Быть желанной всегда - Дороти Шелдон

Она встала и потянулась, расправляя затекшие руки и плечи. Чувство гордости от проделанной работы переполняло ее. Жизнь прекрасна за исключением того, что нет рядом Дезмонда. И будет еще прекраснее, если она примет теплую ванну с земляничным ароматом. Реджина заколола волосы, разделась и была готова залезть в ванну, когда послышался звонок в дверь. Бони вскочил с места и побежал в прихожую.

Надевая на ходу халат, Реджина пошла за ним. Не иначе как пришла Мэгги, чтобы рассказать о свидании с кем-нибудь из своих сотрудников. Надо отдать ей должное — с чем у нее не возникало проблем, так это с приглашениями на первое свидание. С ванной, видимо, Реджине придется подождать. Но не с выражением сочувствия по поводу прохвостов-мужчин.

Открыв дверь, за порогом, к своему удивлению, Реджина увидела вовсе не Мэгги.

— Дезмонд?

— Привет! — сказал он, придерживая ногой дверь.

Очевидно, он думал, что она захлопнет ее перед его носом, но он ошибся. Реджина вдохнула его запах, и воспоминания о том, как он держал ее в своих объятиях, нахлынули на нее.

— Входи.

Закрыв за ним дверь, она повернулась к нему.

— Прошу простить меня. Я не мог поступить иначе. — Он положил ей руку на плечо и дотронулся пальцами до чувствительной кожи на шее.

Она содрогнулась: его прикосновение произвело больший эффект, чем извинение.

— Я не думала, что увижу тебя сегодня. И, честно говоря, вообще в эти дни.

Она никак не предполагала, что Дезмонд все же объявится. Но то, что он стоял сейчас перед ней, вселяло слабую надежду на перемену в человеке, который слыл за бездомного скитальца.

На его лице было написано отчаяние и изнеможение, и сердце Реджины растаяло. Он провел рукой по ее волосам.

— Когда я ушел из больницы, мне захотелось остаться одному. Отрешиться от всех и вся.

Его пальцы запутались в прядях ее волос, и ее сердце бешено заколотилось, а во рту стало сухо. Дезмонд, держа ее за локоть, провел в комнату, и они вместе сели на кушетку.

— Я был не готов решать еще одну семейную проблему.

Предчувствия не подвели ее. С одной стороны, ее обрадовало, что она так хорошо понимает его, с другой — она огорчилась, что ему недостает решительности и целеустремленности.

— Тем более в ситуации, когда я — аутсайдер.

Он явно нуждался в ее понимании. Она решила для себя, что даст ему эту возможность. Она любила его. Пусть он не был идеалом, она любила этого мужчину, который не мог контролировать свои чувства и выполнять обещания. Она любила его. Потому что, благодаря Дезмонду, она стала правильно оценивать свое прошлое и свое замужество. Она теперь поняла не только то, чего она хочет, но и чего заслуживает. Дезмонду никогда не пришло бы в голову потребовать от нее самопожертвования.

Он никогда не стал бы настаивать, чтобы она отказалась от своей карьеры или от того, чего добилась в жизни. Может быть, он скоро оставит ее, но он дал ей нечто ценное, что она сохранит в своем сердце. Он понимал ее.

Она положила свою руку ему в ладонь. Сразу же в ней проснулось желание. Но сейчас она поняла, что их соединяет не просто плотская страсть. Она чувствовала, что ее сердце, в которое она никого не пускала, теперь принадлежит ему.

10

— Что произошло в больнице? — спросила Реджина.

Дезмонд пожал плечами и, откинувшись на спинку кушетки, уставился в потолок. По всему было видно, что воспоминание о посещении больницы доставляет ему боль.

— Мне было как-то не по себе, когда я увидел Эстер у кровати Джеймса.

— Почему? — Ей нужно было знать все до мелочей, чтобы помочь ему преодолеть неприятные минуты. То, что он пришел к ней, говорило о его доверии, и она не хотела подвести его.

— До последнего времени я упрекал ее в том, что она хитрит с Джеймсом и причиняет непоправимый вред нашей семье.

— А сейчас?

— Я начинаю смиряться с тем, о чем я, наверное, догадывался, но был не готов признать.

Реджина крепче сжала его руку.

— И что же это?

— Эстер — не чужой человек, это я — лишний человек в семье.

У Реджины в отличие от Дезмонда была семья, с которой она никогда не теряла связи. Поэтому то, что он сказал, поразило ее до глубины души. И все же, может быть, это представление было превратным, навеянным его детскими переживаниями, которые возникли, когда он потерял родителей?

— Мне понятны твои переживания. Правда, мне почему-то кажется, что Джеймс был бы с тобой не согласен. Ведь он усыновил тебя. Это кое-что говорит о его чувствах к тебе. Тебе удалось поговорить с ним сегодня?

— Нет, я от них ушел, потому что почувствовал себя чужим.

— А что тебя заставило прийти ко мне?

Он повернулся в ее сторону и посмотрел ей в глаза.

— Ты единственная, кому я доверяю и могу впустить в свое сердце.

У Реджины комок подступил к горлу, когда Дезмонд протянул руку и погладил ее по щеке.

— Ты прощаешь меня? — спросил он.

— Тебе не за что извиняться.

Он с облегчением вздохнул, будто получил отпущение грехов. Все же Реджине казалось, что что-то еще осталось недосказанным.

— Что еще тебя гложет? — спросила она.

— Ты умеешь читать чужие мысли?

— Нет, просто я начинаю понимать тебя.

Дезмонд знал, что эти слова были сказаны от души, и он не мог не чувствовать признательность к ней.

— Когда Джеймс заболел, кому он передал полномочия? Кому он доверил свое самое дорогое детище? Не мне, его сыну, а жене, с которой он прожил всего два года.

В его голосе послышалась обида. Она разделяла его боль. Никакие слова не могли служить для него утешением, но она инстинктивно почувствовала, что ему нужно. И она могла это дать.

Повернувшись к нему, она заключила его в свои объятия, и их губы встретились. Реджина упивалась поцелуем, будто утоляла давно испытываемую жажду. Кровь закипела у Дезмонда в жилах. Возникшее желание требовало выхода.

— Давай продолжим это в постели, — сказал он, прерывая поцелуй.

Он не сомневался, что она согласится. Ее тело говорило за нее, говорило, что она хочет его так же сильно, как он хочет ее. Но, что было более важно, — она его слушала и понимала, предлагая ему комфорт, который ему был так необходим.

— Хорошее предложение, — сказала она. Ее глаза светились от охватившего ее желания.

Он встал с кушетки, поднял ее на руки и понес в спальню.

— Когда я возвращался сюда, я совсем не ожидал этого.

Она засмеялась и провела пальцем по его щеке.

— Обманщик!

— Скажем так: я хотел тебя.

— Вот это — честное признание соблазнителя!

Реджина, пока Дезмонд нес ее, уткнулась носом ему в шею и нежно покусывала мочку уха, обдавая жарким дыханием. Эта эротическая ласка отозвалась мощным позывом в его паху. Она не только изгнала душевную боль, но и заполнила пустоту в его сердце.