Дело о черной вдове. Записки следователя (сборник) - Александр Ковалевский

– Рвем когти, братан! – крикнул коренастый бандит двухметровому верзиле, и, схватив в охапку награбленное, они выскочили из подъезда.

Оправившись от пережитого шока, Маша подобрала растерзанную сумочку и вложила в нее не тронутый грабителями конспект по истории КПСС. Все ее остальное имущество, включая и ключи от квартиры, бандиты прихватили с собой. Моля Бога о том, чтобы родители не ушли куда-нибудь в гости, Маша сомнамбулой побрела по заснеженным улицам. Вскоре ее босые ноги занемели от холода, мороз настойчиво пробирался под кофточку, а колючий снег укрыл ее растрепавшиеся волосы белоснежной шапкой. Издали она была похожа на заблудившуюся снегурочку. Встречные прохожие недоуменно оглядывались на нее и крутили у виска, а дворник, сгребавший с тротуара снег, зачем-то обругал ее.

Домой Маша добралась, замерзнув до состояния ледышки. Наскоро объяснив маме, что произошло, она набрала полную ванну горячей воды и только после этого дала волю слезам. В милицию, как ни настаивали родители, Маша заявлять не стала. Пусть, решила она, никто никогда не узнает о том унижении, через которое ей пришлось пройти, попав в лапы к бандитам.

Всю ночь она провела в липком кошмарном бреду. Какой-то монстр в человечьем обличье, глумливо скалясь, душил ее и вырывал из ушей подаренные ей бабушкой сережки. Маша пыталась кричать во сне, но из ее простуженного горла вырывалось лишь жалкое сипение. Утром она проснулась с температурой 39,5. Пришедший по вызову участковый врач поставил диагноз: ангина и двустороннее воспаление легких. Ни о какой поездке в Карпаты, разумеется, не могло быть и речи. Сергею Сокольскому пришлось сдать билеты на поезд, и вместо катания на горных лыжах она все каникулы провела на больничной койке. Сергей каждый день приносил в палату фрукты и цветы, и ей было безумно приятно его внимание. Было лишь до слез обидно и досадно за то, что их романтическое путешествие в зимние горы не состоялось из-за каких-то двуногих существ, назвать людьми которых у нее не поворачивался язык.

Вскоре она пошла на поправку. По мере выздоровления ее перестали тревожить и ночные кошмары. Сергей теперь всегда провожал ее после института и даже иногда оставался у нее ночевать. Ее родители не возражали против того, чтобы их дочь вышла за Сергея замуж, и воспринимали его уже как будущего зятя. К летней сессии на этот раз они готовились вместе, и как результат оба сдали ее на повышенную стипендию. Их свадьба была делом решенным, осталось только заработать на нее деньги, и Сергей, оставив Машу скучать дома, со стройотрядом уехал на два месяца в далекую Тюмень…

Однажды в погожий июльский день она сидела на балконе и, лузгая семечки, с тоской взирала на снующих внизу жизнерадостных загорелых прохожих. Прошло уже пол-лета, а она еще ни разу не была на пляже, а ведь скоро в институт, как же ей учиться, не отдохнув? И как она придет в институт? Бледная как моль и с нездоровым цветом лица? На балконе разве же это загар? Сергею-то хорошо, думала Маша, он там все время на свежем воздухе (в это время он тушил пожар на буровой), а она уже зачахла в городе. Предаваясь столь горестным размышлениям, она не слышала разрывающийся в комнате телефон. Может быть, судьба Марии сложилась бы иначе, если бы ее старый школьный приятель Вова Курочкин, решив, что ее нет в городе, больше не перезвонил. Но он, не зная, чем занять себя (на море все семейство Курочкиных выезжало только через неделю), с методичной настойчивостью обзванивал всех своих подруг, ища, с кем провести оставшееся до отъезда время. Как назло, все его знакомые разъехались на лето кто куда, и тут он вспомнил о Маше. Когда-то он был влюблен в нее, и одно время Маша Крылова отвечала ему взаимностью, но после окончания школы их пути разошлись. Она подала документы в политехнический институт – он направил свои стопы в торговый техникум.

