Надежда Габриэля Ролена (СИ) - Чернышева Юлиана

Кафе, в котором мы договорились встретиться с Камиль, располагалось буквально в десяти минутах ходьбы от дома, так что попала я туда чуть раньше назначенного времени. Огляделась, оставшись вполне довольна интерьером, и присела за столик, заказав на время ожидания чашку кофе.

Но ни в полдень, ни спустя пятнадцать минут девушка так и не появилась. Поколебавшись немного, я достала телефон, в надежде увидеть сообщение или пропущенный звонок, но нет, экран оказался девственно чист, не считая виджета погоды, с зашкаливающей, даже для конца лета, температурой. Запив чужую непунктуальность остатками кофе, я попыталась позвонить сама, но просчиталась и тут — гудки раздавались один за другим, но трубку никто не брал.

Прекрасно, что сказать. Коллега у Диметрис оказалась знатной динамщицей. Слегка раздражённая, в последний, третий раз, нажала на кнопку вызова. И, о чудо!

— Кэми, у тебя совесть есть? — не дожидаясь оправданий, поинтересовалась я. — Жду тебя уже…

Вежливое покашливание, явно мужское, не дало договорить до конца.

— Добрый день. Скажите, вы знакомы с владелицей данного телефона?

Нет, я звоню наобум и называю первым пришедшим в голову именем.

— Допустим, — осторожничая, отозвалась я. — С кем имею честь?

— Меня зовут доктор Аранди Коско, из клиники Белгаро. Сегодня утром к нам поступила пациентка…

— Что с ней? — одновременно копаясь в сумке в поисках карточки, поднялась я с места. Если человек не в состоянии сам ответить на телефон, это точно не означает ничего хорошего.

К счастью, официантка поняла без слов и убежала за счётом, а собеседник тоже не стал напускать туману.

— В настоящее время находится без сознания. К сожалению, при ней не было документов, поэтому мы не имеем возможности идентифицировать личность, а телефонный аппарат заблокирован и позвонить кому-то из родственников также не удалось. Вы можете связаться с ними?

— Боюсь, что нет, — проведя картой по платёжному терминалу, я поспешила к выходу, не дожидаясь чека. — Мы не настолько близки, скажем так. Если я сейчас подъеду…

— Спросите на рецепции доктора Коско, вас направят ко мне, — уловил незаданный вопрос мужчина. — Как ваше имя?

— Диметрис. Диметрис Эспаро.

— Хорошо, я буду ждать вас, мисс Эспаро.

Усевшись в такси и машинально продолжая сжимать мобильный в руке, я не могла не думать, что произошедшее мало похоже на случайность. Позавчера мы с Камиль обсуждали Ханси и девушек, которые, теоретически, от них пострадали, вчера вечером она «работала», вполне вероятно, что именно с ними, а сегодня в больнице и без сознания. Впору начать считать себя параноиком, но… Нет, в подобные совпадения верилось с трудом.

Не вздумай умереть, Кэми! Ты должна мне много чего рассказать.

По-настоящему разумная мысль пришла мне в голову лишь в тот момент, когда автомобиль затормозил на парковке. Какой смысл был так стремиться сюда, если сказать доктору мне ровным счётом и не нечего? О Камиль я не знала ничего, кроме имени, да и то, не могла быть уверена, что это не творческий псевдоним, так сказать. Не знала ни её возраста, ни наличия или отсутствия родственников. Даже не знала, как она выглядит!

Нет, торопиться определённо не стоило, для начала нужно подготовиться. Расплатившись с водителем, я вновь взялась за телефон.

Аскур тоже не спешил поднимать трубку. Пришлось выслушать дюжину гудков, прежде чем раздалось его «Эспаро, давай ты скажешь, что ошиблась абонентом», приправленное сочным зевком. Я даже убрала на мгновение телефон от уха, взглянув на время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты реально ещё спишь?

— Детка, я лёг несколько часов назад, — спокойно, как ребёнку, разъяснил маг. — Поэтому запомни, что хотела сказать, расскажешь вечером.

— Аск! — непроизвольно повысила я голос — с него станется сбросить звонок и улечься спать дальше. — Мне, правда, нужна твоя помощь.

Зевать в ухо перестали. Не знаю уж, что именно сыграло роль — сама просьба или то, как я его назвала. Да и какая разница, важен был лишь результат.

Спустя двадцать три минуты я входила в здание, обладая необходимым минимумом знаний о «подруге». И с вынужденным признанием, что к Нарциссу прежде была несправедлива. Не имея нужной специализации, он всё равно умудрился найти необходимые данные о Кэми, включая название зоомагазина, где она работала официально.

Аранди Коско при личной встрече оказался существенно старше своего голоса по телефону. Этакий широкоплечий викинг лет пятидесяти, с сединой в длинных, собранных в хвост волосах и в бороде, и с идеально белыми, как в рекламе зубной пасты, зубами. Не сказать, чтобы привлекательный, скорее просто привлекающий внимание.

Он действительно оказался рад мне, в свете сообщенных сведений, даже сам предложил вызвался проводить к Камиль.

Надо сказать, клиника меньше всего была похожа на лечебные заведения моего города, куда теоретически могли привести человека с улицы, без документов. Причём «с улицы» — отнюдь не метафора, Камиль действительно обнаружил прохожий, лежащей без сознания на асфальте, и вызвал скорую. А затем её доставили сюда, в здание, словно сошедшее с экранов зарубежных фильмов. Да и палата, чрезвычайно маленькая, но аккуратная, оставила исключительно приятное впечатление.

— Как я и говорил, в настоящее время она находится без сознания, — вещал доктор, пока я разглядывала распластавшееся на больничной койке тело, облачённое с бледно-зелёную рубашку и подключённое к пыхтящему по соседству аппарату.

Для наблюдателя — будто шокировано и обеспокоено, а по факту просто с любопытством. О да, теперь я определённо могла понять Ханси, выбравших именно этих девушек. Потому что бледная блондинка Диметрис наверняка потрясающе смотрелась рядом с Камиль — черноволосой, с кожей цвета шоколада и экзотическими для этих мест чертами лица. Она определённо была более чем симпатичной, если бы не сероватая бледность, царапины на коже и общий измождённый вид.

Коско говорил и говорил, но большая часть его речи изобиловала таким количеством терминов, что приходилось мысленно переводить её на более привычный язык. По сути, ничего особо страшного с Кэми не произошло — никаких переломов или разрывов (о последнем я, помня о её профессии, справилась отдельно), только ушибы, ссадины и вывихи обоих запястий. Царапины, вроде тех, что в детстве мы называли асфальтовой болезнью, были и на лице, но доктор практически гарантировал, что шрамов не останется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наиболее насторожившей его, а точнее плохо вписывающейся в общую картину, оказалась рана на лопатке — не слишком большая, сантиметра три в диаметре, но нанесённая чьей-то очень умелой рукой. Будто кому-то и впрямь понадобилось вырезать кусок кожи у отключившейся девчонки. Я брезгливо повела плечами, представив этот процесс.

— Вы не знаете, возможно, у вашей подруги имела склонность… к нанесению себе увечий, так сказать? — с паузой, явно предназначенной для придумывания более корректной формы вопроса, поинтересовался Коско.