Немезида. Война в тенях. - Джеймс Сваллоу

Корда тряхнул Тобельда, как рыбак встряхивает ничтожный улов, прежде чем бросить его обратно в море.

— Такой слабый, — произнес он. — Он умирает прямо на глазах. Радиация пожирает его изнутри.

Седирэ скрестил руки на груди.

— Ну? — нетерпеливо обратился он к Эребу. — Это какая-то игра Несущих Слово, или у нас имеется реальная причина, чтобы мучить этого раба? — Он брезгливо поджал губы. — Мне становится скучно.

— Это убийца, — пояснил Эреб. — Своего рода оружие.

Тобельд только сейчас понял, что они поджидали именно его.

— Я… простой слуга, — прохрипел он.

От крепкой хватки Корды руки и ноги у него уже начали неметь, а перед глазами все расплывалось.

— Ложь, — бросил Несущий Слово, и обвинение прозвучало ударом хлыста.

Паника прорвала остатки сдерживающих барьеров в мозгу Тобельда, и он ощутил, как ужас захлестнул его с головой. Вся логика немедленно испарилась, оставив лишь чувство животного страха. Все приемы сохранения хладнокровия, которым он обучался в школе с самого детства, оказались бесполезными под холодным, очень холодным взглядом Эреба.

Тобельд согнул руку в запястье, и флакон оказался в его пальцах. Он резко дернулся в руке Корды и отчасти застал Астартес врасплох, так что ему удалось резко опустить стеклянный цилиндр вниз. Кристаллическая структура флакона, реагирующая на интенсивное движение, открыла в широкой части крошечное отверстие, через которое высунулись мономолекулярные иглы. Эти тонкие проволочки, не намного превосходящие толщиной человеческий волос, тем не менее могли легко проникнуть сквозь грубый эпидермис Адептус Астартес. Тобельд потянулся к покрытому шрамами лицу Корды, промахнулся и снова изогнулся, пытаясь убить державшего его Астартес. Он действовал совершенно бездумно, как механизм, в котором сбилась заложенная программа.

Корда решил утихомирить ассасина и шлепнул его по голове тыльной стороной ладони свободной руки, но удар получился таким сильным, что сломалась челюсть и едва не раскололся череп. Кроме того, Корда выбил ему один глаз. Тобельд на мгновение лишился сознания, а очнулся уже на земле. Кровь из разбитого рта и носа уже собралась в небольшую лужицу.

— Эреб прав, мой лорд, — сказал Корда, и его голос показался очень далеким и приглушенным.

Рука Тобельда заскребла согнутыми пальцами песок и срытый под ним камень. Оставшимся здоровым глазом он увидел, что флакон не разбился и до сих пор лежит там, где упал. Ассасин осторожно попытался до него дотянуться.

— Да, прав, — услышал Тобельд, как Седирэ, вздохнув, согласился со своим сержантом. — Кажется, это входит у него в привычку.

Ассасин взглянул вверх. Это простое движение вызвало почти непереносимую боль, а силуэты Астартес расплывались перед ним в кровавом тумане. Холодные глаза смотрели на него с осуждением и презрением.

— Покончи с ним, — сказал Эреб.

— Мой лорд? — переспросил Корда.

— Сделай, как он говорит, брат-сержант, — вмешался Седирэ. — Мне все это надоело.

Один из силуэтов приблизился, стал еще больше, и Тобельд увидел, как флакон исчезает в закрытой сталью руке.

— Интересно, что это такое?

А потом стекло блеснуло в руках Астартес, и иглы впились в разбитую руку Тобельда.

Седирэ с холодным равнодушием человека, повидавшего немало смертей, наблюдал, как умирает слуга. Он без особого любопытства ждал, не проявится ли в этом убийстве какое-нибудь отличие от всех остальных методов умерщвления, и в некоторой степени его ожидание оправдалось.

Когда тело человека задергалось и начало съеживаться, Корда закрыл ему рот, чтобы приглушить вопли. Во время Великого Крестового Похода капитану Тринадцатой роты на спутнике Каслона пришлось утопить мутанта в замерзающем озере. Он держал отвратительное существо под поверхностью мутной воды до тех пор, пока тот не умер.

И сейчас, глядя на умиравшего от яда раба, он вспомнил о том случае. Одетый в балахон с капюшоном прислужник тонул на суше, если только такое возможно. Там, где одежда не прикрывала его тело, можно было видеть, как кожа, обожженная радиацией, бледнела и становилась землисто-серой, а затем стремительно сокращалась, обтягивая кости и мышцы, которые, в свою очередь, тоже быстро атрофировались. Даже кровь, пролившаяся на землю, мгновенно испарилась, оставив легкие коричневые хлопья, полностью лишенные влаги. Наконец Корда отвел руку и стряхнул с ладони сухую пыль.

