Кофейня - любовь, с привкусом кофе - Горовая Ольга

Алексей смотрел на этого мужчину, который отвернулся от него, упершись в спинку кресла обоими ладонями, и чувствовал себя так, словно прилетел с другой планеты.

Они не понимал ни одного слова. Вся речь Игоря была просто лишена для него смысла. Однако, и несмотря на это, Леша чувствовал, что за злостью, за экспрессией этого мужчины стояло что-то тяжелое. То, что слишком много задевало в душе.

Ему стало страшно.

Алексей был простым человеком, не всезнающим героем с супер возможностями, и ему не нравилось чувствовать свою вину. Не приносило никакого удовольствие ядовитое, разъедающее ощущение самобичевания внутри.

Но он его заслужил. И не собирался отворачиваться и уходить от ответственности за все свои прошлые глупости.

Потому, глубоко вздохнув, Алексей умерил свою злость, на которую, в общем-то, не имел никакого права, и откинулся назад, утыкаясь затылком в холодное стекло окна.

- Пожалуйста, хоть вы, можете объяснить мне все по-человечески? - обратился он к Игорю. - Что здесь случилось? Почему она сразу не сказала мне, что беременна? И кто вы такой для нее, черт вас возьми?!

Эта просьба, очевидно, оказалась для врача неожиданной. Игорь повернул голову и с явным удивлением посмотрел на Алексея. А потом на его губах появилась улыбка. Кривая, немного грустная, но все же - улыбка.

- Знаешь, парень, ирония в том, что я был никем, и в то же время, каким-то дурацким образом, оказался виноват во всех ваших проблемах, - Игорь хмыкнул. - Лена так не думает. Все время говорит, что это она сама виновата. Но я не уверен, - он потер лоб и сел в свое кресло.

Поставив локти на стол, он уперся подбородком в сложенные пальцы. Так, что Леше стал хорошо виден резкий профиль этого доктора. Он не решился его перебивать, подумав, что вопросы задаст и после. Сейчас, Алексей просто хотел услышать ту часть своей собственной жизни, о которой столько лет даже не подозревал.

- Я десятки раз проклинал себя, что разрешил Лене сохранить эту беременность, - Игорь не повернулся к нему, так и остался сидеть боком к Алексею, начав свой рассказ. - Все коллеги были в шоке. Я - гематолог, если ты еще не понял, занимаюсь болезнями крови. Возможно, тебе не ясно, какое отношение я имею к беременным, но бывает и так, что мы решаем, оставлять или нет беременной женщине будущего ребенка. Лене все запретили рожать. Она говорила, что с первого же анализа крови, сделанного ей участковым гинекологом, когда она пришла, только подозревая о возможной беременности - каждый считал своим долгом ей сказать, что ей не выносить плод, - Игорь стиснул пальцы и уткнулся в них лбом.

А Леша…, он просто не дышал. Вслушивался в каждое слово, которое тихо говорил этот врач, и боялся пошевелиться, чувствуя, как ледяной, противный, липкий страх лезет по позвоночнику.

- У нее было тридцать тысяч тромбоцитов в анализе, при норме - триста тысяч. Это клетки, которые отвечают за остановку кровотечения при любой травме или порезах, - не прерываясь, будто ему часто приходилось так делать, пояснил Игорь. - Опасная цифра. Срок - маленький. Все были за то, чтобы подлечить ее немного, хоть чуток поднять уровень - и сделать аборт. Хоть были и минусы в этом. Но все же - надеялись, что пройдет хорошо. Такое бывает, когда у совершенно здоровой женщины развивается подобная реакция на плод. Как аллергия. И при другой беременности - подобного могло и не произойти. Я был последним, к кому ее прислали для подтверждения, - Игорь замолчал, прижав костяшки кулаков к губам. - Потом, сидя у ее кровати в реанимации по ночам, я десятки раз задумывался над тем, на кой черт взял такое на свою голову?! Зачем добавил и себе и ей столько горя, проблем?! Надо было отговорить Лену. Но видел бы ты ее. Она пришла, почти девочка, худая, измученная, бледная, как смерть. И испуганная. Такая испуганная. Я, видя ее первый раз в жизни, не мог спокойно на это смотреть. Помню, спросил, почему она пришла сама, обычно женщины приходят с мужьями. Им нужна поддержка в такой момент. А она сказала, что не хочет говорить тебе о беременности, пока точно не будет знать. Не хочет расстраивать своего мужа. Что у него и так проблем много, и забот. С этим она сама справится. Это я потом узнал, что она обманывала тебя. Что не говорила о том, куда ходила все эти полтора месяца, когда ее гоняли по врачам, пока Лена ко мне не попала. Глупый поступок. Но она пыталась оградить того, кого любила от лишних волнений. Не могу сказать, что не понимаю этого мотива.

