Альма - Сергей Ченнык

В. И. Денном, ставшим впоследствии его глазами и ушами в Крымской армии: «По газетам судя, они должны высадиться в Крыму. Там князь Меншиков предполагает встретить неприятеля, как он доносит, на Альме, если неприятель высадится севернее, в случае же неудачи у него останутся две позиции — на Каче и Бельбеке».{5}

ЧТО ТАКОЕ РЕКА АЛЬМА?

Итак, из уст Государя впервые прозвучало название реки Альма и, судя по интонации, ей суждено было стать естественным природным препятствием, на котором должны были рухнуть планы союзного командования. История определила заштатной реке роль водного потока, берега которого стали водоразделом, определившим дальнейшую судьбу кампании.

Остановимся подробнее на ее описании, чтобы читатель мог явно представить себе поток, которому суждено было осенью 1854 г. стать рубежом между жизнью и смертью.

Альма является рекой лишь по крымским меркам. В настоящее время вообще больше похожа на ручей. Она относится к группе рек, берущих начало на северо-западных склонах главной гряды Крымских гор. Первые упоминания об Альме встречаются в «Книге Большому Чертежу», составленной в 1627 г. в Разрядном приказе. В ней описываются реки и дороги Московского государства, в том числе и дорога, ведущая в Крымскую Орду. Об Альме упоминает один из первых исследователей Крыма П. С. Паллас[7] в научном труде «Краткое физическое и топографическое описание Таврической области» (1795 г.). В 1837 г. академик П. И. Кеппен[8] составил «Указатель к карте южного Крыма», указав в нем реки, горные перевалы…

Для Крыма Альма — довольно протяжённая река. Низовья топкие, берега поросли тростником, камышом и другими болотными растениями. Уклон к морю приближается к нулевому. Морская вода заходит в реку, застаивается и делает ее воду горько-соленой. Впадает Альма в Каламитский залив почти под самым мысом Керменчик. При впадении в море морской прибой образует песчаную банку, которая в засушливое время года является фильтрующей преградой. Морской берег сложен рыхлыми желто- и красно-бурыми континентальными глинами с прослоями песчаников и конгломератов, активно подмывается волноприбойной деятельностью моря.{6} Касаемо гидрографии Черного моря, Альма — «…небольшая речка, впадающая в SO-й угол[9] Каламитского залива. Устье ее узнаётся по тупому красному мысу (левому), выдающемуся на запад от материка, и по зелени садов, разведённых по берегам реки».{7}

У места впадения Альмы в Черное море ее южный берег резко поднимался вверх, образуя труднопроходимые склоны высотой до 120 метров. Имелись труднодоступные подъемы, тянувшиеся по дну узких и длинных оврагов.{8} В дальнейшем к востоку местность понижалась и становилась холмистой. Скаты высот южного берега спускались к реке, образуя местами обширные площадки в виде покатых террас.{9} В этом месте дно реки было мелким и, по воспоминаниям французов, они переходили ее, едва замочив ноги до колен, но заиленность создавала проблемы для перевозки артиллерии.

Князь Меншиков, выбирая позицию для возможного отпора союзным войскам, не случайно обратил внимание на естественные водные преграды — реки Булганак, Альму, Качу и Бельбек, последовательно перекрывавшие дорогу не Севастополь, о чём сообщал князю Долгорукову 22 июня 1854 г.{10}

На рубеже Альмы начинался резкий переход от преимущественно равнинной местности Крымского полуострова к холмистой, «утёсистой»,{11} тянувшейся до самого Севастополя, давая возможность в случае отхода с позиций последовательно организовывать оборону на новых рубежах, изматывая противника, отрывая его от базы снабжения в Евпатории за счет удлинения коммуникаций и в конечном итоге выигрывая время, необходимое для укрепления города.

Сама Альма не могла быть серьезным препятствием («не глубока и не широка»){12}, несмотря на быстрое течение и несколько глубоких участков с неровным илистым дном. Имелось большое число бродов, некоторые из них регулярно использовались местным населением.

