Государство Солнца - Николай Смирнов

— Будет буря, двести тысяч ведьм! Говорил я, что не следует плыть на север. Теперь покряхтим!

К вечеру действительно началась буря.

Может быть, она была не так сильна, но льды на воде увеличивали опасность. Капитан приказал убрать верхние паруса. Два матроса свалились с обледенелых снастей, и один из них, Мешков, сломал себе ногу.

Капитан вместе с офицерами находился на палубе всю ночь. Было светло, как всегда летом в этих широтах. Всё казалось серым кругом, а вода чёрной и белой. Корабль наш подпрыгивал и трещал по всем швам. Ледяные волны перекидывались через палубу, и в трюме появилась вода. Беспойск приказал её откачивать помпой. И вот мы попеременно принялись качать без всякой надежды выкачать всю.

Около трёх часов утра, устав и продрогнув, я спустился на нижнюю палубу и подошёл к Ваньке. Его уже третий день трепала лихорадка, и он лежал под своей шкурой в забытьи. Однако он узнал меня. Сказал:

— Я умираю, Лёнька. Это мне за то, что я убежал из дому. Мы тонем?

— Нет.

— Врёшь, тонем. Почему ты мокрый?

— На палубе много воды.

— Ох, умираю!

И он страшно застонал. В ответ ему застонали другие больные и заплакали женщины. Корабль плясал по волнам, и на нижней палубе было страшней, чем наверху. Я уже хотел уходить, как услышал голос Чулошникова:

— Удивляюсь, чего вы молчите, братцы? Раз сговорились в тёплые края идти, надо уговор держать. Ведь если дальше на север плыть будем, к китам попадём. Потребуйте, чтобы поляк корабль поворотил. Если все вместе потребуете, обязательно согласится.

— Ещё Чукотского носа не прошли, — сказал Попов. — А за Чукотским, матросы говорят, не то ещё будет.

— Не пойдёт Беспойск на юг, — пробасил Сибаев.

Разговор мог бы на этом окончиться, но я не стал ждать. Пробрался ползком между спящими и больными и оказался рядом с Сибаевым. Зашептал:

— Беспойск согласится, братцы, корабль повернуть. Это офицеры его принудили на север держать, чтобы поскорее в Европе быть. Ежели его попросим курс переменить, обязательно согласится.

— Согласится, думаешь? — неуверенно спросил Сибаев. — Тогда надо с ребятами сговориться. Ступай на палубу. Скажи, чтобы сюда приходили по одному, будто обогреться. В первую голову матросов зови. Понял?

Что тут можно было не понять? Я выбежал на палубу. Ветер всё свирепел, и снег кружился, как в настоящую метель. Льдины медленно поднимались и опускались на волнах и в любую минуту могли раздавить наш кораблик. Палуба качалась, как качели. Я с грехом пополам пробрался к помпе и шепнул Лапину, который был у нас боцманом:

— Иди незаметно вниз. Сибаев зовёт.

— Не могу сейчас. Видишь, что делается. В трюме воды на фут.

— Иди, говорю. Дело есть. Без тебя покачаем.

Лапин смекнул, что дело важное. Пошёл по палубе. Моряк он был и ноги имел морские. Ходил и в бурю без всякой задержки.

Пришло утро, но буря не стала слабей. Воды в трюме набиралось всё больше и больше. Думали, что в корабле течь. Но и надежда на спасение появилась.

За ночь все матросы поодиночке перебывали на второй палубе и согласились заявить требование о перемене курса. Утром ветер чуть утих; капитан пошёл отдыхать в каюту. За ним следом двинулись Сибаев, Лапин, Андреянов, Печинин. Я не пошёл, хоть и интересно было, чем кончится. Немного погодя Беспойск высунулся из двери и крикнул:

— Юнга! Зови сюда Хрущёва, Винбланда, Панова.

Я привёл офицеров и слышал, как в каюте поднялся разговор о перемене курса. Офицеры долго спорить не стали — слишком тяжёлое было положение корабля. Да и весь экипаж настаивал на перемене курса. Когда я немного погодя вошёл в каюту с кипятком, Беспойск уже показывал на карте, где мы находимся.

— Нам надо сперва к берегам Америки пристать и починиться, — говорил он. — А потом на юг.

— А далеко ли отсюда до Америки? — спросил Сибаев.

— Нет, недалеко.

— Что ж, в Америку так в Америку!

Я выскочил из каюты и пустился на нижнюю палубу. Подбежал к Ваньке, он лежал без движения. Я испугался, думал, что он умер.

— Ванька! — закричал я изо всех сил. — Умер ты, что ли?

— А! Что? — спросонья забормотал Ванька. — Пока жив.

— Проснись, Ванька! — кричал я. — Сначала в Америку, а потом на юг пойдём, в тёплые страны. Живо поправишься, как солнце проглянет.

— Нет… Всё равно умру…

Я не мог вытерпеть. И, наклонившись низко к нему, сказал совсем тихо:

— Не умрёшь, Ванька. Ведь Государство Солнца есть на земле. Поедем на юг, попадём на Тапробану.

Ванька приподнялся:

— А не врёшь?

— Не вру. Я тебе одну вещь покажу. Сам увидишь…

Беспойску так и не пришлось отдохнуть в тот день. После бессонной ночи он опять вышел на палубу. И тут на моих глазах корабль переменил направление. Но мы пошли не на юг, а на восток, к Америке.

4. Поворот на 180°

Америка оказалась не за горами. Уже на другой день к обеду мы заметили между льдин лодку. Начали кричать и махать руками, чтоб она приблизилась, и вот к нам на палубу поднялись двое чукчей в кухлянках из тюленьих кишок. Мы их знаками расспросили, далеко ли земля. Они показали на восток. При этом повторили слово «Аляксина». Мы решили, что это они говорят про русскую землю Аляску.

Корабль всё ещё был окружён льдами, но погода прояснилась. Выглянуло солнце и окрасило льды в яркий зелёный и синий цвета. Палуба начала просыхать, но в трюме всё ещё была вода. В шесть часов вечера мы увидели землю. К ночи стали на якорь.

Утром капитан послал шлюпку под начальством Кузнецова, чтобы обследовать берег и дать знать, нет ли поблизости индейцев или каких-либо промышленников. Вслед за Кузнецовым я тоже влез в шлюпку. Мы подошли к берегу, похожему на наш камчатский. Я первый выскочил на землю и громко свистнул. Итак, значит, мы приехали в Америку!

Мы обошли берег и, убедившись в том, что он необитаем, выстрелили из ружья. После этого раскинули палатку и развели огонь. Шлюпка пошла на корабль за остальными. После качки странно было ходить по земле: всё казалось, что Америка движется под ногами.

Когда все переправились, Панов разбил людей на три партии. Одни пошли в лес заготавливать дрова. Другие — на охоту и рыбу ловить. А матросы поехали осматривать корабль. Мы боялись, что в «Петре» есть пробоина ниже ватерлинии.

Всего в Америке мы простояли пять дней. Корабль оказался неповреждённым, и это была главная наша удача. Мы привели в порядок груз, напекли много сухарей и налили водой все наши бочки. С охотой нам не повезло. Охотники за всё время убили только пять тюленей. А рыбы совсем не поймали: не то мы приехали рано, не то поздно.