Душегуб из Нью-Йорка - Иван Иванович Любенко

Джон Рёблинг, но он вскоре погиб в результате глупого несчастного случая, и в дело включился его сын Вашингтон, но и ему не повезло: опустившись на дно в кессоне (опоры строили по совершенно новой технологии с помощью кессонов[71]), он заболел кессонной болезнью и до сих пор прикован к постели, но это не помешало ему следить за строительством с помощью телескопа и давать советы своей жене Эмили, отвечавшей за проведение работ, длившихся тринадцать лет. Их стоимость составила пятнадцать с лишним миллионов долларов, хотя некоторые называют и бóльшую сумму. В день открытия по мосту проехало больше полутора тысяч карет, фаэтонов и прошагало более ста пятидесяти тысяч пешеходов. Но недолго жители Манхэттена и Бруклина радовались. Пронёсся слух, что это сооружение вот-вот рухнет. Как-то в один из дней у какой-то слишком ажитированной особы закружилась голова, и она крикнула, что мост рушится. И толпа побежала. Началась паника, а за ней и людская давка, унёсшая жизнь двенадцати человек. Словом, горожане вновь пригорюнились – новое сооружение казалось небезопасным. Тогда мэрия нашла способ развеять опасения: цирковому антрепренёру Барнуму предложили провести по мосту всех слонов и верблюдов его цирка. Естественно, он согласился. Какой же бизнесмен откажется от бесплатной рекламы? И 17 мая 1884 года по тому месту, где мы сейчас едем, проследовал караван из двадцать одного слона и семнадцати верблюдов. Причём один из слонов по кличке Джамбо был поистине гигантским. Его рост составлял 33 фута[72], а вес превышал 22 000 фунтов[73]. Кстати, Вашингтон Рёблинг ещё жив – ему восемьдесят три года, а вот его жена Эмили умерла семнадцать лет тому назад.

– Однако вы забыли упомянуть о том, что внук Джона Рёблинга, проектировавшего мост, погиб на «Титанике», – добавил Ардашев. – Его звали тоже Вашингтон Рёблинг.

– Откуда вам это известно? – изумлённо заморгав глазами, осведомился банкир.

– Я читал список пассажиров, погибших в той катастрофе.

Войта швырнул в открытое окно окурок, унесённый ветром в реку, и сказал:

– Подозреваю, что Бруклинский мост – популярное место среди самоубийц.

– К сожалению, да. Из-за них тут часто перекрывают дорогу. Наверное, это проблема для всех высоких мостов. В среднем не проходит и четырёх дней, чтобы какой-нибудь чудак не ринулся вниз. Некоторые умудряются забираться на самый верх опорных башен, пугая филинов. Но какой смысл туда карабкаться, если, для того чтобы сломать о воду конечности, достаточно всего лишь перемахнуть через перила и пролететь сто тридцать шесть футов. Недавно прочёл в газете, что врачам удалось спасти одну мисс, прыгнувшую с Бруклинского моста и сломавшую себе не только конечности, но и рёбра. Почти год она пролежала в гипсе. Наконец её выписали из больницы. Она тут же вызвала такси, и знаете, куда она первым делом поехала?

– На мост? – предположил бывший пражский полицейский. – Небось хотела вновь испытать те же самые чувства…

– Да, и она их получила сполна, вновь шагнув вниз. Но на этот раз Господь её не спас.

– Whom gods would destroy, they first make mad[74].

– Вы правы, мистер Ардашев. Сойти с ума – самая страшная участь, – проговорил Баркли и добавил: – А мы уже почти на месте.

«Паккард» колесил по улицам, полным сумрака из-за стоящих в плотном ряду зданий, закрывающих солнце. Тротуары и мостовые были завалены отбросами уличной торговли. Сделав два поворота, автомобиль замер перед семиэтажным зданием из красного кирпича, у дверей которого валялись кучи тлеющего мусора. Не обращая внимания на людей, в нём копошились крысы. Пахло гарью.

– Посигналь, – велел Баркли водителю.

После трёх звуков клаксона серые твари разбежались, и дверь отворилась. Показался худой и высокий, как жердь, человек со шрамом на правой щеке. Его левый глаз был прикрыт и впал в глазницу. По его лицу было понятно, что список его судимостей был длиннее, чем имена поминаемых на воскресной службе в православном храме. Незнакомец приблизился к машине, прокашлялся и голосом простуженной жабы спросил:

– Простите, сэр, вы, случаем, не мистер Баркли?

– Это я, – прохрипел банкир.

– Джентльмены тоже с вами?

– Да.

– Тогда прошу за мной, – выговорил он и не торопясь зашагал обратно.

В одном из подвалов, куда незнакомец привёл посетителей, находился целый склад стрелкового оружия, хранящегося в шкафу. Был тут автоматический пистолет МП-18, из которого был убит лидер профсоюза докеров Бруклинского порта, и автоматическая винтовка Браунинга с сошками, и американская магазинная винтовка Enfield, и французская автоматическая винтовка Рибероля. Неплохо были представлены револьверы: армейский «Арми спешиал», «Айвер Джонсон», бельгийский наган – и разнообразные самозарядные пистолеты, в том числе маузер, кольт, шестизарядный пистолет Шмайссера, австрийский OWA, «Кобра» и много чего ещё.

– Прошу, джентльмены, – предложил хозяин.

Клим Пантелеевич остановился на любимом оружии – самозарядном браунинге 1903 года, а Войте понравился небольшой карманный чешский пистолет CZ Fox.

– Хороший выбор, джентльмены, – кивнул продавец. – Возможно, вас заинтересуют кобуры для скрытого ношения?

– Нет, обойдёмся, – ответил Ардашев.

Баркли расплатился. Убрав оружие в пальто, Клим Пантелеевич и Войта вышли на улицу. Уже в машине, возвращаясь на Манхэттен, банкир осведомился:

– А чего же вы от кобур отказались?

– Хорошо бы мы выглядели, если бы, успев сбросить пистолеты, попались бы полиции с кобурами под мышкой, – хохотнул Войта.

– Ах да, вы правы. – Банкир повернулся к Климу Пантелеевичу и спросил: – Вы ещё не передумали посетить Публичную библиотеку?

– Надеюсь успеть провести там несколько часов.

– А вы, мистер Войта, тоже собираетесь дышать книжной пылью?

– Вацлав останется с вами, – ответил за помощника Клим Пантелеевич. – С сегодняшнего дня он будет сопровождать вас повсюду. Вечером, когда поедете домой, добросьте, пожалуйста, моего помощника до гостиницы. Утром вам придётся также терпеть его общество.

– С этим нет никаких проблем. И вы правы: так мне будет спокойнее. От Морлока всего можно ожидать. Может, стоит и за вами присылать автомобиль?

– Было бы неплохо, если бы я имел возможность воспользоваться машиной по звонку в банк.

– Окей. С завтрашнего дня закреплю за вами «Виллис-Найт». Это вполне сносный городской трудяга.

– Благодарю вас.

– Не за что.

Вскоре «Паккард» высадил Ардашева перед Публичной библиотекой, и частный детектив стал подниматься по многочисленным порожкам к зданию, построенному в середине прошлого века. Следуя указателям, Клим Пантелеевич вошёл в читальную залу Роуз. Она располагалась на верхнем этаже. Попасть сюда мог любой желающий независимо от гражданства или наличия паспорта. По росписи потолков, лепнине, величию и дороговизне убранства библиотека могла бы поспорить с Лувром. Через огромные овальные окна с двух сторон в помещение проникал солнечный свет. На столах стояли медные электрические лампы с зелёными абажурами и