Блудницы Вавилона (Whores of Babylon) - Иэн Уотсон

Полагаю, дворец должен поддерживать твоего отца по крайней мере в интересах продолжения эксперимента – потому что Аристандр, похоже, уже проанализировал возможные сценарии именно такого развития. Да, конечно, теперь-то я понял! Дворец дал «добро» твоему отцу, но указание на существование более глубокого заговора стало для Аристандра новостью. Получается, что противодействующие плану маги действуют без ведома дворца.

Все более горячась, Алекс продолжал развивать мысль и не замечал, как пристально смотрит на него Фессания.

– Кто поддерживает магов? Какой-то другой храм? Проживающие в Вавилоне чужестранцы? А может быть, даже внешние силы? Фессания… Госпожа, мне нужно знать, что в этом свитке. Его ведь ввезли в город извне! Контрабандой!

Фессания схватила его за руку и дернула так, что он едва не упал.

– Что ты знаешь о дворце? – прошептала она. – Как узнал об Аристандре?

Вышедшие из молельни слуги столпились у двери. Держась подальше от неприятностей, они все же напряженно прислушивались к разговору их госпожи с новым рабом.

– Откуда ты его знаешь? – спросила Фессания, едва шевеля губами.

– Ух… видишь ли, прежде чем отправиться в Вавилонскую башню, я пошел посмотреть висячие сады. То, другое… В общем, я познакомился с царем и Аристандром. Аристандр узнал о свитке.

– Так вот кто были те двое! Я-то приняла их за обычных переодетых стражей. Оказывается, это люди из дворца. Проклятие! Никогда бы не подумала, что ты… – Она посмотрела на Алекса скорее с восхищением, чем с досадой.

– Мы оба ошибались. Я думал, Пракс ждет тебя, а не меня. Как он так ловко рассчитал время, чтобы нас перехватить?

– Я попросила какого-то нищего присмотреть за храмом Сина, – рассеянно объяснила Фессания. – Когда маги Шазара повели Дебору к Вавилонской башне, нищий прибежал ко мне. Сама не знаю, зачем я туда пошла. Увидела, что ты поднимаешься, и догадалась, что на постоялом дворе за тобой остались долги. Я знала, что уроки начнутся не раньше следующего дня, а подтолкнуть вавилонянина подать жалобу оказалось не так-то просто.

– Понятно. Значит, Дебора меня опередила. Только вот поднималась она даже медленнее, чем мы. Или останавливалась на сиесту.

– Мы? – спросила Фессания.

– Мы с Гуптой. Встретились случайно.

– Ты имеешь в виду того индийца, который был с тобой при выходе из башни? Пракс упомянул, что с тобой был друг, не пожелавший поделиться своим богатством. – Она в упор посмотрела на Алекса. – Кто он?

– Ах да, конечно, ты же не видела нас вместе, верно?

Со стороны их можно было принять за двух заговорщиков, и Фессания, должно быть, вспомнив, что вообще-то они не сообщники, даже если отношения начали склоняться в эту сторону, отступила на шаг.

– Кто такой Гупта? Что ему известно?

– Я… мы познакомились на постоялом дворе Камберчаняна. Рассказать про дворец я ему не успел – помешал Пракс.

– Если не рассказал раньше, то почему вдруг решил открыться потом?

– Э-э… видишь ли, один из тех воинов сказал, что я должен прийти утром во дворец.

– И ты надеялся, что вместо тебя туда отправится Гупта. Что он объяснит, в каком положении ты оказался, и попросит Аристандра вызволить тебя из рабства?

– Вроде того. Не могу сказать, что я все продумал. Фессания покачала головой.

– Аристандр не станет тебя вытаскивать. Если он считает, что я как-то замешана в этой игре – а я в ней замешана, – то ты нужен ему здесь. Лучшего агента не найти. Уверена, его люди скоро выйдут с тобой на связь.

– Не выйдут. Аристандр не знает, что ты меня купила. Знает только Гупта, но он не знает об Аристандре.

– На мой взгляд, придворному футурологу не составит труда вычислить, где ты находишься. В конце концов, выбор возможных вариантов невелик. Придется держать тебя в доме. – Как будто лишь теперь заметив столпившихся у входа в молельню слуг, Фессания вскинула голову и грозно крикнула: – А ну-ка за работу! У нас что, ужина сегодня не будет?

Слуги, подгоняемые Праксом, метнулись к дому, стараясь не попасться госпоже под горячую руку.

– Пракс, зайдешь ко мне позже!

Переход от шепота к оглушающему крику случился так быстро, что следующих слов Фессании Алекс не расслышал. – Что?

– Я сказала: благодаря тебе Аристандр знает, что свиток у меня.

– Он не знает, что в нем. – Нет.

– Я тоже. А тебе не приходило в голову, что маг мог отдать Мориелю чистый свиток?

– Из-за чистого свитка не убивают.

