Гражданская война. 1918-1921 - Николай Какурин

Военный характер народного хозяйства в эпоху Гражданской войны обусловил и характерные особенности системы хозяйственных органов, которые были построены на принципе строгой централизации, причем все они возглавлялись Высшим советом народного хозяйства (ВСНХ). Чем ближе работа того или другого из органов ВСНХ связывалась с боевой работой армии, тем больший оттенок военизации носил на себе этот орган; на органах же Народного комиссариата путей сообщения эта военизация еще более заметно сказалась. Централизация обеспечивала ударность работы хозяйственных органов страны, а ударность вызывалась необходимостью поддержания существования и развития боевой [139] мощи армии. Эта ударность проходила сквозь всю снабженческую политику в течение всей Гражданской войны. В зависимости от выяснившегося значения того или иного фронта, он становился ударным; на нем сосредоточивалось внимание партии, страны и ее хозяйственных органов, и на него широкой рекой начинали течь укомплектования и снабжения всякого рода за счет временного ослабления других фронтов.

В наиболее острые периоды продовольственных затруднений В. И. Ленин сам следит за работой железных дорог по продовольственным перевозкам. «Отдал распоряжение, — телеграфирует он в начале 1919 г. в Петроград Зиновьеву, — продвигать вагоны в Питер из Москвы и из Нижнего пассажирскими поездами. Следите. Если Вы прозевали приостановку месяц назад и не обжаловали вовремя, то вините также себя, равно и за то, что после нашей беседы по телефону в пятницу не приняли мер к проверке скорости движения отправленных вагонов». В. И. Ленин тщательно контролирует работу железных дорог по переброске отдельных частей, направляемых в решающие дни на решающие участки фронтов. Переброска Башкирской бригады осенью 1919 г. под Петроград, переброска 21-й дивизии в августе того же года против Мамонтова, переброска латышской дивизии осенью 1919 г. с Западного фронта на Южный и т. д. производятся под личным наблюдением Ленина. Затруднения экономического порядка властно ставят цели перед советской стратегией. Одним из основных лозунгов в борьбе с Деникиным и Колчаком является борьба за хлеб. Уже в начале 1919 г. страна начинает испытывать острый недостаток в нефти. 24 апреля Ленин телеграфирует военным работникам в Астрахань: «Крайне странно, что Вы посылаете только хвастливые телеграммы о будущих победах. Обсудите немедленно:

первое — нельзя ли ускорить взятие Петровска для вывоза нефти из Грозного;

второе — нельзя ли завоевать устье Урала и Гурьева для взятия оттуда нефти, нужда в нефти отчаянная. Все стремления направьте к быстрейшему получению нефти».

К концу 1918 г. укрупнение партии и перестройка ее работы под лозунгом «Все для победы» дали себя отчетливо знать. Член центральной военной комиссии т. Мехоношин, [140] говоря о том значении, какое имеют партийные мобилизации и связанное с этим количественное увеличение их на фронте, добавлял: «На фронте одновременно с борьбой ведется и организация деревни. Можно смело сказать, что нигде крестьяне так хорошо не организованы, как в прифронтовой полосе. Большая организационная работа идет и в тылу противника. Там организуются в помощь нам рабочие дружины, даже создаются советские базы».

О том, как велики были партийные мобилизации, можно судить по тому, что в октябре 1918 г. больше чем в 2/3 красноармейских частей Поволжско-Уральского фронта были организованы коммунистические ячейки. Работа коммунистов, присланных из красных центров, совершенно преобразила прифронтовые полосы. Всюду организовались комитеты бедноты, и корреспонденции того времени отмечали, что здесь, т. е. на Поволжье и на Урале, «местное трудящееся население только теперь, надо сказать, проснулось для революции и зажило революционной жизнью».

Особенно много дали на фронт Москва и Петроград, но 1 ноября 1918 г. вернувшийся из поездки на Восточный фронт (3-я армия) т. Зиновьев докладывал Петроградскому совету, что все «это ничтожно по сравнению с тем, что делается на фронте». На Лысьвенских заводах из 15 000 рабочих остались только 3000. Остальные были на фронте. «Когда, — говорил докладчик, — после этого слушаешь комплименты Петрограду, то с болью в сердце сознаешь, что они нами не заслужены. Мы не дали такого процента, как Лысьва... Мы должны сделать в десятки раз больше».

Советская Россия выдвинула лозунг создания трехмиллионной армии, куда коммунистический город должен был дать 300 000–500 000 бойцов пролетариата.

