Дневники Пирамиды - Ник Ришелье

— Я устал, — отвечал я, глядя в пол. — Я чувствую, что со мной что-то происходит. Я теряю друзей, родных, любимую. Я теряю интерес к жизни. К этой жизни. Словно меня ждёт какая-то новая…

В эту секунду я поднял глаза и заметил, что Князь смотрит на меня совсем иначе. Он не был разгневан, скорее, был удивлён и напуган.

— Как? Уже? — пробормотал он.

И тут я смалодушничал.

— Юрий Данилович, — попросил я, — может быть, Вы сумеете вернуть Риту к работе? Она бы мне очень помогла.

— Да-да, — отвечал он, торопливо что-то записывая в своём вечном блокнотике, — я непременно попытаюсь её вернуть.

Сколь неожиданной была перемена в поведении Князя, столь же странным было его дальнейшее решение в отношении меня.

— Иван, — сказал он. — Ты прав, тебе нужен отдых.

Он протянул мне вырванный из блокнотика листок, исписанный мелким шрифтом. Всем известный блокнот нашего бессменного руководителя обладал весьма замечательными свойствами. Во-первых, он никогда не заканчивался. А во-вторых, прочесть текст с его страниц могли только посвящённые, причём только те, кому Князь лично их дал в руки. В противном случае эти листочки исчезали точно так же, как древние папирусы, известные мне ещё с того памятного дня, когда я впервые встретил его.

— Прочти, — сказал Князь, — здесь инструкции для твоего заместителя Олега. Он ведь в курсе всех дел?

Я кивнул.

— Отлично. Пусть заканчивает с «Ковчегом» в соответствии с этим распоряжением, а ты у нас недельку поваляешься на пляже во Флориде. Там сейчас бархатный сезон!

Он улыбнулся мне улыбкой солнечного божества Ра и похлопал по плечу.

— Не расстраивайся, Ваня, у всех бывают в жизни сложные моменты. Но всё ведь проходит, как говорил старина Соломон, не так ли?

И я снова кивнул, плохо соображая, чего я добился и что потерял.

Как Рита узнала о моей просьбе — ума не приложу. Впрочем, она ведь кратор и, судя по всему, более сильный, чем сам Князь. Она могла просто почувствовать это, когда увидела меня перед моей поездкой в солнечную Флориду. И я, устыдившись, не стал передавать ей содержание разговора с шефом, а просто улетел, не сказав больше ни слова.

Отпуск во Флориде, как и в любом другом месте на планете, ничем не примечателен, если ты — высший посвящённый. Солнце, море и песок не способны вызвать столь же трепетные чувства, какие вызывают древние рукописи, золотые ключи дворца Ирода Великого или глиняные дощечки Вавилона.

Я провалялся на пляже три дня и вернулся в серую дождливую Москву, потеряв всякий интерес к реальности. После того жёсткого разговора с Марго мне казалось, что я должен погрузиться в себя и попытаться, наконец, оценить — кто я, зачем я, почему именно я?

Такие периоды самобичевания полностью меня деморализовали, и я инстинктивно пытался избегать любого общения с людьми ради их же блага. Переоценка ценностей — это как переход в новую реальность. Ты начинаешь видеть не так и не то, что предполагал. Хорошо знакомые вещи вдруг предстают в совершенно новом неприглядном свете, и ты не знаешь, как к ним относиться. Нужно время на обдумывание, и это время лучше всего провести в одиночестве. У монахов есть кельи, у философов древности были пещеры, или, на худой конец, бочки, у простых людей есть церкви и мечети. У меня же были только мои книги, воспоминания и способность изолироваться.

Я не уверен, что могу точно вычислить, что именно произошло за время моего отшельничества. Ведь я не выходил на связь даже через Интернет — сидел дома и смотрел старые фильмы, читал книги и старался не думать о Пирамиде и о друзьях.

Тем не менее, уже к декабрю ситуация разрядилась и изменилась настолько, что я смог это уловить своим сверхчеловеческим шестым чувством в своей творческой келье.

А произошло вот что. Во-первых, Рита встретилась с Князем и приняла решение не прятаться от меня и старых друзей, хотя категорически отказалась работать с нами. Что такого он ей сказал (подозреваю, что очень точно выбранную часть правды) и почему вдруг она нарушила свой строгий обет, на это, боюсь, ответить сможет только сам Альтер.

Во-вторых, она простила меня. Нужно ли ещё что-то пояснять? Думаю, нет…

В-третьих, Олег при помощи Графа завершил за меня операцию «Ковчег», и мне оставалось лишь удостовериться в том, что всё прошло по плану. Выйдя из чувственной комы, я взял себя в руки, а точнее, меня в мои же руки вложила сама Маргарита, и лично проверил, что созданный вновь великий кладезь знаний, привезённых некогда на Землю народом Пурвы из Рода Вестников и оберегаемый поначалу Хранителями, а позже Посвящёнными, надёжно укрыт в северных пирамидах до лучших времён.

