Города-государства Древней Руси - Игорь Фроянов

Несколько позже владимирцы снова устраивают вече. Город в этот момент оказался без князя, ибо Мстислав, сын Святополка киевского, погиб, пораженный «под пазуху стрелою». И вот на вече решаются вопросы по обороне города, от его имени направляется к Святополку посольство, призывающее оказать помощь осажденному Владимиру{91}.

Владимирское вече предстает на страницах летописи как сложившийся и устоявшийся политичесский институт, как основной элемент социально-политической структуры Владимирской волости-земли. Перед нами, собственно, народное собрание, стоящее над князем и являющееся, следовательно, верховным органом власти. По своей социальной природе владимирское вече ничем не отличалось от вечевых собраний других древнерусских волостей{92}.

События, последовавшие за злодейским ослеплением Василька, интересны не только тем, что рисуют конституированную и суверенную городскую общину главного города земли — Владимира. Они любопытны еще и потому, что показывают Владимир в соединении с пригородами — зависимыми от главного города поселениями с прилегающей к ним сельской округой. Всеволож, Шеполь, Перемиль, Турийск, Сутейск, Бужеск, Выгошев, Червень — все это пригороды, признающие власть главного города, составляющие с ним органическое единство. Зависимость пригородов от главного города устанавливалась по разным линиям: политической, административной, военной. Трагедия всеволожан, истребленных Васильком, — яркий пример ответственности населения пригородов за дела главного города и его князя. По желанию владимирского князя и при согласии общины главного города любой из пригодоров мог быть передан в управление какому-нибудь князю или боярину. Вспомним, что Давыд на правах владимирского князя предлагал Васильку на выбор «любо Всеволож, любо Шеполь, любо Перемиль». Он также дал Луцк Святославу, прозванному Святошей. При Святоше находились мужи Давыда, которые вместе с князем-посадником правили в Луцке{93}. Святоша взял на себя какие-то. союзнические обязательства по отношению к Давыду. Во всяком случае, «заходил бо бе роте Святоша к Давыдови: Аще поидеть на тя Святополк, то повемь ти»{94}. Пригороды поставляли воинов главному городу. Князь Мстислав, теснимый Давыдом, укрылся во Владимире и «затворися в граде с засадою, иже беша у него берестьяне, пиняне, выгошевци»{95}.

Владимир вместе с пригородами составлял крупную по размерам волость Юго-Западной Руси. В конце XI — начале XII вв. эта волость — сложившееся в основных чертах государственное образование, которое можно характеризовать как город-государство республиканского типа с демократическим уклоном.

Дальнейшая история Владимира шла под знаком продолжающегося возвышения местной общины и обостряющейся борьбы с Киевом. В 1117 г. Мономах собрал целую коалицию князей, чтобы идти на Ярослава Святополчича, который княжил во Владимире{96}. По мнению П. А. Иванова, поход был вызван противоречием между политикой Мономаха и тягой земель к обособлению{97}. Со своей стороны, добавим: политика Владимира Мономаха не являлась сугубо личным творчеством князя. В принципе она была обычной для киевских правителей. Но на ней, несомненно, лежала яркая печать индивидуальности Мономаха — человека даровитого и волевого. Нельзя, конечно, упрощать вопрос, усматривая в Мономахе лишь простого проводника политики киевской общины. Стремление властвовать среди князей — одна из особенностей его характера. И на этот раз он хотел смирить строптивого Святополчича. Ему это удалось: «Ярославу покорившюся и вдарившю челом перед строем своим Володимером, и наказав его Володимер о всем, веля ему к собе приходити, когда тя позову»{98}. Приведение в покорность Ярослава не исчерпывало, впрочем, целей похода киевского князя, которому важно было и другое: пресечь поползновения владимирской общины к расширению своей волости.

Довольно красноречиво в этой связи известие В. Н. Татищева о том, что Ярослав Святополчич хотел «у Владимира область по Горыню отнять», а Василька и Володаря — «владения лишить»{99}. Осуществить задуманное Ярослав мог, опираясь преимущественно на местные силы{100}. Так за межкняжеской «которой» выступает очередной конфликт волостей. В частности, мы видим, как владимирская община пыталась расширить собственную территорию за счет Погорынья, находившегося в составе Киевской земли{101} и являвшегося яблоком раздора между киевскими и волынскими князьями{102}, а также возродить господство над Перемышлем и Теребовлем — волостями Володаря и Василька. Понятно, почему среди князей, «остолпивших» вместе с Мономахом град Владимир, встречаем Ростиславичей{103}.

