Возвращение - Олег Говда

Как же мне хотелось выложить этим двоим самым близким здесь людям всю правду. О себе, о своем мире. А потом поделиться планами и сомнениями. Настоящими! Но как раз этого и нельзя было делать, ни в коем случае. И не того я боялся, что они мне не поверят. Просто, для осуществления задуманного, мне нужно было не доверие, а настоящая вера. И такой вес подставному Владиславу Твердилычу в глазах ветерана имперского легиона могло придать только звание десятника «пантер». Все прочие заслуги, в особенности из другого мира, был пустым звуком и авторитет не увеличивали.

Я подошел к столу. Взял кувшин. Пустой… Поставил обратно. Отобрал у Титыча ополовиненную кружку и допил в два глотка, даже не разобрав, что именно в ней плескалось. Потом завернул кусок сыра в два блина и указал старосте на дверь.

— Раз уж ты меня поднял и не отстаешь, то пойдем, на сторожевую башню посмотрим. Там заодно и побеседуем. Чтоб время зря не терять. А ты, Листица, не торопись… Готовь спокойно. К обеду вернусь. Кстати, тебе по хозяйству помощь не нужна?

— Об этом не беспокойся, Влад Твердилыч, — улыбнулась девушка. — Наш староста сразу определил мне в помощь парочку отроков. Но тут и без них почитай вся безотцовщина крутится. Особенно те, что о ратных подвигах грезят. Они тебя пока еще стесняются и на глаза не кажутся. Но дай срок — пройти не дадут. В науку проситься станут. И метлой не отгонишь…

— Поживем, увидим, — я пожал многозначительно плечами, поскольку о таком аспекте еще и не думал. — Почему нет? Кому-то ведь и их учить надо.

— И то верно, — Ярополк полез из-за стола.

Он наверняка решил, что я не хочу разговаривать при женщине. Поскольку они, как принято считать, никаких тайн, кроме года своего рождения, хранить не умеют. Ну и пусть, на конечный результат это не влияет.

— А ты, красавица, и в самом деле не торопись. От любви да спешки, знаешь, чего случается? — староста чуток выждал и прибавил: — Если ты о детишках подумала, то не ошиблась. Токмо я имел в виду пищу. Она от этого дела завсегда либо недоваренная, либо пересоленная…

— Дядька Ярополк, а тебе не приходилось слыхать истории о молодой хозяйке, у которой все из рук валится, когда ей стряпать мешают? — чуть излишне разрумянившаяся Листица повернулась к старосте. — А одному незадачливому гостю так эта неумеха умудрилась даже в лоб сковородой заехать…

— Как же, как же… — усмехнулся Титыч, поспешно пятясь к двери. — Доводилось. Потому и ухожу… — А на пороге еще обернулся и прибавил негромко, так чтоб я не услышал: — Рад я за тебя, девонька, ох как рад. Прямо как за собственную дочь, которую мне Бог не дал. Будь счастлива, красавица…

Дверь в башню сделали на совесть. Толстую, крепкую. Из вяленой акации. В такой доске любой клин увязнет, нипочем не расколоть, если к торцу не подступиться… А как это сделать, если дверь внутрь открывается, а коробка запущена в стену на добрую пядь и полосами стальными окована.

«Она еще и магией усилена. Не очень сильное чародейство, но все же…»

Ага, а изнутри, после того как дверь закроется, ее еще дополнительно можно подпереть тремя толстыми четырехдюймовыми досками, продевая их сквозь специально вбитые в стену крюки. Толково…

Стены толще, чем даже казалось снаружи. Полный метр. Да еще и с опорными быками. Сурово… Долбить, не раздолбить… Не только осадному орудию, не всякому магу под силу.

Потолок первого этажа поднимался где-то метра на четыре. Цельные, но ошкуренные бревна лежали сплошным накатом, словно в блиндаже. И только в одном углу, к узкому лазу была приставлена лестница. При желании, ее можно было втягивать наверх, но очень сильно сомневаюсь, что хоть кому-то кроме терминатора удалось бы подняться по ней на второй этаж, если стоящие наверху, у люка, будут категорически против.

Вдоль глухих стен тянулись высокие, до потолка, стеллажи, заставленные всевозможными плетенками и корзинами. Догадаться о том, что здесь хранятся запасы еды на случай осады, особого ума не требовалось. Заметив непонятное шевеление на одной из полок, я все же подошел ближе и увидел на корзине настороженного кота, которому наш приход явно испортил всю охоту. Что ж, логично… Мыши всегда были проблемой любых хранилищ. И за все века, до широкого внедрения в обиход ОВ и бактериологического оружия, лучшего способа извести грызунов, чем кот, человечество так и не нашло. Экспериментировали еще с ужами, ежами, ласками… Но кот — он и в Африке кот. Если только любвеобильная хозяйка не закормит охотника сметаной и колбасой…

Вниз, в подпол, вел еще один лаз. Только на этот раз гораздо шире. Иначе с ведрами, особенно полными, не пройти. А судя по свежей, не затхлой, грибной сырости, колодезь в подвале выкопать не поленились.

— Ну, как тебе наш донжон? — с оттенком гордости поинтересовался Титыч.

Ух, ты, какие мы умные слова знаем. Да, чувствуется выучка. Небось, при нем и строился. А староста тем временем продолжил:

— Как меня старостой избрали, так я в первую голову и решил обеспечить нашу деревню сторожевой башней.

Угадал…

— Знаешь, — излагал дальше Ярополк. — Пришлось мне повидать вырезанные подчистую не только деревни, но и целые городки, где люди, считая мир вечным и не желая тратиться, не озаботились о защите. Ну, да ты и сам наверняка не меньше моего видел… — Староста вспомнил, с кем говорит, и поубавил горячности в голосе. — Ясно, что против серьезного войска, даже без тарана, ей, конечно, не устоять, зато никаким Лупоглазым, соберись гоблины хоть пятью кланами вместе, нас отсюда и за недельку не выкурить. А почтовый голубь до столицы три часа летит. И гиппеи[5] императора уже через сутки прискачут взглянуть на творимое нелюдью бесчинство.

— Все ты, Титыч, очень правильно сделал, — похвалил я старосту со всей серьезностью. — И вскоре мы в этом убедиться сможем. Ибо лозунг «свобода или смерть» — как раз про нас. Если только односельчане поддержат.

— Вот как? — Ярополк отвязал кисет и стал набивать трубку. — Значит, если я тебя правильно понял, десятник, спокойная жизнь для наших Выселок закончилась? Повоевать решил?

— Верно, староста. Только давай еще на самый верх поднимемся. Это я не капризничаю…

— Можешь не объяснять, — пожал плечами тот. — Каждый военачальник старается на место предстоящего сражения с высоты взглянуть. Куда передовой полк мужиков с косами и цепами поставить? Где баб с вилами да макогонами определить? Опять-таки засадный полк из ребятни с рогатками по уму надо куда-то спрятать… Я правильно кумекаю?

— Абсолютно, Ярополк Титыч… — приобнял я за плечи насупившегося старосту. — Только знаешь: хорошо ведь смеется тот, кому смешно после боя, а не до этого… И я тебе обещаю, что, как бы все не сложилось, плакать нам точно не придется. Уж я об этом позабочусь. Чем хочешь, поклянусь!