможностей, сиденье было кожаным, и у Ричера возникло ощущение, будто он уселся на кусок льда. Когда он захлопнул за собой дверь, женщина нажала на кнопку со своей стороны и закрыла окно.

– Спасибо, – сказал Ричер. – Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарен.

Она промолчала, только отмахнулась от него и повернулась назад, чтобы посмотреть на дорогу у себя за спиной. Люди подвозят других людей по самым разным причинам. Возможно, когда они были моложе, они много ездили автостопом, а теперь, когда их жизнь устроилась и все у них в полном порядке, они хотят вернуть старые долги. Вот такой круговорот. А может быть, у них добрая душа. Или им одиноко и хочется поговорить.