Ономастическая киберомахия - Станислав Лем

Короче говоря, по-настоящему информационное развлечение и обочины экономического развития царствуют сегодня в рекламе, легко понять, что милитаристские органы не занимаются подобным разглашением, во все стороны, своего растущего могущества, то есть информационного подъема. Отец Дюбарле (Dubarle), доминиканец, о котором я уже вспоминал, в 1948 году, после появления "Кибернетики" Норберта Винера не столько предрекал, сколько в своей статье (в "Le Monde" в 1948 году) признал реальными "машины для управления государством". Подразумевалась, в том числе, работа такой вероятностной машины, как "Суперигрока", разыгрывающего партию за партией с бесчисленным множеством групп людей, часто антагонистических в преследуемых целях, в "esprit de corps" и просто в личных интересах. Такой "суперигрок" должен был бы придавать значение (с целью принятия решений, всегда как-то по необходимости - из природы самой вероятности - необъективных) разным интересам разных групп. Однако, как это обычно бывает, предположение отца Дюбарле начало сбываться в мире, который одновременно разорван на государства и на религиозные и/или националистически мотивированные силы, поэтому нечего говорить о "машине для управления земным шаром". Но можно говорить о количестве взаимно конкурирующих о какой-то примат центров (необязательно тождественных с политически суверенными государствами, потому что это могут быть, например, над- или внегосударственные корпорации, владеющие большим Капиталом, в том числе "машинизированным") и в этом, несколько размытом виде, может осуществляться концепция отца Дюбарле. Конечно, может, но не обязательно, запахнуть войной. Как я уже писал, например, в книге "Библиотека XXI века", наступательно-оборонительные действия, по крайней мере, совсем не должны иметь явно однозначного характера объявленной войны или войны агрессивной (без предварительного объявления). Скорее подкопы (но информационные), скорее "битократический камуфляж", скорее "проникновение программ через контр- или антипрограммы", скорее все ползающими способами, чем открытым передвижением - так мне сегодня представляется картина этого будущего. Не являясь любителем использования фабульных схем сказок в предвидении будущего, я ни в какие рассказы о нудном мире, ожидающем нас по Фрэнсису Фукуяме (Francis Fukuyama), не верю (кто еще помнит его "прогнозы", которые гроша ломаного не стоят, как и мифические футурологии политпрогностиков-самозванцев 60-х годов?). На вопрос, кто с кем будет информационно сражаться, какие государственные группировки могут быть особенно заинтересованы в "инфобитвах", я ответить не могу, потому что с возражениями после распада советской империи - сейчас очень тяжело. Что касается мировой политики, то мы стоим на "вращающемся диске", как на локомотиве под паром, который еще не очень явно трогается с места. Что же касается информационных технологий, то, что они будут охватывать все больше областей, которые издавна принадлежали людям, - у меня уже нет сомнений.

Однако, я прошу не думать, что я якобы предсказывал какую-то мировую войну информаций, в смысле, напоминающим еще недавно висящий над человечеством призрак атомной войны ("all out strategic exchange" - результат, возможно, "возмездия мертвой руки"). Я скорее считаю, что границы между повсеместно царствующим миром и военными стычками начнут размываться более-менее таким образом: будет неизвестно, являются ли определенные "дефекты", "фальсификации", "локальные вторжения в сеть" еще диверсией, еще "генеральной репетицией" или уже нарастающим военным конфликтом. Следует осознать появляющуюся здесь возможность градации: в то время, когда или наносится атомный удар, или он не наносится, возникает ситуация "серой" или "мутной" зоны очередных шагов и тем самым распознанных сразу или после многократно признанных ошибок (блужданий в сети). Вся область связи - любой - подвержена втягиванию в сферу кодов и шифров, которые могут быть "явными шифрами" или "пустыми", т.е. бессмысленными "макетами", камуфляжем, могут быть многоуровневыми, потому что сломанный шифр (я писал об этом в "Рукописи, найденной в ванне"1) может скрывать другой шифр, "более глубокий"; сеть в развитии позволяет также отказаться от линеарности (линейной одноразмерности) передач в пользу данных, скрытых в "пространствах" двухмерных, неподвижных, как фотография, или подвижных, как картинки "Windows", читаемые с CD-ROM-а, а дальше идут лазерные голограммы, образы или виртуальные фантомы, из которых истинный абонент или перехватчик информации получает больше или меньше (или ничего), в зависимости не от наличия ключа, ломающего передачу, а в зависимости от того, как он сам будет вести себя в виртуальном пространстве. Если эти по-прежнему элементарные возможности помножить на специализированные силы атаки и обороны штабистов и экспертов, то легче можно заметить в помещенной в начале этого эссе истории-цитате из моей SF ажурное собрание возможных лабиринтоподобных сражений, о которых можно сказать одно только почти наверняка - что они будут происходить или в господствующем "мире", или в предсказанной экспертами "войне" - но так или иначе, в тишине, может в течение долгого времени, без отголоска хоть одного взрыва или выстрела. Информационное поражение противника не должно быть в этом новом виде минимаксовых игр "оптимальным" выигрышем. Речь может идти о "заимствовании" его информационных потенциалов, о внедрении в его резервы, а что из такой возможности может следовать для "обычного поля борьбы", сегодня предвидеть практически невозможно, так как столько изобретательско-производственной информации сейчас (обычно, тайно) появляется в лабораториях (конечно, компьютеризованных) и на полигонах (не обязательно только имитационных: не все одинаково годится для имитации). Одним словом, terra ignota informativa, как пространство для сражений нового типа, подверглась потенциальному открытию. О том, ступит ли на нее кто-нибудь, сегодня сказать ничего нельзя.

Написано в октябре 1996 г.

__________________________

1 Роман издан в 1961 году. На русском языке впервые опубликован в 1993 г. (известен также под названием "Дневник, найденный в ванне"). Для отвлечения от поднятых в эссе серьезных проблем приведем здесь небольшой соответствующий фрагмент из романа (перевод О. Колесникова).

"- Я к господину Прандтлю из Отдела Шифрования, - ответил я, слегка приподнимаясь с места.

- Значит, ко мне. Я капитан Прандтль. Пожалуйста, не вставайте. Вы насчет шифров, да?

(...) Он подошел к дверце в стене. Из руки, которая в ней появилась должно быть, она была женской, поскольку я заметил покрытые красным лаком ногти, - он взял бумажку и протянул ее мне.

"Угроза флангового удара - точка, - читал я, - направить подкрепления в сектор УП-19431 - точка - за квартирмейстера седьмой оперативной группы Ганцни рст плк дипл - конец".