— Болезненная смерть, — заметил сержант, осмотрев рукавицу. — Видишь? — Он показал крошечную царапину на керамитовой рукавице. — Он так страдал, что даже укусил меня. Впрочем, теперь это не имеет значения.

Седирэ оглянулся на командный шатер. Никто не вышел оттуда, чтобы поинтересоваться происходящим. Хорус и его морнивальцы вряд ли даже знали, что рядом произошло убийство. В конце концов, им и без того было чем заняться. Предстояло составить и воплотить столько новых планов…

— Я доложу Воителю, — вдруг услышал он свой собственный голос.

Эреб шагнул ближе:

— Ты считаешь, что это необходимо?

Седирэ взглянул на капеллана. Несущий Слово обладал особым даром привлекать внимание окружающих именно в те моменты, когда это было ему нужно. В таких случаях он притягивал к себе взгляды, как черное солнце притягивает свет и материю, чтобы поглотить их. Но порой он добивался противоположного эффекта: в наполненной людьми комнате он становился настоящим призраком, и взгляды скользили по нему, словно по пустому месту. В редкие моменты откровенности Люк Седирэ признавал, что присутствие Эреба вызывает у него замешательство. Каждый раз, когда Несущий Слово собирался что-то сказать, капитан Тринадцатой роты не мог избавиться от беспокойства, возникавшего в его мыслях. И уже не в первый раз, несмотря на присягу, принесенную Лунным Волкам — а теперь Сынам Хоруса по названию и знамени, — Седирэ спрашивал себя, почему Воитель после вступления на путь мятежа против Императора удерживает при себе Эреба. И это была лишь одна из проблем, беспокоивших его в последнее время. Груз сомнений становился тяжелее с каждым месяцем, проведенным в этой глуши, когда главная цель — Терра — оставалась вне пределов досягаемости.

Он коротко усмехнулся и показал на труп:

— Кто-то пытался его убить. Да, братец, я считаю, что это может представлять интерес для Хоруса Луперкаля.

— Но ты же не настолько наивен, чтобы полагать, будто эта жалкая попытка стала первым покушением на жизнь Воителя?

На его беспечные, почти презрительные слова Седирэ сердито прищурился.

— Но могу поручиться, что она первая, которая оказалась так близка к завершению, — сказал он.

— Еще несколько шагов, и убийца проник бы в шатер, — пробормотал Корда.

— Расстояние не имеет значения, — отмахнулся Эреб. — Ключевым фактором является реальная опасность.

— Было бы интересно узнать, кто его послал, — настаивал на своем Корда.

— Отец Воителя, — немедленно ответил Эреб. — Даже если приказ отдавал и не сам Император, значит, это сделал кто-то из его лакеев.

— Ты, кажется, полностью в этом уверен, — заметил Седирэ. — Но у Воителя уже немало врагов.

Несущий Слово слегка улыбнулся и покачал головой.

— На сегодняшний день о них не стоит беспокоиться. — Он перевел дыхание. — Мы втроем ликвидировали угрозу до того, как она стала реальной, так что и говорить больше не о чем. — Эреб кивнул в сторону шатра. — Воителю предстоит покорить Галактику. У него и без этого много проблем. Неужели ты захочешь попусту отвлекать своего примарха, Седирэ?

Эреб пренебрежительно ткнул труп носком ботинка.

— Я уверен, что Воитель сам должен решить. — В голосе Седирэ и в изгибе его губ отчетливо проявилось раздражение. — Возможно…

Он спохватился и умолк, едва мысль успела оформиться.

— Возможно? — повторил Эреб, немедленно ухватившись за слово, как будто он догадывался, что должно за ним последовать. — Договаривай, капитан. Мы все здесь единомышленники. Все братья ложи.

Седирэ какое-то время молча обдумывал свои слова, прежде чем позволить им слететь с губ.

— Возможно, если бы такие происшествия не утаивались от Хоруса, Несущий Слово, он бы решил действовать быстрее. Возможно, если бы от него не скрывали существующих угроз нашей кампании, он бы…

— Он бы ускорил поход к сегменту Солар, к Земле? — Эреб придвинулся почти вплотную, хотя, казалось, даже не двигался. — Так вот в чем дело? Тебе кажется, что размеренная поступь нашего похода слишком медлительна. Тебе бы хотелось уже завтра начать осаду Императорского Дворца.

— Мой капитан не одинок в своем мнении, — многозначительно заметил Корда.

— Нам хватило бы и одного месяца, — блеснув зубами, ответил Седирэ. — И все было бы кончено. Ты и сам это знаешь.