Пёс. Боец - Константин Калбазов

Имелась в сотне дюжина бойцов, которых Сэм окрестил снайперами. Кто-то из этих парней в прошлом был браконьером, кто-то выказал недюжинные способности к владению этим оружием, но это действительно самые лучшие стрелки. Мало того, у них и наиболее тщательно изготовленные арбалеты. Приклады значительно отличались от обычных: проигрывая им в прочности, они куда удобнее в использовании. Рука ложилась в вырез приклада на удобную рукоять. Если при стрельбе из обычного арбалета целиться приходилось по болту, то здесь имелись прицельные приспособления, которые нужно выставлять в зависимости от дистанции.

Наличие такого оружия обеспечило бы куда более точную стрельбу и для менее умелых стрелков, но Георг решил, что не стоит вооружать так всех. Дело вовсе не в том, что подобное оружие дороже и изготовить его сложнее. И даже не в том, что каждый болт тщательно сбалансирован, отшлифован и выверен по весу, с заботливо исполненным оперением. Все это вносило неудобство, но не было непреодолимым. Главное – в том, что эти арбалеты требовали более бережного обращения. Можно создать условия, чтобы подобную заботу проявляла дюжина бойцов, но как быть, если так будут вооружены все?

Снайперы сказали свое веское слово, и вскоре памфийцы боялись высунуть свой нос даже в узкие бойницы. Это позволило плотникам работать в менее нервозной обстановке. Ведь если ты не воин и не свыкся с мыслью о том, что смерть – это всего лишь противная и ворчливая соседка, то летящие мимо или бьющие в дерево болты будут заставлять тебя думать о чем угодно, но только не о работе.

Уже через час с небольшим все было готово к штурму. Желая избежать ненужного кровопролития, Георг предложил осажденным сдаться, но те отказались. По большому счету, это глупо. На что они рассчитывают, непонятно. Ведь осаждающие имеют прямой доступ к дверям, и понять, что именно они соорудили на стене, несложно. Однако выбор сделан и время сейчас работает на них, поэтому барон Авене решил не откладывать.

Все произошло весьма быстро. Тараны, прикрытые деревянными щитами, предохраняющими от обстрела, в одно мгновение вынесли двери, несмотря на то что последние были укреплены изнутри. Едва это произошло, как в дверные проемы, теперь уже свободные, начали вламываться люди Георга. Защитники ничего не смогли противопоставить тактике, применяемой наемниками. Те действовали с неумолимостью самой смерти.

Двое нападают, третий за их спинами с арбалетом, изготовленным к стрельбе, выжидает удобного момента, чтобы не задеть своих, и пускает болт в едва образовавшийся просвет. С данной дистанции, когда до цели меньше полудюжины шагов, болт с легкостью прошивает и щит, и доспех, добираясь до плоти. При этом выпущенный в упор снаряд обладает такой силой, что еще и отбрасывает противника назад. Разряженный арбалет – назад, следующему за тобой товарищу; взведенный – в руки, и снова разить врага. Разумеется, когда речь идет о стрельбе даже на семьдесят шагов, лучше иметь под рукой свое оружие, к которому уже успел привыкнуть и узнать его особенности. Но когда стреляешь вот так, да еще приходится заботиться лишь о том, чтобы не попасть в своих, находящихся в паре шагов, тут впору думать, как не задеть их распрямляющимися дугами, а не о том, как не всадить болт, – подойдет любой.

– Ты что-то почувствовал, дружище? Эх, Торк, мне бы твои уши и нюх.

Вообще-то глупо говорить с существом, для общения с которым достаточно простой мысли. Ну, не такой уж и простой, но если есть способность и нужные навыки, а также сам волколак захочет этого общения… Но мастер все же предпочитал проговаривать слова, так гораздо привычнее.

Волан потрепал волколака по огромной голове между ушами, не забыв при этом их немного помять. Свирепый зверь, которым пугали не только детей, на подобное вольное обращение слегка приподнял верхнюю губу, обнажив страшные клыки, и слегка прищурил глаза. Любой увидевший эту картину безошибочно определил бы, что этот самый Торк, лохматый ужас, испытывает удовольствие от действий темного мастера. Мужчина тоже это заметил, а потому удвоил усилия, и вскоре зверь сначала пригнул голову к самой земле, а затем повалился на бок, начав барахтаться в шутливой борьбе. Вот только человеку следует соблюдать осторожность даже в подобной возне. Волколак без страха выходит против взрослого медведя, и у того нет никаких шансов уцелеть в этой борьбе. Сила его велика, и одно неосторожное движение может дорого обойтись. Но, как видно, Волану было сейчас не до игрищ.

