Боди-Арт (ЛП) - Триана Кристофер

Он был больше, чем просто гробовщиком, он был художником.

До этого момента, Гарольд никогда не работал над теми, с кем у него когда-то были отношения. Он даже думал, что это какое-то корпоративное табу, по типу, когда хирургам нельзя оперировать своих детей. Он не видел и не разговаривал с Симоной годы, но он безошибочно и сразу же узнал ее, когда ее осветила лампа. Даже не смотря на то, что ей было приблизительно сорок лет, лицо ее по-прежнему было столь же прекрасным, как тогда, когда они были молодыми любовниками. Это была ее особенная и лучшая черта. Сейчас он этим восхищался, его взгляд скользил по черте ее челюсти. Ее курносый нос был похож на фруктовый бутон, а ее губы, острые как жало пчелы, аккуратно расположились между щек. Даже неизбежное увядание ее плоти не могло отвлечь его от ее утонченной натуры.

Она была подобна ангелу.

Реальность того, что она умерла, пронзила его, как и понимание шансов, которое пришло вместе с ней, теперь он был по-настоящему одинок и время его истекало. Он не ходил на свидания годы. Он стал затворником и ночной совой, проживающим свои годы в темные часы, когда все спят. Его растущее отвращение к социуму полностью разрушило его, и теперь он даже не мог представить себе, как он может веселиться с девушками, подобно Симоне. Вспоминая то время, он бесцельно смотрел на безжизненный кусок плоти, и все это казалось ему как какие-то фантастические мечты. Он понимал, что как только он ее забальзамирует, как только закроют гроб с ней, часть его жизни тоже будет закрыта.

- Милая горошинка, - прошептал он ей в ухо.

Он поцеловал хладный лоб и вдохнул аромат ее кожи.

Подвал похоронного бюро был его студией – холодный и металлический погреб, пространство искусства. Здесь у него были его дезинфицирующие трубки и шланги, его блестящие инструменты из нержавейки и его мольберты для писания картин в виде кушеток. Затем, тут были сами тела - его жуткая глина для скульптур. Ему всегда нравилось взаимодействовать с плотью, предполагая возраст и недуг, который привел эти останки к нему. Достойный вызов он обожал больше всего. Но с Симоной было все по другому. Ее линии любви были настоящим шедевром сами по себе. Он чувствовал себя как мультипликатор, у которого появилась возможность прикоснуться к Давиду Микеланджело.

Он начал с аспиратора - устройства, которое откачивало кровь из тела. Он ввел его в ее левую икру и направил поток в слив под кушеткой. Он ждал, по-прежнему восхищаясь тем фактом, что его первая настоящая девушка лежала мертвая перед ним. Он глубоко вздохнул, наблюдая как ее жизненные соки покидают ее. Следуя инструкции, он начал пудрить ее лицо и натирать его кремами, работая над тем, чтобы подчеркнуть ее достоинства, при этом не испортив их. Ее бледность была призрачной, но по-прежнему чувствительна для него. Она выглядела так свежо, как будто только что приняла душ. Она даже пахла приятно.

- Дорогая, ты будешь моим специальный проектом, – cказал он ей.

Он провел обратной стороной ладони по ее щеке и спустился к ее элегантной лебединой шее. Его кончики пальцев прошлись по ее ключице, затем спустились к изгибу ее грудей, там, где были соски, он буквально чувствовал, как кровь отступает от них. Он никогда не занимался с ней любовью – они встречались всего пару недель в средней школе, и познакомились в классе искусств – но он желал ее. Но, они были молоды. Он нервничал и она была невинна. Самое дальнее, до чего они доходили, это поцелуи. Он наклонился и поцеловал ее снова. Кончик его языка пробежался по ее идеальным зубам, затем он выпрямился и пробежался руками по ее длинным темным волосам.

- Я сохраню твою красоту в вечности, моя милая Симона.

4.

- Не волнуйся Вик. Я пригласил для следующей картины большую звезду, – Рутгер встряхнул лёд в оставшейся жидкости виски в стакане, наблюдая, как они сталкиваются и звенят.

- Мы должны быть более интересными, - cказал Вик, – аудитория жаждет чего-то большего прямо сейчас. Чего-то более безумного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Подумай, Вик. Звёздная старлетка, которая будет выполнять этот трэш, реально заинтересует наших зрителей. Люди любят падших ангелов.

На другом конце провода послышался звук, как когда кто-то затягивается дымом. Вик обожал свои кубинские сигары.

