Дом вдали от мира - Арндис Тораринсдоттир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Папа, разве нам не нужно сначала заселиться в отель? Оставим там наши вещи, а потом пойдём к бабушке. Я не хочу тащить эти сумки сначала к ней, а потом в отель.
— Мне только что сказали, что здесь нет никаких отелей, — мама протянула мне собачью переноску. — Это не такое место.
— Никаких отелей? — удивилась я. — Мы, что, остановимся у бабушки?
Невероятно!
Я буду за ней ухаживать, во всём ей помогать. И она поймёт, что я именно та внучка, о которой она всегда мечтала.
Мы станем лучшими подругами!
Я представила её квартиру: на стенах чудесные картины с котятами и щеночками, светлое лоскутное одеяло на кровати. Должно быть, бабушке не терпится поскорее увидеть свою внучку. Наверное, она купила для меня куклу. Я уже слишком большая для кукол, но всё равно обрадуюсь подарку.
Инго ведь подросток. Что хорошего в подростках? Ничего милого в них нет. А я буду бабушкиной любимицей.
— В отеле было бы гораздо удобнее, — пробормотал папа себе под нос.
— Зато в высотке веселее, и нам интересно узнать, где ты жил, когда был маленьким, — подбодрила его мама.
— Ты жил в этой высотке? — спросила я папу.
Он поморщился, будто у него заболел живот. Шоколадный пудинг явно не пошёл на пользу ни отцу, ни брату.
— Все там живут, — сказала мама и улыбнулась так, словно поселиться в многоэтажке было замечательной идеей. — Всё население острова. Зимы тут снежные, и гораздо проще помогать друг другу, когда все в одном доме.
— С ума сойти! — удивилась я. — А что в других зданиях? Наверняка кинотеатр, кафе и каток?
— Никакие другие дома на острове не используются. — Папа плёлся впереди и говорил тихим голосом. — Это просто развалины. Раньше здесь было по-другому, но климат сильно ухудшился за последние десять лет.
Мы вошли в длинную тень высотки, и я задрала голову, чтобы разглядеть здание. Неужели здесь обитают все жители острова?
Здание напомнило мне дома в «Майнкрафте». Огромные дома, которые нужно строить, возводя этаж за этажом.
Повсюду были люди. Некоторые шли налегке в ту же сторону, что и мы, но большинство тащили вещи и продукты с парома, везли тележки, тянули тяжёлые ящики. Я огляделась. Почему нет автомобилей?
Хотя что мне до них всех? Совсем скоро я увижу бабушку.
— Как неудобно, мы ведь ни разу её не навестили, — размышляла вслух мама. Она и раньше упоминала об этом. А папа отвечал тяжёлым молчанием.
Я ни разу не общалась с бабушкой ни по телефону, ни по видеозвонку. Но мы иногда получали от неё письма. В конвертах с почтовыми марками, написанные мелким почерком на тончайшей голубой бумаге. Буковки были маленькими и стояли тесно.
Вместе с голубыми письмами приходили подарки. Половина шкафа в комнате родителей была забита лоскутными одеялами.
— Ручная работа, — говорила мама каждый раз, когда мы открывали посылку. — Ты посмотри, как искусно сшито!
— Нужно же чем-то занять себя вечерами, — обычно бормотал папа в ответ.
Несмотря на то что мой папа — психолог, слишком уж часто у него проявляются «трудности восприятия», как мне кажется. То у него обнаруживаются проблемы с восприятием беспорядка в моей комнате, то он не ладит с погодой, а иногда определённо у него трудности восприятия собственной матери.
* * *
Двери лифта мы увидели сразу, как только вошли в вестибюль. Куда же без лифта, когда в доме двенадцать этажей? Но кнопку вызова я так и не обнаружила. Она провалилась в стену. Я поковыряла там пальцем, но ничего, кроме пыли, не нащупала.
— Нам что, придётся тащиться пешком? — возмутилась я.
— Ничего страшного, немного разомнёмся. Моя мама живёт на четвёртом этаже. А теперь, Дрёпн, будь вежливой. И без этих твоих вечных… шуточек.
Что папа имел в виду? У меня отличное чувство юмора! А если люди не понимают моих шуток, то не я в этом виновата. Бабушка наверняка их оценит.
Я взяла Героя на руки. Он не особо любил ходить по лестнице. Пёсик тихонько взвизгнул и лизнул меня в ухо.
— Хорошенько следи за Героем. Не спускай его с поводка, — шепнул мне папа. — Моя мама… она не любительница домашних животных.
Как можно не любить животных? Я прижала Героя к себе. Папа что-то неправильно понял. Конечно, бабушка полюбит Героя. Так же, как полюбит меня.
Мы подошли к бабушкиной квартире. На двери я увидела табличку СТРАЖ ДОМА — большие резные буквы были выкрашены в чёрный и хорошо выделялись на фоне серой стены.
Папа энергично постучал в дверь, другой рукой прижимая меня к себе.
— Входите, — прозвучало за дверью.
Папа сделал глубокий вдох. Открыл дверь и подтолкнул меня вперёд.
Бабушка
Вот и бабушка. Наконец-то. Ненамного выше меня ростом. Седые волосы стального оттенка коротко подстрижены. Бабушка почему-то держалась обеими руками за стремянку. Два костыля лежали на полу.
— Мама! — у папы будто дыхание перехватило. — Что ты делаешь? Ты же можешь упасть!
— Меняю лампочку, — ответила бабушка, даже не взглянув на него. — Сама, в собственной квартире, как я это делала всегда и до твоего рождения тоже, Атли, сын Бриет.
Папа тут же подскочил к ней и схватился за стремянку.
— Не стоит тебе залезать на лестницу.
— Давайте я поменяю, — пискнула я. Это был самый подходящий случай завоевать любовь бабушки Островитянки. Я схватила лампочку, лежащую на столе, взлетела на стремянку и выкрутила старую лампочку. Слезла и улыбнулась бабушке, довольная собой. — Никаких сложностей, бабушка! Всё готово.
Бабушка посмотрела на меня.
Вы, наверное, подумали, что она на радостях меня обнимет? А вот и нет.
Бабушка издала странный смешок, отвернулась и схватила свои костыли. Она взглянула на папу, и, хотя он был выше ростом, бабушка каким-то образом казалась больше его. Потом она взяла оба костыля в левую руку и протянула папе правую.
— Добро пожаловать, Атли. Было бы, конечно, славно получить телеграмму о вашем приезде.
Папа нахмурился, взял руку бабушки в свою и энергично потряс.
— Бриет, — сказала мама ласковым голосом. Она протянула руки к бабушке и обняла её. — Как чудесно познакомиться с вами наконец. После всех этих лет.
— Фр-р-р! — произнесла бабушка, слегка оттолкнув маму.
Папа всё ещё задыхался от волнения.
— Мама, как тебе вообще могло прийти в голову лезть на стремянку? Ты только выписалась из больницы!
— Атли, — кажется, бабушка рассердилась. — Прекрати. Сейчас же! — И она подняла костыль так, будто собиралась огреть им всякого, кто окажется поблизости.