– Убить могли, чтобы избавиться от потенциального свидетеля. Чтобы припугнуть тебя.

– Свиток тот же самый. Я поставила на нем тайную метку. Но ход твоих рассуждений мне нравится.

– Спасибо. Так что там?

– Думаешь, я так тебе и расскажу? Чтобы ты при первой возможности передал донесение во дворец? Ну уж нет. – Она помолчала. – А почему ты думаешь, что я что-то знаю? Мори ведь убили раньше, чем мы успели поговорить.

– Ты бы не пришла на передачу сама, если бы уже не проглотила наживку. К тому же, когда мы разговаривали об этом в твоей комнате, ты не отрицала, что знаешь о содержании свитка.

– Верно.

– Будем надеяться, что тебе сказали правду.

– В этом я уверена. Сочинить такое никому бы и в голову не пришло, если… – Она тряхнула головой. – Нет, я не могу тебе доверять.

– Я не собираюсь ни о чем докладывать во дворец. Мне просто нужно знать. Для себя. Как ты не понимаешь! Этот свиток… я как будто попал в зависимость от него. С самого приезда в Вавилон. Он контролировал меня, заставлял делать то и это. – Алекс невесело рассмеялся. – Не поверишь, но я почти рад, что он наконец у тебя и что контролировать меня теперь будешь ты. По ее губам скользнула улыбка.

– Свиток, который контролирует… Лучше не скажешь.

– Да? Что ты имеешь в виду?

Объяснить Фессания не пожелала. Однако заметно смягчилась.

– Никогда бы не подумала, что ты сумеешь встретиться с царем, – задумчиво сказала она. – Расскажи мне о нем.

Чувствуя, что ему подбрасывают своего рода наживку, Алекс все же подробно описал свой визит к умирающему правителю. Фессания слушала внимательно, не перебивая, как маленькая девочка слушала бы любимую няню, рассказывающую на ночь сказку.

Когда он замолчал, она сказала:

– Музыка для бешеного танца, вот что такое наш маленький свиток. Партитура для всего города.

– Ты сказала «наш свиток», – негромко произнес Алекс.

– Наш. Твой и мой. Всех и каждого. Вавилон – огромный бордель, и мы в нем блудницы, все мы. Разодетые, раскрашенные, играющие отведенные роли блудницы. И это относится не только к храму Иштар или заведениям, где устраивают стриптиз. Ты – блудница. Царь – блудница. Я. И мой отец тоже станет ею, если согласится плясать под чужую дудку.

Из открытой двери кухни через двор потянулся запах жареного мяса. Появившаяся на фоне освещенного прямоугольника Мама Забала нетерпеливо прокричала в темноту:

– Алекс-раб! Поторопись!

– Иди и не забывай, что ты раб, – напутствовала его Фессания. – А мне еще надо поговорить с Праксом. Он примет меры, чтобы ты не сбежал и чтобы тебя не выкрали.

Она сказала это так, словно посвящала Алекса в свою тайну.

Глава 5

в которой побитый пес мечтает стать невидимым

Алекс еще долго ворочался на соломенном тюфяке под фиговым деревом. На рассвете, когда уже начали меркнуть звезды, он проснулся, дрожа от холода, завернулся поплотнее в тонкое шерстяное одеяло и, одолеваемый тревожными мыслями, уже не смог уснуть. Он говорил себе, что предаваться беспокойству в ранние утренние часы, когда тело инертно, а разум легко становится добычей пессимизма, не следует, что ничего хорошего из этого обычно не получается. Однако ж мысли снова и снова вертелись вокруг того, что сказала Фессания относительно свитка, хотя, может быть, она и говорила не всерьез.

В каком смысле все жители Вавилона – блудницы? В каком смысле сам город – бордель?

Что есть блудница? Женщина, эксплуатируемая другими. Сексуально. Хотя и не всегда. Так можно назвать каждого, кого используют. Кто позволяет себя использовать. Зачастую вынужденно. Поддавлением обстоятельств. Смиряясь потом с ситуацией, может быть, даже находя в ней некое удовольствие.

Люди приходили в Вавилон добровольно и с радостью. Делали ли они это, руководствуясь некими принципами – сам Алекс, например, – чтобы получить возможность пережить, сыграть придуманные роли в абстрактном борделе, обретшем вдруг форму и содержание? Здесь, в экспериментальной зоне, где будущие законы, традиции и моральные требования еще не возникли?

Был ли Вавилон его собственным «мозговым» борделем, где Алекс – по собственному желанию? – обрек себя на нищету, рабство, унижения? Куда он пришел, чтобы быть допущенным к древней мудрости через потрясения, призванные уничтожить все современное, нефункциональное, мешающее выживанию? В чем реальная логика всего, что с ним приключилось? Были ли эти события случайны или произошли в соответствии с некоей неведомой программой или планом? Программой, которая наложила город на его психику и наоборот?