И живут не так, как прежде - Альфред Бестер

- Слушай, - сказал он отчаянно. - Я, наверное, устроюсь в парке.

- Прямо на земле? Почему?

- Э-э, я как-то больше уж привык так, а не в домах... Но ты, Линда, не беспокойся. Если буду нужен - я рядом.

- Нужен? Для чего?

- Ты только свистни.

- Чушь, - твердо сказала Линда. - Ты мой гость и останешься здесь. Выметаемся отсюда: я собираюсь заняться обедом. Вот черт! Забыла раковый суп.

Она подала обед, приготовленный из консервов, но с большой выдумкой. Стол был сервирован изысканным фарфором Фарницетти и датским столовым серебром. Еда была девичья, и Майо, пообедав, остался голоден, хотя и промолчал из вежливости. Он слишком устал, чтобы, придумав убедительную причину, отлучиться и заправиться чем-нибудь более основательным. Он доплелся до кровати, вспомнил, что туфли надо переодеть, зато начисто забыл про покрывало.

Утром его разбудило громкое кряканье и хлопанье крыльев. Вскочив с кровати, он подбежал к окну и обнаружил, что всех уток разогнало нечто, издали похожее на красный мячик. Не без труда прогнав остатки сна, он понял, что это купальная шапочка Линды. Потягиваясь и зевая, Майо поплелся к пруду. Линда издала жизнерадостный визг, поплыла к берегу и выбралась из воды. Кроме купальной шапочки на ней не было ничего. Капли и брызги так и летели от нее, так что Майо даже попятился.

- Доброе утро! Выспался?

- Доброе. Еще не понял. Всю ночь в спину упирались какие-то рейки. Ух, вода, видать, холодная. Ты вся в пупырышках.

- Вода изум-мительная! - она стянула шапочку и тряхнула волосами. Где полотенце? А, вот оно. Ныряй, Джим! Получишь огромное удовольствие.

- Не люблю, когда холодно.

- Не будь размазней!

Удар грома расколол утреннюю тишину. Майо в изумлении глянул в чистое небо.

- Что за черт? - сказал он.

- Тихо, - скомандовала Линда.

- Похоже на сверхзвуковой самолет.

- Вот оно! - крикнула Линда, указывая на запад. - Видишь?

Один из небоскребов Вест-Сайда удивительным образом сминался, погружаясь сам в себя, словно складной стаканчик, и извергая из своих недр ливень кирпичей и карнизов. Обнажившиеся балки дрожали и гнулись. Мгновением позже они услышали грохот.

- Ох ты, вот так так... - потрясенно прошептал Майо.

- Упадок и Разрушение Имперского Города [так называют Нью-Йорк]. Привыкай. И все же окунись, Джим. Я принесу полотенце.

Она вбежала в дом. Он сбросил шорты и носки, но когда Линда вернулась с огромным купальным полотенцем, Майо все еще стоял на берегу, с несчастным видом пробуя воду ногой.

- Жутко холодно, Линда, - пожаловался он.

- Разве ты не принимал холодный душ, когда был борцом?

- Я? Только горячий. Кипяток.

- Джим, если ты будешь так и стоять столбом, ты никогда не решишься. Посмотри, ты уже дрожать начинаешь. Это что у тебя на поясе, татуировка?

- Что? А, ну да. Это питон, в пять цветов. Он обвился вокруг меня, видишь? - он гордо повернулся, демонстрируя питона со всех сторон. Заполучил его в армии. В Сайгоне, в шестьдесят четвертом. Азиатский питон. Элегантно, а?

- Больно было?

- Вообще-то нет. Кое-кто треплется, что татуировка - это китайская пытка, но это они просто пускают пыль в глаза. Разве что щекотно.

- Ты служил в шестьдесят четвертом году?

- Так точно.

- Сколько тебе было лет тогда?

- Двадцать.

- Значит, сейчас тридцать семь?

- Тридцать шесть, тридцать седьмой.

- То есть, ты поседел раньше времени?

- Надеюсь.

Она внимательно оглядела его.

- Знаешь что? Если все же решишься, постарайся не намочить волосы.

И побежала назад в дом. Майо, устыдившись своей нерешительности, заставил себя прыгнуть "солдатиком" в пруд. Когда Линда вернулась, он стоял по груди в воде и плескал водой на лицо и плечи. Линда принесла табурет, ножницы и гребешок.

- Разве не чудесно?

- Нет.

Она рассмеялась.

- Ладно, вылезай. Хочу тебя постричь.

Он выбрался из пруда, вытерся и покорно сидел на табурете, пока она его стригла.

- Бороду тоже. Хочу увидеть, как ты выглядишь на самом деле.

Он состригла бороду до такой степени, чтоб ее можно было сбрить, оглядела творение своих рук и удовлетворенно кивнула.

- Очень мило!

- Да ладно! - он покраснел.

- На плите бак горячей воды. Иди брейся. Одеваться не трудись. Мы достанем после завтрака новую одежду для тебя, ну а потом... Потом рояль!

- Не могу же я идти по улицам голый - он был шокирован.

- Не говори глупостей. Кто тебя увидит? Быстренько!

Они подъехали к универмагу "Аберкромби и Фитч" на угол Мэдисон Авеню и Сорок Пятой стрит. Майо был скромно опоясан полотенцем. Линда сообщила, что в этом магазине она многолетний клиент, и продемонстрировала кипу накопившихся за эти годы долговых расписок. Пока она, взяв дело в свои руки, пошла за покупками, Майо внимательно их изучал. К тому времени, когда Линда вернулась, нагруженная одеждой, вернулась, он почти успел потерять самообладание.

- Джим, я принесла чудесные мокасины из лосиной кожи, охотничий костюм, шерстяные носки, и матросские блузы, и...

- Постой, - перебил он. - Ты знаешь общую сумму своего долга? Почти тысяча четыреста долларов.

- Неужели? Сперва примерь шорты. Они непромокаемые.

- Ты, видно, рехнулась, Линда. На что тебе сдался весь этот утиль?

- Посмотри, носки не малы? Какой утиль? Я брала только самое необходимое.

- Да ну? К примеру... - он перебрал пачку расписок. - К примеру: "Подводная маска с очками из плексигласа, одна, девять девяносто пять"? Это зачем?

- Чтобы видеть под водой, когда буду чистить пруд.

- А "Комплект столовых приборов из нержавеющей стали на четыре персоны, тридцать девять-пятьдесят"?

- На случай, когда я ленюсь и не хочу кипятить воду. Нержавеющую сталь можно мыть холодной водой. Ох, Джим, ты только посмотри в зеркало, восхитилась она. - Ты просто романтический герой, прямо охотник на львов из рассказов Хэмингуэя!

Он покачал головой.

- Не понимаю, как ты будешь выбраться из долговой ямы. Надо следить за своими тратами, Линда. Может, лучше забыть о рояле, а?

- Никогда, - упрямо сказала Линда. - Неважно, сколько он стоит. Рояль - это капиталовложение на всю жизнь. Это всегда окупается!

В выставочных залах "Стейнвея" Линда то путалась под ногами и суетилась, не в силах противостоять азарту, то была на удивление деловой. После бесконечного дня, после изматывающих "Ну-ка, взяли! Ну-ка, еще раз!", сооружения сомнительных с инженерной точки зрения конструкций из аварийных блоков и рычагов, после марш-броска с разваливающейся тележкой по Пятой Авеню, они, наконец, водворили рояль в гостиную. Майо в последний раз попытался качнуть рояль, убедился, что тот стоит прочно, и, обессиленный, опустился на пол.