Таким образом, моя главная миссия, если верить Князю, была завершена. И я в последний раз мог наслаждаться безответственной свободой, словно на короткое время опять стал мальчиком из кировской средней школы.

Глава 15. Alter Ego

Была декабрьская пятница 201x года. Вечер. Я вышел из нашего офиса на Мосфильмовской улице раньше обычного и сразу направился в метро. На душе у меня скребли кошки. Непонятная таинственная тревога занозой болела в мозгу. Я спускался в метро для того, чтобы сбросить эмоциональное напряжение, и, как говорят Высшие, подзарядиться. Да, в огромном скоплении людей с самыми разными эмоциями и стремлениями — от ненависти и страха до любви и неприкрытого сексуального желания — мы, Высшие, находим успокоение. Возможно, потому, что людской эмоциональный «фон» заглушает наши сверхъестественные переживания. Поэтому я любил в час-пик нырять в московское метро и снимать свой неземной, надчувственный стресс.

Волей-неволей прислушиваясь к тысячам безмолвных голосов, я улавливал их «струны истории», и это отвлекало меня, даже развлекало немного. Вот спит в углу грязный опухший человек. Запах, идущий от него, даже в такой давке расчищает по меньшей мере полметра свободного пространства. Пассажиры воротят носы и стараются держаться от него подальше. Они и за человека-то его не считают. Я присмотрелся повнимательнее… Ему 59 лет, в советское время был кандидатом исторических наук, собирался писать докторскую. Это в сорок-то лет! Для историка — весьма ранний возраст. Но потом… Сын вернулся из Афгана в цинковом гробу, дочь в шестнадцать лет ушла из дому, наверняка стала проституткой, жена тяжело заболела, а в начале 90-х не то что на лекарства, на еду деньги взять было негде. Он запил, а она умерла. Похоронил её на деньги, вырученные с продажи своей библиотеки. Потом продал за бесценок квартиру, стал бомжевать по вокзалам и метро. Чудо, что ещё жив… Но конец близок — старуха с косой уже наклонилась над ним и шепчет на ухо свои заклинания. Месяц-другой, и он наконец-то увидит жену и сына, а потом и дочь… Он скучает по ним и очень хочет увидеть, но боится, что они и там отвернутся от него, ведь он не смог спасти свою семью… Он хочет плакать, но слёз давно нет…

На остановке в вагон ввалились два верзилы лет по тридцать и давай расклеивать рекламу над дверями. «Стабильный высокий заработок! Регистрация и разрешение на работу! Помощь в получении гражданства! Кредит без залога и поручительства! Наличные деньги прямо сейчас!» — кричали наклеиваемые листовки. Эх-х, парни, парни, в ваших ли теперь это силах — Землю от пожара уберечь? Измельчали вы нынче… С такой комплекцией вам бы отбойный молоток в руки или кресло какого-нибудь современного строительного агрегата под задницу, а вы объявления расклеиваете! Ладно, наступивший затяжной кризис капитализма расставит всё по своим местам…

А вот у самой двери стоит юная девица пятнадцати лет. Глазки, сисечки, попка, каблучки, штукатурка косметики — всё при ней, за исключением разве что мозгов. Но при таком наборе они, скорее, мешают. Даже зимой у неё из-под курточки торчит голый живот с проколотым пупком, широкий вырез на блузке приковывает взгляды стоящих рядом мужиков, и ей это нравится, хотя она кривит взгляд, будто бы это её раздражает. Густо накрашенные глаза и губы, разноцветные волосы, пирсинг на бровях и, наверняка, в языке. Как говорит Семён, если человек интеллектуально слаб, он старается выделиться визуально. Что ж, не так уж много у нас, значит, интеллектуально слабых людей, хоть это радует.

Я не стал детально изучать девушку сомнительных социальных взглядов, а перешёл в режим общего поверхностного сканирования. Я раскрыл свои гиперчувства, и в моё сознание хлынул поток мыслей и переживаний окружающих меня людей. Это напоминает поиск радиостанции в эфире — ты крутишь ручку приёмника (речь, конечно, не идёт о современных IT-гаджетах), и сотни голосов на разных языках вперемешку с шипением электромагнитных помех вырываются из динамиков. Высшие называют это ёмким словосочетанием — «слушать фон».

Странно, подумал я, до сих пор не могу внутренне причислить себя к Высшим, хотя вполне официально стал им. Почему? Возможно, потому что Высшими не становятся в тридцать с небольшим лет? То есть, конечно, они Высшие от рождения, но в полной мере выучиваются управлять сверхспособностями лишь после векового жизненного опыта. А я, зелёный мальчишка-выскочка, ещё вчера бывший когитантом, а четверть века назад и вовсе ничего не знавший о Пирамиде, теперь, по меньшей мере, кратор! Равный самому Юрию Даниловичу, брату Ивана Калиты!