Весна Геликонии - Брайан Олдисс

Когда Святой Отец и его упряжка скрылись в башне, все любопытные поспешили в свои дома, к теплу очагов. Майк спустил Лэйнтала Эй на утоптанный снег. Мальчик махнул рукой Аозу Руну на прощание и поспешил к двери башни.

В нос ему сразу ударил запах рыбы. Собак, которые привезли Святого Отца, кормили рыбой, выловленной в Ворале. Собаки яростно залаяли и стали рваться с привязи, когда вошел мальчик. Лэйнтал Эй огрызнулся в ответ и взлетел наверх по деревянной лестнице. Раб безуспешно пытался успокоить собак, которые рычали, скаля белые зубы.

Сверху пробивался свет. В доме было шесть этажей. Мальчик спал на самом нижнем жилом этаже — над стойлом. Его мать и ее родители спали на верхнем этаже. На остальных этажах жили охотники и прочие люди, бывшие в услужении у его деда. Когда мальчик проходил мимо, они уже были заняты упаковкой вещей. Мальчик сразу увидел, что пожитки Отца Бондорлонганона сложены здесь. Значит, он будет здесь спать. И конечно же, он будет храпеть. Взрослые всегда храпят. Он стоял, глядя на плед священника, удивляясь необычной текстуре ткани, а затем пошел наверх, где лежал его дед.

Просунув голову через люк в полу, он задержался, чтобы осмотреть все вокруг со своей точки наблюдения на уровне пола. Вообще-то это была комната его бабки, Лойл Бри, еще с тех времен, когда она была девочкой, а ее отец, Волл Эйн Ден, был вождем племени Ден, лордом Эмбруддока. Сейчас она стояла спиной к огню, горевшему в железном сосуде рядом с люком, откуда выглядывал ее внук. По стенам и низкому потолку угрожающе теснились тени. Размытая тень бабки на стене казалась похожей на большую птицу, причем рукава одежды превратились в крылья.

Лойл Бри и ее тень доминировала над остальными людьми в комнате. В углу на диване лежал Литл Юлий, высунув заострившийся подбородок из мехов, в которые он был укрыт. Он был очень стар — двадцать девять лет. Старик что-то бормотал. Лойланнун, мать Лэйнтала Эй, сидела возле него, обхватив колени руками. Взгляд у нее был затравленный. Она еще не заметила сына. Человек из Борлиена, Отец Бондорлонганон, был ближе всех к мальчику. Он молился вслух, закрыв глаза.

Именно молитва и остановила Лэйнтала Эй. Обычно он любил бывать в этой комнате, полной бабкиных тайн. Лойл Бри знала множество занимательных историй и до некоторой степени заменила ему отца, который был убит во время охоты на стунжебага.

Сейчас запах горящего жира стунжебага наполнял комнату. Одного из таких чудовищ недавно убили на охоте и разрезанного на части принесли в селение. Вырезанные из спины пласты жира использовали как дополнительное топливо для обогрева домов. Этот жир горел, шипя и потрескивая. Он давал желтое пламя и много тепла.

Лэйнтал Эй посмотрел на западную стену комнаты. Там было окно, через которое еле пробивался свет с улицы.

— У вас здесь хорошо, — наконец сказал он.

Он поднялся еще на одну ступень и желтый глаз сосуда с огнем посмотрел на него.

Святой Отец торопливо закончил молитву Вутре и открыл глаза. Они были спрятаны в глубоких морщинах, изрезавших лицо, и не могли широко открываться, но взгляд его на мальчика был ласков. Священник заговорил с мальчиком без приветствий.

— Заходи сюда, мой малыш. Я тебе что-то привез из Борлиена.

— Что? — мальчик спрятал руки за спину.

— Подойди и посмотри.

— Кинжал?

— Подойди и посмотри, — священник сидел неподвижно. Лойл Бри всхлипнула, дед простонал, в жаровне раздался треск и шипение, полетели искры желтого пламени.

Лэйнтал Эй осторожно приблизился к священнику. Он никогда не мог понять, как люди могут жить где-то кроме Олдорандо. Ведь их поселок был центром вселенной, а все остальное — пустыня, дикая пустыня, откуда иногда вторгаются фагоры.

Отец Бондорлонганон достал маленькую фигурку и положил ее на ладонь мальчика. Она была даже меньше, чем ладонь. Это было вырезанное из кости кайдава изображение собаки. Собака была как живая. Густая шерсть покрывала спину собаки, а на маленьких лапах отчетливо были видны когти. Мальчик долго рассматривал фигурку, а потом обнаружил, что при покачивании собака машет хвостом и открывает пасть.

У него еще никогда не было такой игрушки. Мальчик возбужденно побежал по комнате с лаем, а мать вскочила, стараясь утихомирить его.

— Когда-нибудь этот мальчик будет лордом Олдорандо, — сказала Лойланнун Святому Отцу, как бы объясняя его поведение. — Он наследник.

— Лучше бы он полюбил знание и у него было желание узнать еще больше, — сказала как бы про себя Лойл Бри. — Как мой Юлий, — и она снова заплакала, спрятав лицо в ладонях.

Отец Бондорлонганон прищурил глаза и спросил, сколько лет мальчику.

— Шесть с четвертью лет.

Только чужие могли задать такой вопрос.

— О, ты уже почти мужчина. На следующий год ты уже пойдешь на охоту и тебе придется принимать решение. Чего ты больше хочешь, власти или знаний?

Мальчик потупил голову.

— И то и другое… или то, чего проще достигнуть.

Священник рассмеялся и жестом руки отпустил мальчика, чтобы вернуться к своему делу. Его уши, привычные к посещениям смерти, уловили изменение в ритме дыхания Литл Юлия. Да, старик уже был близок к тому, чтобы покинуть этот мир и пуститься в опасное путешествие в обсидиановый мир призраков. Оставив женщин с ним, отец Бондорлонганон спустился вниз и улегся на своем ложе головой на запад.

Довольный, что к нему больше не пристают с расспросами, мальчик катался по полу со своей новой игрушкой и заливался лаем каждый раз, когда собака открывала пасть.

Его дед покидал этот мир в то время, когда тот был охвачен самой яростной войной в истории человечества.

На следующий день Лэйнтал Эй не отходил от священника из Борлиена, надеясь, что в складках его одежды спрятано еще что-нибудь для него. Но священник был занят больным и Лойланнун не позволяла мальчику мешать ему.

Между его бабкой и матерью разразилась ссора. Лэйнтал Эй был очень удивлен этим, так как, когда его дед был жив, женщины жили очень дружно. Тело Юлия, который был назван в честь мужчины, пришедшего с гор вместе с Искадор, было погружено на повозку и увезено прочь. После него в комнате остался пустой угол, где сидела на корточках Лойл Бри, которая оборачивалась лишь затем, чтобы рявкнуть на свою дочь.

Дисциплина в племени всегда была довольно строгой, и Лойл Бри все еще сохраняла свое главенствующее положение в нем, хотя волосы ее поседели, спина сгорбилась и голова пряталась между плечами, когда старуха склонялась над холодной постелью своего умершего мужа, мужа, которого она с неослабевающей страстью любила уже половину жизни — с того самого момента, как подобрала его раненым.