Укротив Святополчича, Владимир Мономах вернулся в Киев. Вскоре оттуда, как извещает Ипатьевская летопись, он «посла сына Романа во Володимерь княжить»{104}. Вслед за этим известием летописец сообщает: «Выбеже Ярослав Святополчичь из Володимера Угры, и бояре его и отступиша от него»{105}. Лаврентьевская летопись излагает события в ином, более точном, на наш взгляд, порядке: «Бежа Ярославець Святополчичь из Володимеря в Ляхы, и посла Володимер сын свои Романа в Володимерь княжить»{106}. Оба источника ничего не говорят о вторичном походе Мономаха против «Ярославца». В поздних же летописях есть упоминания об этом походе. В них также называется причина, побудившая Мономаха снова собирать рать на Ярослава. В Московском летописном своде конца XV в. читаем: «Ярославць Святополчич отела от себе жену свою, дщерь Мъстиславлю, внуку Володимерю. Володимер же слышев се и совокупи воя поиде на нь; и выбеже Ярослав Святополчич из Володимеря в Угры, и бояре его отступиша от него. Володимер же посла в Володимерь сына своего Романа»{107}. Никоновская летопись содержит аналогичную запись, но вместе с тем имеет и одно интересное разночтение: «а воя его (Ярослава) отступиша от него»{108}. В. Н. Татищев, сообразуя различные летописные версии, замечал: «Ярославец, князь владимирский, забыв данное свое Владимиру клятвенное обесчание, жену свою от себя отослав. Чем Владимир вельми оскорбяся, собрав войско, пошел ко Владимирю. Но Ярославец, уведав, не дожидая его, ушел в Польшу к сестре своей и зятю. Владимир же, оставя во Владимире сына своего Романа, сам возвратился»{109}.

Суммированные нами факты дают пищу для размышлений относительно общей ситуации во Владимире, обусловившей бегство Ярослава Святополчича из города. Что же заставило князя покинуть Владимир? По В. Н, Татищеву, Ярослав ушел в Польшу, как только узнал о походе Владимира. С. М. Соловьев объясняет поступок Святополчича поведением бояр, отступивших от него, не раскрывая мотивы боярского отступничества{110}. Н. Ф. Котляр говорит о том, что Ярослав, не желая «примириться со своим зависимым от киевского стола положением», предпринял «попытку освободиться от подчинения общерусскому правительству (?!) с иноземной помощью»{111}. Нас не могут удовлетворить подобные объяснения. Вспомним, как вел себя Ярослав, когда большое союзное войско, возглавляемое Мономахом, подступило к Владимиру. Он сидел в городе, а противники в бесплодной осаде «стояща днии шестьдесять»{112}. Значит, владимирская община была на стороне Ярослава, который благодаря ее расположению к себе удержал город. Но затем владимирцы по каким-то неясным для нас причинам изменили отношение к нему, что, вероятно, заставило и бояр сделать то же{113}. Ярослав, лишенный поддержки владимирской общины, вынужден был бежать в чужую землю. Само бегство свидетельствует об опасной для князя обстановке, сложившейся во Владимире. Если учесть, что древнейшие летописные памятники хранят полное молчание о новом походе Мономаха на Ярослава, то еще явственнее становятся местные мотивы произошедшего. Поэтому бегство Святополчича надо расценивать как изгнание князя из города. Так еще раз устанавливается политическая активность владимирской общины, ее превосходство над князем.

Сын Мономаха Роман и года не княжил во Владимире. Он умер. И во Владимир на княжение из Киева прибыл другой. Мономашич — Андрей. Позиции Киева во Владимирской земле укрепились. В некоторых пригородах Владимира в качестве посадников обосновались пришельцы из поднепровской столицы. В Червене, например, посадничал киевский воевода Фома Ратиборич, о чем узнаем из Ипатьевской летописи под 1120 годом: «Приходи Ярослав с Ляхы к Чьрьвну при посадничи Фоме Ратиборичи и воротишася опять не въспевше ничто же»{114}. Засилье киевлян вряд ли нравилось местному населению. В 1123 г. «приде Ярослав Святополчичь с Угры и с Ляхы и с Чехы и с Володарем и Василком Володимерю, и множество вои бе с ним, и обиступиша город Володимер»{115}. Летописец неоднократно подчеркивает самоуверенность Ярослава, надеевшегося «на множьство вои». Осада кончилась неожиданно: два каких-то ляха подстерегли Ярослава, гарцевавшего у стен города, и смертельно ранили его. Через несколько часов князь скончался.