– Ну что ты разрезвился, как щенок? Сначала дело, потом отдых. Ты готов? Вот молодец.

К этому моменту Волан уже заметил около двух десятков всадников, мчавшихся по дороге. Не иначе как по какому горячему делу, вон как лошадей нахлестывают. Просто идеально для его целей. Как себя поведет волколак, когда нужно будет отправить волков на верную смерть, непонятно, все же они сородичи, а вот с таким отрядом стая в полторы сотни голов вполне способна справиться.

При виде всадников Волану даже стало немного завидно. К сожалению, он лишен возможности пользоваться живым транспортом. Тут дело даже не в Торке. Волколак прекрасно понимал, когда можно трогать добычу, а когда лучше не надо. Ему ничего не стоило держать в узде и всю свою стаю. Но ты поди объясни лошади, чуть ли не самому пугливому существу на свете, что ей ничегошеньки не угрожает.

Поняв, что никто с ним заигрывать не будет, Торк поднялся и с нескрываемой досадой ткнул своего двуногого друга в грудь. Потом с ленцой зевнул, широко раскрыв пасть и явив свету страшную коллекцию зубов, нежно-розовый язык и черное небо. Закрыв пасть с отчетливым клацаньем, он в последний раз бросил взгляд на Волана и скользнул через кустарник в высокую траву, по которой уже стелилось множество волчьих спин.

Вообще-то Торк вполне мог руководить атакой, находясь в стороне, но вожак должен быть со стаей, чтобы не утратить уважения. Впрочем, в отношении волколака такое утверждение было бы не совсем точным. Ведь он вел стаю не потому, что был первым среди равных, – он контролировал каждого члена стаи, заставляя всех безоговорочно ему повиноваться. Скорее дело в том, что ему самому нужна встряска, и Волан отчетливо почувствовал это, когда до него донеслись мысленные команды вожака. Ну прямо полководец, и никак иначе!

Атака хищников для всадников была полной неожиданностью. Высокая трава достаточно долгое время скрывала стаю. Даже когда лошади вдруг начали хрипеть и биться под седоками, те не сразу сообразили, что случилось. Обезумевшие животные рванулись вперед по дороге и в сторону, по целине, но путь им преградили другие хищники. Всадники всячески пытались взять лошадей под контроль и в то же время отражать внезапную атаку, но и то и другое у них получалось плохо. Казалось бы – кони, специально подготовленные для боя. Наверняка они участвовали не в одной схватке, дробя противника своими коваными копытами, должны быть привычны ко всему. Но вот стоило почуять извечного врага, как животный страх вырвался наружу.

Не сказать, что все лошади обезумели от страха. Были и такие, что смело вступили в схватку, но их было три или четыре, да и те все же прекратили свой бег, сосредоточив внимание на хищниках. С дороги послышались крики, ржание, хрипы и, наконец, скулеж волков, получивших увечье. Торк, наконец выпрямившийся, возвышался над высокой травой, сосредоточенно следя за ходом схватки.

Вот один из всадников, сообразив, что волков слишком много и отбиться не получится, решил спасаться бегством. У него для этого были все шансы, потому как лошадь под ним не взбесилась и сейчас отбивалась от наседавших на нее хищников. Дав шпоры, всадник направил своего боевого товарища по дороге в направлении Хемрода. Однако Торк, ни на секунду не терявший бдительности, вовремя увидел это движение и к тому моменту, когда человек вырвался из волчьего кольца, уже набрал скорость, несясь смельчаку наперерез. Волки сначала бросились было в погоню за беглецом, но затем, получив приказ вожака, вернулись, чтобы добить немногих оставшихся в живых. Огромная и стремительная тень взмыла в воздух и серой стрелой ударила воина в бок. Удар был настолько силен, что закованного в доспехи всадника попросту выбросило из седла. Оставшаяся без седока лошадь продолжила свой бег. Будь на месте волколака обычный волк, и скакун, скорее всего, вернулся бы к хозяину, чтобы мужественно его защищать. Но этот зверь вселял ужас в храброе сердце, не спасовавшее даже перед большой стаей. Перехватить горло бесчувственной жертве не составило никакого труда: одно движение челюстями – и все закончилось.

Прошла едва ли пара минут с начала атаки, как все уже было кончено. Испуганные и непострадавшие лошади разбежались в разные стороны, их никто не преследовал. Нет никакого смысла. Павших вполне достаточно, чтобы утолить голод. Вот если пытавшиеся бежать были с всадниками, тогда совсем другое дело.