- Посмотрим, – cказал Вик. – Только не потрать весь бюджет на лажу. Кто она вообще такая?

- Реальная легенда. Я работал с ней раньше. Работу она выполняет отлично.

- Да-да-да, но кто, черт возьми, она такая? Мы тут ждем Кэйден Кросс[4] или Санни Лeйн[5]?

- Нет, нет. Эти девчата любительницы в сравнении с Кэнди Харт.

Теперь было слышно, как дымом поперхнулись.

- Кэнди Харт? - переспросил Вик. – Да ты меня наебываешь? Ей наверно под семьдесят сейчас. Мы тут не бабуль в порнухе снимаем, Малоун.

- Во-первых, ей пятьдесят и она по-прежнему горяча, если мне не веришь, зацени ее последнее ДВД, "Слишком горяча для училки - 7". Во-вторых, она принимает хер так, как никто из тех, кого ты мог видеть. Она настоящий мастер по херам. Но самое лучшее, что она была настоящей звездой лауреатом премий. Просто представь, как она делает работу для нас.

- Ты реально веришь, что она примет участие в одном из наших фильмов? – oн взял паузу, - А даже если и примет, будет ли она потом молчать?

- Она моя старая подруга. Она и примет участие, и сможет сохранять все в тайне. Она будет нам благодарна.

Рутгер сжимал кулаки ожидая ответа Вика. Он понимал, что его последние два фильма, которые он снял для специальных клиентов Вика, не совсем всех устроили, да и не все пошло по плану, несмотря на то, насколько поехавшими и отвратительными те были. Он не только хотел снова работать с такой богиней креатива, как Кэнди Харт, но она попросту была ему нужна, как кто-то, кто будет исполнять указания и при этом не вонять на требования новой аудитории.

- Ладно, - cказал Вик и Рутгер выдохнул. - Сделаем ставку на это. Но следи за бюджетом. Мы уже потратились довольно сильно на те камеры, которые ты заказывал.

- Качественные инструменты, для качественной работы. Мы не можем снимать на айфоны, как какие-то задроты.

- Да-да. Просто постарайся все отснять и смонтировать в течение двух недель. И не растрать весь нал на эту легенду, ферштейн?

- Конечно.

Рутгер понимал, что не стоит распространяться про билеты первого класса, как и про горы наркоты, которые могли потребоваться, чтобы ввести своих актеров в нужное настроение... Если вообще существует настроение, чтобы сниматься в подобных фильмах. Последняя девчонка бросила все на половине съёмочного процесса, и как только ей нашли замену, она сказала, что больше никогда не будет работать с Рутгером, независимо от качества кокаина и количества предложенных денег. Это было невозможно объяснить Вику. Ты либо должен платить очень хорошо за такого рода выступления, либо нанимать безымянных, зараженных герпесом крэковых шлюх, которые что угодно за наркоту сделают. А их костлявые жопы и желтые зубы никто не хотел видеть, и уж тем более никто не хотел работать с этим биомусором.

В конце концов у него были стандарты.

5.

Аэропорт в Лос-Анджелесе Кэнди покинула вовремя, в Даласском аэропорту ее поверхностно ввели в курс дела. Дорога до ранчо Рутгера в горах не должна была быть долгой, но уже был закат, а путешествие длиною в день несколько измотало ее. Но возбуждение не давало ей раскиснуть, и она с трудом сдерживалась, чтобы не огрызть свои свеженаманикюренные ногти. Водитель такси разговорил ее, он узнал ее по старым работам. Ей было приятно внимание, но она никак не могла сосредоточиться на разговоре. Она испытывала неподдельное любопытство по поводу предстоящего фильма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Разговор с Рутгером был неопределённым, но он предлагал довольно высокую оплату за главную роль в настоящем фильме, а не в какой-то дешевой короткометражке для интернета. Кэнди не была уверена насчет предстоящей работы, но по огромному опыту работы с Рутгером она понимала, что это будет нечто провокационное и уникальное. Он был одаренным режиссером и настоящим гением извращений. В лучшие годы они делали фильмы с таким глубоким минетом, которые посрамили Линду Лавлейс[6] и познакомили Запад с буккаке[7]. Рутгер мог взять избитый БДСМ сюжет и превратить его в нечто поразительное. Его фильмы имели нечто, чего так не хватало современным фильмам, а именно: виденье. Вот что ее возбуждало, сама мысль, что ей предстоит работа с самым талантливым режиссером в мире кино для взрослых вызывала у нее слюну.