Порой наша судьба зависит от таких мелочей, на которые при других обстоятельствах никто бы и не обратил внимания. Зайди Маша в комнату на минуту позже, и ее жизнь сложилась бы иначе. Она дождалась бы Сергея и вышла бы за него замуж. Но у Маши в тот момент закончились семечки, и она, аккуратно завернув в бумажку шелуху, решила на сегодня солнечные ванны закончить. Позагорала и хватит, теперь можно до вечера поваляться с книжкой на диване. По сравнению с жарой на балконе в комнате царила приятная прохлада. Сбросив с себя купальник, Маша собралась уже было нырнуть под душ, как опять зазвонил телефон. Она нагишом выскочила из ванной и взяла трубку. Голос Курочкина показался ей необычно привлекательным и… сексуальным. Сергея она не видела уже целый месяц, а молодой женский организм требовал свое…

Уже через час на диване, где она собиралась читать умные книжки, забыв обо всех предосторожностях, билась в объятьях Вовы Курочкина совершенно другая Маша. От былой скуки не осталось и следа. Заматеревший Курочкин вертел ее, как хотел, и она, обезумев от нахлынувшей страсти, охотно подчинялась его напору.

Из Тюмени Сергей прилетел на две недели раньше, о чем телеграммой-молнией сообщил Маше заранее. В толпе встречающих ее не было, и он сразу понял, что произошло что-то непоправимое. Хотел позвонить ей прямо из аэропорта, но гулко бьющееся в груди сердце безошибочно подсказало, что его звонка никто не ждет. Мария позвонила через два дня сама. Но он и до ее звонка уже понял, что она предала его.

К началу учебного года Мария уже точно знала, что беременна. Вова Курочкин, услышав от нее эту неприятно поразившую его новость, побледнел, но довольно быстро взял себя в руки. В конце концов, подумал он, что-нибудь подобное должно было когда-то случиться, и о такой красавице, как Машка, можно только мечтать.

Маша, почувствовав его сомнения, трогательно прижалась к нему своим худеньким плечиком, и он, обреченно вздохнув, решился. К будущей свадьбе Курочкины стали готовиться с купеческим размахом. Володя целыми днями носился по магазинам, что-то там заказывал, приобретал; его мать корпела над списком приглашенных, стараясь никого не забыть из нужных людей, а отец взял на себя обеспечение свадебного стола дефицитными продуктами. Родители Марии тоже из кожи вон лезли, внося свой посильный вклад в общий котел. Все завертелось, закрутилось в предпраздничном хороводе, только одна Маша почему-то оставалась безучастна ко всем свадебным приготовлениям…

Сокольского она встретила в последний день августа у дверей деканата. Она шла под руку со своим женихом и сделала вид, что с Сергеем незнакома. Сергея это просто потрясло. Никаких особых объяснений до этого между ними не было, но ее отсутствующий взгляд был для него теперь красноречивее всяких слов.

Объясниться Маше с Сергеем все же пришлось. Хотя они сидели теперь порознь на лекциях, их по-прежнему тянуло друг к другу. Ей не хотелось терять Сергея, и показная холодность давалась ей с огромным трудом. Она видела, как он переживает ее измену, и, если бы не беременность, бросилась бы в его объятья не раздумывая, но об аборте не могло быть и речи. Положение у Марии было безвыходное, и Сергей это прекрасно понимал. Поэтому, когда она, не выдержав и недели, призналась, что по-прежнему любит его, Сергей сразу простил ее. Они опять бродили по осеннему парку и целовались на глазах у прохожих, но отменить свадьбу с Курочкиным Маша не решилась. Она оценила порыв Сергея принять чужого ребенка как своего, но согласиться с его предложением у нее не хватило смелости. Уже заказано безумно дорогое свадебное платье, Вова купил обручальные кольца высшей пробы, приглашены родственники с обеих сторон, ее родители, чтобы не ударить в грязь лицом, влезли в кошмарные долги, и вдруг вот так все взять и отменить? На такой поступок она решиться не смогла…

Свадьба состоялась в конце октября. Мария выглядела потрясающе. Только-только начинающий проявляться животик был почти незаметен, и она так нравилась себе в подвенечном платье, что не удержалась и пригласила на свое торжество и Сергея, предложив ему стать другом их семьи. Он пожелал ей счастья, но присутствовать при ее бракосочетании наотрез отказался.

На этом их романтические отношения, пожалуй, закончились бы. Маша нянчила бы ребенка и вскоре забыла бы Сергея, но на седьмом месяце у нее случился выкидыш, и все закрутилось вновь. Мария несколько раз уходила от Курочкина и обещала Сокольскому в ближайшее время развестись, но в последний момент вдруг что-то неожиданно менялось в ее планах, и она возвращалась к мужу. Бесконечно так продолжаться не могло, и их пути, казалось, окончательно разошлись…

– Ну вот мы и приехали, – притормозив возле серой пятиэтажки, сказал Сергей. – Не забыла, где я живу?

– Нет, конечно! Третий подъезд, третий этаж, квартира номер пятьдесят, как у Булгакова в «Мастере и Маргарите».