Неизвестная грань творчества Михаила Круга - Леонид Ефремов

Через несколько минут мне перезвонил человек, представившийся директором Михаила Круга и руководителем группы «Попутчик» Алексей Свиридов. Разговаривая в утрированных приблатненных интонациях и выражениях, он начал с нападения. Опуская, стершиеся из памяти со временем, детали его агрессивного монолога, смысл которого в основном сводился к тому, что я не знаю, какие силы и чьи бабки стоят за раскруткой Круга, скажу только, что ничего разумного разговор со Свиридовым не содержал. «Какая-то дешевка!»- подумал я, а вслух сказал:- Я понимаю, что все вы там в Твери круче жаренных яиц, но за 15 лет творчества — это первый случай, который иначе как ЗАПАДЛО не назовешь. Хоть мне и наплевать на ваши полублатные понятия, но, даже по ним это называется КРЫСЯТНИЧЕСТВОМ, и наказывается «хоровой любовью народных масс», тем более, что авторство «Светочки» зафиксировано мной в РАО. По-моему, последнее, произвело на Свиридова самое сильное впечатление. Три «магические» буквы РАО, и тон Свиридова стал почти заискивающим, а разговор закончился вопросом: «Сколько мы тебе должны за песню»? Я сказал, что не все измеряется деньгами, мне надо, чтобы Круг публично отказался от авторства и извинился за «недоразумение». Нагловатый голос Свиридова заметно погрустнел: «Ну, Круга я вряд ли смогу на это уговорить…».

— Тогда до новых встреч! — сказал я и опустил трубку.

К сожалению ли, к счастию ли, но я человек не кровожадный. Я не повелся на хищный энтузиазм юристов из РАО, уговаривавших меня «наехать» с их помощью на Круга и компанию, арестовать тираж альбома «Жиган-лимон», поломать его скорые планы на работу с Николаем Рязановым в Питере.

И, хотя, беспредельная наглость «дорогих тверичей» меня, мягко говоря, УДИВИЛА, я решил — Бог им судья, все во ВЛАСТИ БОГА!

Круг — Воробьёв

«ВСЕ ВО ВЛАСТИ БОГА!»- решил я и постарался поскорее позабыть всю эту историю. Песен я писал предостаточно, и значительно более интересных и сильных, чем «Светочка». «Если для Свиридова, Круга и Зверева «Светочка» — «потолок», то о чем с ними, собственно разговаривать?»! — Не оскудею!» Я успокоился и, плюнув на все, занялся другими делами.

Но вот только ранней весной, того же года, Круг появился на моем пороге….

Именно… появился… Погода стояла по-мартовски дождливая и промозглая, а он стоял на пороге в сероватом пиджаке и темных брюках абсолютно сухой, с литром «Смирновки» в руке и улыбался хитровато, но не отталкивающе. «Впустишь?» Вспомнив, отнюдь не джентльменскую беседу со Свиридовым, я решил «держать марку»: «А кто вы собственно такой?» Хотя фото на обложке абсолютно соответствовало оригиналу, и не узнать Круга в том самом пиджаке было невозможно. Признаки ранней полноты, некоторая одутловатость подбородка, слегка прищуренные глаза с хитринкой….

«Я Круг! Ну, хочешь, паспорт покажу? Только «Круг» — все равно мой псевдоним!» Пауза затягивалась. Он топтался на месте, а я не спешил впускать его. Поймав мой взгляд и, видимо поняв о чем я думаю, он сказал: «Да ребята подвезли. Куртка в машине. Я в Москве по делам, здесь им тоже сказал, что у меня дело». Простоватость или простота? — Обескураживала. И я впустил его. «Не обижайся! Я твою «Светочку» не воровал. Зверев спел, сказал, что его песня, мне понравилось. Вся история. Со Зверевым мы сами разобрались — мало не покажется, а деньги я тебе привез и, если не против, давай посидим». Он приподнял «Смирновку». «Я уже сказал вашему директору, что деньги не возьму, мне нужен ваш публичный отказ от авторства».

«Да, ладно тебе! Давай на «ты»! Я человек простой! Ты какого года? — я 62-го!»