Партийные мобилизации неуклонно продолжались, и когда в результате германской революции создался новый Западный фронт, то Петроград провел мобилизацию тысячи коммунистов. Начинались мобилизации национальных секций. В соответствии с лозунгом «Все для армии» в Москве, Петрограде и ряде других городов проводились такие мероприятия, как обследование казарм, создание для того «троек», всяких видов помощи Красной Армии, организации отправки новогодних подарков Красной Армии и т. д. [141]

Углублялась политическая и воспитательная работа в рядах Красной Армии на фронте и в тылу, и в то же время неизменно крепко сохранялась связь тыла с фронтом. В конце декабря 1918 г. красноармейцы слали с фронта рабочим братский привет и горячее спасибо за присланные подарки. К этому они добавляли: «Эти подарки для нас дороже всего. Мы верим в победу социализма. Мы верим в единую семью труда. Трудно сейчас, и, может, будет еще труднее, но мы знаем, что за нами бьется чуткое сердце пролетариата».

Такого единства и спайки класса и партии, армии и всей трудовой страны не могло быть в лагере контрреволюции. Наоборот, соглашательские партии меньшевиков и эсеров вступали на второй год Гражданской войны под знаком продолжавшихся в их рядах раскола и падения всякого авторитета в массах. Об этом красноречиво говорят следующие данные. В январе 1918 г. меньшевики на первом съезде профсоюзов располагали 16 % из общего количества всех мест. В январе 1919 г. их участие на втором съезде выразилось всего в 6%.

Наиболее сильно раскол охватил партию эсеров. Официально партия эсеров держалась политики непримиримости как по отношению к советской власти, так и по отношению к контрреволюционным правительствам, причем девятый съезд этой партии рекомендовал своим членам воздержаться от открытых выступлений против советской власти, допуская эти выступления в стане контрреволюции. На деле же правое крыло партии, возглавляемое Авксентьевым и Зензиновым, осталось на платформе сотрудничества с интервентами и поддержки контрреволюционных правительств. Многих членов партии эсеров можно было встретить в числе самых активных участников буржуазных заговоров в тылу красного фронта. Левое крыло эсеров продолжало проявлять свою непримиримую враждебность по отношению к коммунистической партии, пытаясь колоть ее «булавочными уколами» в моменты наиболее напряженного положения на фронтах. Буржуазные контрреволюционные партии, от кадет и правее, сохраняя по-прежнему свой ничтожный удельный вес, проявляли себя, главным образом, в организации различных заговоров. Совершенно не рассчитывая по опыту 1918 г. на успех своих самостоятельных выступлений, они [142] поэтому приурочивали их подготовку ко времени приближения к ним линии фронта и усиленно насаждали шпионаж во многих частях и учреждениях Красной Армии, используя для этой цели классовую разнородность командного состава. Однако все эти заговоры, не достигая своей цели, своевременно раскрывались органами диктатуры пролетариата — ВЧК ОГПУ и быстро ликвидировались.

Гражданская война на всем своем протяжении сопровождалась периодическими колебаниями основной крестьянской массы или отдельных ее прослоек, выливавшимися иногда в волнения и открытые выступления против советской власти. Причины и сущность этих колебательных движений крестьянства нами охарактеризованы в первой главе труда. Эти колебания зависели, прежде всего, от настроений середняцкого крестьянства и от того влияния, каким, особенно на окраинах, еще долго после Октября продолжал пользоваться в деревне экономически сильный кулак. Кулацкая верхушка деревни, крикливо революционная в борьбе с помещиками, не хотела мириться с советской властью, раскрепощавшей трудящиеся массы в деревне не только от помещика, но и от кулака. Колебания линии фронтов в Гражданской войне почти всегда совпадали с колебаниями в крестьянских массах. Надо было крестьянским массам Поволжья, Сибири, Дона, Кубани и Украины испытать на себе власть белой диктатуры, ослепленного ненавистью к революции помещика, чтобы постепенно в борьбе красной и белой стороны оказаться, в конечном счете, союзником пролетариата.

Партия своевременно учла необходимость закрепления этого сдвига крестьянина-середняка в сторону советской власти и его союза с беднейшим крестьянством и пролетариатом. VI съезд Советов в ноябре 1918 г. принял решение об упразднении комбедов и о переходе к нормальным формам советского строительства в деревне. Речь Ленина «Об отношении к среднему крестьянству» на VIII съезде партии в марте 1919 г. дала четкую линию, направленную на союз с середняком. Последующие крестьянские волнения, имевшие эпизодический характер, не были направлены против советской власти как политической системы, а возникали преимущественно на почве недовольства тяготами, [143] выпадавшими на долю населения из-за тянувшейся Гражданской войны.