Алексею захотелось удариться головой об стенку. Сильно. Раз пять. Так, чтоб расшибить свою дурную голову. Чтоб было больно.

Как он мог быть таким слепцом, чтобы не видеть, что происходило?! Ведь они не предохранялись. Хотели ребенка. Почему же он сомневался в ней тогда?!

Сейчас, вспоминая о том времени во время рассказа Игоря, он видел все, что подталкивало его к этой мысли. Почему же он не додумался сам?! Почему?!

Сейчас поздно было сожалеть об упущенной возможности, но Леша не мог прекратить задавать себе этот вопрос в уме.

Он смотрел на своего собеседника, и не хотел упустить хоть одно слово из того, что тот рассказывал.

- Мне стало жалко ее. Просто, по человечески. Она так хотела этого ребенка от своего любимого мужчины. Полностью понимала, чем рискует, я проверял, и все равно, готова была на это. И я поддался слабости. Разрешил. Мне понравился ее дух, уверенность в том, что она сможет, что вместе с тобой, все преодолеет, - Леша закрыл глаза и прикусил щеку от этого укора, который слышался в тихих словах. Справедливого и заслуженного, и оттого, еще более горького. Он не был с ней в этом. Предал. - Я разрешил ей оставить ребенка. Долго говорил, объяснял. Отговаривал. И все равно - разрешил. У нас одна с ней группа крови, - внезапно Игорь улыбнулся почти весело, - глупо, конечно, тем более, после стольких лет практики, но это как-то повлияло на меня. А она так обрадовалась, что уходя - обняла, благодаря за то, что я оставил ей и ребенку надежду. В тот день мы виделись первый раз. И, возможно, он стал бы и последним, если бы все случилось иначе.

Алексей выругался сквозь зубы, все же ударяясь затылком о стекло. Рама задребезжала, и Игорь хмыкнул, услышав звон. Но ничего не сказал, просто продолжил рассказ.

- А потом, среди ночи, меня вызвали в реанимацию к пациентке, увидев мою фамилию в карточки, и мое "добро" на эту беременность. После того, я не отходил от нее. Считал, да и считаю, несмотря на все, чтобы Лена там не говорила, что моя вина во всем - весомая, - Игорь тяжело вздохнул. - Я ходил к тебе по ее просьбе, думал объяснить, как все было на самом деле, только опоздал… У меня нет семьи, - Игорь наконец повернулся, и в упор посмотрел на Алексея, которому казалось, что его заживо пытают, так больно и противно было от этих слов. От осознания, сколько боли он принес Лене своей порывистостью и глупой гордостью. - И после того, как я просидел с ней в больнице почти всю беременность, которую Лена категорически отказалась прерывать, хоть сама ходила еле живая - она мне стала как дочь. Да еще и ее роды… - Игорь закрыл глаза и прижал веки пальцами, скривившись так, словно целиком съел лимон. - Я многое видел, но такое… У нас не хватало крови. Специально заготовленных препаратов для этого дня, для плановых родов Лукьяненко - просто не хватало. Кровотечение не останавливалась. Мы, наверное, влили в нее в три раза больше изначального объема, но все без толку. Мне даже показалось, что в какой-то момент, она просто сдалась, потеряла смысл. Не видела цели в жизни после того, как ты уехал. И ей так хотелось покоя…