Я предложил ему присесть, достал стаканы, но пить отказался. «В завязке? А я выпью. Не за рулем сегодня. Ребята отвезут. Скоро тоже завяжу, мешает. У меня сейчас творческие отгулы. А чего от денег отказываешься? Много у тебя их что ли или не нужны?». «Хватает, нужны, вторая дочь скоро родиться, но не все ими измеряется!» «Вторая дочь? Это хорошо. А я вот пацана один без бабы воспитываю. Водилой на молоковозе бабулям молоко развожу, но, чувствую, уходить придется — гастролей много, выступлений, а начальство залупается!». Больше мы никогда к вопросам личной жизни не возвращались. Он пил водку, сетовал, что не по-русски как-то пить одному, я пил кофе. «Понимаешь, Леха! Не все так просто! Кстати, у меня друг есть один — самый настоящий! Тоже Леха!».

Я поправил, что я не «Леха», а Леонид, если он хочет, то Леня, что это два разных имени.

«Да, ладно, не обижайся, братуха! Просто ты всего пока не знаешь, со временем расскажу. Но сейчас, если откажусь от «Светочки» все у меня обломится. Люди денег не дадут. Авторитетные люди. Нет денег — нет следующего альбома, да и за этот ты не знаешь, сколько я еще должен. Давай по-хорошему, в следующий альбом я снова включу «Светочку», напишу, что сочинил ее по мотивам твоей песни, а где можно, скажу, что все это недоразумение и прочий шняк. А ты, где можно, вспоминай меня, ругай. Лучшая реклама — антиреклама!».

Забегая вперед скажу, что Круг свои обещания выполнил. В альбоме «Зеленый прокурор» «Светочка» значится как композиция «по мотивам песни Леонида Ефремова».

Да и во многих интервью Круг долгое время говорил: «Я исполняю только свои песни, кроме одной «Светочка» — Леонида Ефремова, есть такой московский автор».

«Слушай, а чего ты только «Светочку» у меня взял? У меня много подходящих тебе песен, я их практически не пою. Да и феня у тебя не всегда понятная, а там все доступно!»

«Ты меня еще извини, я взял у тебя мотивчик, что ты Коське Беляеву песню сочинил. Написал про Тверь. Не слыхал? Дай-ка гитару, спою». И спел:

… В Лазурной шум и песнии там братва гуляети не мешают мусора….

Мотив один к одному моего посвящения Косте Беляеву! «Ну, как?!». Я неопределенно хмыкнул. «Да, ладно тебе!» Ее у нас уже года два знают и поют. Никакого воровства, бывает, слушаешь песни, подписаться готов, жалеешь, что не твоя!» «Миша, это называется ПЛАГИАТ — творческое воровство!». «Угадал! Меня воры очень любят слушать, да и потом, слова-то мои! Ну, хочешь, напишу, что музыка твоя?». Водка быстро делала свое дело. Настроения моего нежданного гостя менялись как калейдоскоп. «Нам бы с тобой поработать вместе, так, чтоб никто пока не знал». «Это как?». «Знаешь, много есть мыслей, настроений, мотивчиков, а слов не хватает оформить. Некоторые в столе годами гниют. А у тебя, как послушаешь, вроде легко выскакивает, может, поможешь? Ну, там подправить, доработать? Рифмы иногда идут очень корявые».

«Слушай, Мишель, а все твои «недоделанные песни» тоже воровство?». Он обиделся всерьез. «Чего ты выпендриваешься! Да меня уже сейчас в два раза народу больше знает, чем тебя! Я тебе как человеку предлагаю! Да и лаве проплачу!». «Ладно, Миша, шутю я. Куда уж нам замуж! Ты на одной своей экзотической фене как на коне». «Да, вот откуда феня! Кстати, дарю! У меня еще есть!» И он протянул мне потрепанную книжечку в бумажной обложке карманного формата «Совершенно секретно. Для внутреннего пользования работников НКВД. Словарь жаргона преступников «Блатная музыка». Москва 1927 год. Репринтное воспроизведение 1991». Где-то до сих пор, у меня, наверное, есть эта потрепанная книжечка. «А почему КРУГ? Псевдоним ты тоже взял отсюда?». «Да нет, был такой известный шпион-бандит. Ты не смотрел что ли…..» (название фильма, упомянутого Кругом, я не помню[1]), да и потом круг — самая бесконечная и гармоничная фигура!» Он еще что-то пел, потом спохватился, что его внизу «в тачиле» ждут ребята, и так же быстро раскланялся. «Проводить?» Мне хотелось посмотреть на «ребят, которые его ждали». «Не. Не надо нам пока вместе рисоваться! Я тебя со временем со всеми своими перезнакомлю. А, пока, как договорились, попробуем поработать «без афиши»».