Н.С. Хрущёв: Политическая биография - Рой Медведев

Но это был неизбежный кризис. Невозможно было вечно скрывать перед народом и миром тяжёлое сталинское прошлое. Рано или поздно оно открылось бы в той или иной форме. Но тогда оно повело бы к ещё более тяжёлым последствиям для коммунистического движения. Можно сожалеть лишь о том, что политическое развитие в нашей стране и в партии после XX съезда проходило сложными путями, внедрение в жизнь новых, подлинно демократических форм и методов задерживалось, и это явно не способствовало ни быстрому оздоровлению общественной жизни в нашей стране, ни быстрому преодолению кризиса мирового коммунистического движения.

Непоследовательность в политике КПСС была связана в первую очередь с обострением внутренней борьбы среди партийного руководства. После XX съезда состав ЦК значительно изменился, и из 125 членов ЦК, избранных на XIX съезде, в новый его состав вошло только 79 человек. При этом его новое пополнение в количестве 54 человек заметно укрепило политическую базу и влияние Н. С. Хрущёва. Сторонники Хрущёва составляли явное большинство в ЦК КПСС. В меньшей мере изменился состав Президиума ЦК. Здесь появились только два новых члена: А. И. Кириченко и М. А. Суслов. Был, правда, значительно пополнен состав кандидатов в члены ЦК КПСС. В их числе мы могли видеть Л. И. Брежнева, Г. К. Жукова, Н. А. Мухитдинова, Е. А. Фурцеву, Н. М. Шверника и Д. Т. Шепилова. Все эти люди активно поддерживали политическую линию Н. С. Хрущёва.

Далеко не на всех партийных собраниях и партийных активах, происходивших в марте 1956 года, удалось избежать обсуждения доклада Хрущёва и попыток углубить критику преступлений и ошибок прошлого. Типичным в этом отношении было партийное собрание в Союзе писателей с повесткой дня «Об итогах XX съезда партии». Многие ораторы говорили о тяжёлом положении литературы в годы культа, о незаконных репрессиях, они требовали наказать доносчиков и клеветников и расширить социалистическую демократию. 70-летний писатель П. А. Бляхин, член партии с 1903 года, говорил на собрании: «Ленин мечтал о создании социалистического аппарата не на словах, а на деле. Как исполнен этот завет Ленина? Ленинские нормы и ленинские принципы ещё не восстановлены. Не следует принимать желаемое за действительное. Вместо социалистического аппарата создан и воспитан аппарат бюрократический, основанный на чиновничестве, бездумии, карьеризме, погоне за тёплым местечком — аппарат, потерявший чувство ответственности. Сталин занял место царя, и он опирался на этот аппарат. Был недопустимый для советского общества разрыв в материальном уровне… Сталинская эпоха поставила под удар основы конституции, братство народов, социалистическую законность. Здесь уже говорилось о страданиях калмыков. А что сказать о страданиях еврейского народа? Дело Бейлиса на весь мир опозорило царское самодержавие, позорное „дело врачей“ — пятно на партии, и прежде всего на нас — русских коммунистах. Есть люди, которые втихомолку тормозят все перемены, тормозят и реабилитацию. Реабилитировано пока только 7 — 8 тысяч человек. Слова Хрущёва на съезде о количестве заключённых произвели тягостное впечатление. Сколько ещё будут томиться в тюрьме невинные люди? Необходимо предпринять ряд мер для того, чтобы произвести массовую реабилитацию. Единственная гарантия против повторения того, что было при Сталине, — партийная и советская ленинская демократия».

Писатель Е. Ю. Мальцев говорил: «Кадры сверху донизу воспитаны прежним стилем руководства. В Рязанской области председатель колхоза по-прежнему всесилен, секретари райкомов по-прежнему стучат кулаком по столу. И на партийном съезде многие вели себя трусливо… Не надо искать буржуазной идеологии там, где её нет. ЦК должен поскорее разобраться со всеми безобразиями насчёт „пакетов“ ответственным работникам. Секретари обкомов и сейчас от массы никак не зависят. Мне как писателю хочется разобраться, на какой почве возник культ личности, какие социальные причины его породили? Нельзя ведь объяснять все личными свойствами Сталина…»[51]

Выступая на некоторых партийных активах после XX съезда, Хрущёв не стыдился говорить, что он знал многое о неблаговидных делах, творившихся при Сталине, но боялся поднять голос протеста. На одном из активов он получил из зала такую записку: «Как вы, члены Политбюро, могли допустить, чтобы в стране совершались столь тяжкие преступления?» Хрущёв громко прочитал её и спросил: «Записка не подписана. Кто её написал — встаньте!» Никто в зале не поднялся. «Тот, кто написал эту записку, — сказал Хрущёв, — боится. Ну вот и мы все боялись выступить против Сталина». Это был, конечно, неполный, но всё же честный ответ. Многим членам Президиума ЦК было труднее на него ответить, тем более что они поддерживали Сталина ещё с середины 20-х годов.

Нажим внутри руководства на Хрущёва возрастал, и он не всегда мог противиться этому нажиму. Уже в апреле и мае 1956 года многие из попыток углубить критику культа Сталина стали решительно пресекаться. Один из старых большевиков, выступивших на партийной конференции Ленинградского университета с большой речью о преступлениях Сталина, через несколько дней был исключён из партии. Преподавателя марксизма, попытавшегося в одной из лекций затронуть вопрос о причинах, породивших культ личности, вызвали в горком партии и строго наказали. В «Правде» перепечатали статью из китайской газеты «Жэньминь жибао», в которой утверждалось, что заслуг у Сталина гораздо больше, чем ошибок, и что многие из них могут быть даже полезными, так как они «обогащают» исторический опыт диктатуры пролетариата. Автором статьи, как говорили в партийных кругах, был сам Мао Цзэдун. 30 июня 1956 года ЦК КПСС принял постановление «О преодолении культа личности и его последствий», которое опубликовали все газеты. Это постановление и по содержанию, и по формулировкам явилось шагом назад в сравнении с докладом Хрущёва на XX съезде. Да и сам Хрущёв в ряде своих публичных речей говорил теперь, что Сталин — это великий революционер и великий марксист-ленинец и партия не позволит «отдать имя Сталина врагам коммунизма».

Но повернуть вспять движение, начатое XX съездом, не удалось. Весной и летом 1956 года в нашей стране происходили события, во всех отношениях более важные, чем те или иные статьи или заявления, хотя об этих событиях ничего нельзя было прочесть в газетах или журналах. Главным по своей важности политическим и социальным процессом было массовое освобождение почти всех политических заключённых из лагерей и мест «вечной ссылки». Одновременно происходил столь же массовый и быстрый пересмотр дел и реабилитация большинства погибших в 1937 — 1955 годах узников лагерей и тюрем. Рушились стены Гулага на Колыме, Воркуте, в Карелии, Сибири, Казахстане, на Урале, в Мордовии.