Южный берег Альмы почти во всех местах крут и высок (в некоторых случаях до 10-12 метров), покрыт зарослями, «…местность очень выгодная для стрелков»,{13} чем они не преминули воспользоваться. Герен оценил подступы к реке как затруднительные для прохода атакующих.{14}

Северный берег, по которому предстояло наступать союзникам, наоборот, был покат и представлял открытую, далеко просматриваемую равнину.{15}

Считается, что единственный мост находился возле деревни Бурлюк. Это было прочное деревянное сооружение на дороге из Евпатории в Севастополь. Но внимательное изучение всех воспоминаний участников сражения позволяет утверждать, что их было больше. Один упоминает В. Бейтнер, и он, вероятно, находился у деревни Тарханлар. Еще один, возможно, имелся у Альматамака. Но влияние на сражение мог оказать только мост у Бурлюка, остальные если и были, то по своей конструкции маловероятно, что способны были выдержать вес орудийных упряжек с зарядными ящиками, и только по этой причине никем из военных историков в расчет не принимались.

МЕСТНОСТЬ

На прилегающей к Альме местности отчетливо доминировала значительно удаленная от моря Курганная высота. Она находилась за пересекавшей центр русской позиции Евпаторийской дорогой и восточнее представляя возвышенность «продолговатой и неправильной формы» с примыкавшим к ней северо-восточнее холмом, за которым проходили две дороги, идущие от трактира Тарханлар к реке Каче.{16}

Ближе к побережью шел ряд разновысоких возвышенностей, на одной из которых располагалось каменное здание недостроенного маяка. Позиция на Альме — почти идеальное место для расположения артиллерийских батарей, так как по тактическим требованиям к орудийным позициям, хорошей считалась та, «…впереди которой местность открыта и слегка наклоняется в сторону неприятеля…».{17} Обратные склоны Альминских высот позволяли разместить вне зоны видимости и огня достаточное количество резервов.

На обширном плато находилось несколько сооружений, из которых наиболее значительным было недостроенное здание (башня) для устройства станции оптического телеграфа разработки Ж. Шато. Эта конструкция была достаточно распространена в России. К началу кампании строительство не было завершено. Судя по обрывочным его описаниям, оно имело стены, крышу, наблюдательную площадку, но само оборудование не было установлено. Чаще всего говорят, что внешний вид здания не был известен. Если же внимательно читать воспоминания участников Альминского сражения, то мы можем найти и некоторое описание. И в данном случае речь идет не только о громадном телескопе, установленном на наблюдательной площадке. Например, командир французского 2-го полка зуавов говорит, что это была восьмиугольная башня.{18} По всей видимости, конструкция была типовой, и изображений подобных множество.

Что касается точного расположения здания телеграфной станции, то обычно говорят, что оно точно не известно. Вероятно, что послевоенная разруха разрушила то, что оставила война и все материалы вернувшиеся местные жители растащили для восстановления близлежащих сел. По схеме, выполненной известным историком радиотехники П.А. Луневым, можно понять, что здание должно было находиться в зрительной связи с двумя соседними. На севере — в Евпатории, на юге — у Константиновской батареи на Северной стороне Севастополя.{19}

Таким образом, здание должно было быть на открытой возвышенной местности, хорошо видимой с различных пунктов.

Восточнее телеграфа начиналось обширное дефиле, по которому шла Севастопольская дорога, плавным подъемом переходившее в западные скаты Курганной высоты.

От возвышенностей перейдем к населенным пунктам. Их было несколько, почти все располагались вдоль северного берега Альмы. С запада на восток по реке находились три деревни: Альматамак (1700-2000 метров от морского берега), Бурлюк (около 4000 метров от берега) и Тарханлар (7500-8000 метров от берега), окруженные густыми садами, в том числе труднопроходимыми для пехоты виноградниками, занимавшими 300-400-метровую полосу по северному берегу реки с некоторым количеством каменных и плетеных изгородей. От западной окраины Бурлюка до восточной окраины Альматамака было примерно 1/2 мили.{20} Дороги проходили через Альматамак, Бурлюк и Тарханлар.