Аннотация: - Клиомена Mr.Light?

– Ты должен знать, адэрфос**, что открыв Портал, окажешься в опасности.

– Аид, о чем ты?

– Подумай…

Персефона неслышно оказалась с другой стороны.

– Ты что по-настоящему влюбился, Люц? – как обычно она бесцеремонно перебила своего супруга. Аид же по-прежнему любовно одарил ее улыбкой.

"Вот это любовь! Даже бессилие Перехода не остудило ее", – подумал Люцифер и коротко кивнул.

– Тогда скажи ему, Аид. Пусть Зевс останется с носом.

– Ты не сможешь остаться в Переходе. Подумай, ведь он рассчитан на прохождение в одну сторону. Тебя утянет вместе со всеми нами.

Руки Люцифера сжались в кулаки.

– Ах, он подлый…

– Не стоит. Люцифер, у меня есть идея, как помочь и тебе, и нам. Воспользуйся перстнем Зевса, но не возвращай кровь себе. Принеси перстень мне. Мощи твоей крови будет достаточно, чтобы я смог открыть Портал, но уже после того, как ты окажешься в безопасности.

– – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – -

*сигноми – греч. извини

** адэрфос – греч. брат

Вернувшись в свой дом, Люциан помедлил в холле. Надеялся, что найдет Лилиан здесь, и одновременно боялся встречи. Перстень, лежащий в кармане пиджака, весил, казалось пуд. Нервная дрожь прошлась по спине Князя Тьмы.

– Трясусь, как что твой Ромео под балконом! – насмешливо проворчал он и начал подниматься вверх по лестнице. Благодаря своему мысленному взору Люциан знал, что девушка в его спальне.

– Ты решил воспользоваться дверью? – Лилиан выгнула дугой бровь, услышав, как он вошел. Старалась сохранять спокойствие, но он заметил, как тонкие пальчики впились в подлокотники кресла.

– Калисфера, сладкая Лили.

– А ты уверен? Когда ты рядом я сомневаюсь в "доброте" того, что может приключиться со мной в следующий миг. Ты разложил мой мир на атомы, и сложил из них нечто такое, к чему еще долго придется привыкать.

Люциан присел у ее ног.

– В этом отношении, глика, мы – квиты.

– Нет, ну гляньте, он еще меня смеет в чем-то обвинять!

– Если бы тебя не занесло в мой бар…

– Если бы обезьяна не слезла с дерева…

Люцифер улыбнулся и положил голову ей на колени.

– Скажи-ка мне другое, милый, – растягивая это "милый", проговорила Лилиан, – ты все это время знал о нашем так сказать родстве? Как после такого…

– Нет, сладкая, я не знал до недавнего времени, и о твоем проклятии тоже, – признался он.

– До сколь недавнего? О каком еще проклятии?

– Один небожитель поведал мне, торгуясь за твою душу, что ты прямой потомок Лилит. Понимаешь, я по неведению увел ее из-под…хм, носа… у Зевса. А он возьми да втихую прокляни весь ее род: дочь Лилит могла познать мужчину только раз, после чего производила на свет младенца женского пола и утрачивала всякую привлекательность в глазах всех мужчин. Жила в одиночестве без мужской любви и ласки. И так из поколения в поколение, – Люциан слово в слово передал глубоко врезавшуюся в его память речь Рамиила.

Брови девушки полезли на лоб, а руки вцепились в подлокотники так, что обшивка прорвалась.

– Я всегда знала, что со мной что-то не так. Мой сон. Мне много лет снился один кошмар – рыжую девушку с ребенком ударяет жезлом какой-то…- пробормотала она, а потом ошарашено уставилась на свой живот. – Так что ты теперь я стану его непосредственной участницей!?

Проследив за ее реакцией, Люциан поспешил успокоить возлюбленную.

– Нет, нет, глика. Со мной твое проклятье не сработало, верней, сработало немного по-другому. А сон – генетическая память. У моей Лилит были восхитительно-рыжие локоны…

– Ты не забыл о ней за столько веков?

– Ревнуешь? Се латрево, Лили, – прошептал он, прижимаясь губами к ее обнаженному короткой юбкой колену.

Молчание легло меж ними, и каждый опасался продолжать.

– Скажи, ты сможешь освоиться в новой модели нашего мира? – спросил наконец-то Князь.

– Ты имеешь в виду: не свихнусь ли от того, что мой мужчина – Князь Тьмы, что я умирала и воскресала, что в довершение сего букета я – его потомок…

– С этим нам помогут, – Люциан пристально посмотрел ей в глаза.

Девушка нервно хихикнула, пожимая плечами.

– Снова-здорово: чем еще меня порадует Властелин Черных Сюрпризов?

Брови Люцифера сошлись на переносице.

– Лилиан, твоя ирония начинает меня злить.

– Иначе как с юмором всю эту чертовщину я воспринимать не могу. Или тебе больше по вкусу плач. Хочешь, чтобы я билась в истерике. Ну, давай добей меня очередной хорошей новостью.

Он запустил руку в карман. Нехотя разжал пальцы – перстень Зевса приютился на его ладони.

– Этим кольцом я должен буду извлечь из тебя мою кровь, – с трудом выговаривая слова, сообщил Люциан.

– Мне что надо надеть его?

– Если бы… – сокрушенно покачал головой мужчина, надевая перстень на средний палец правой руки.

Потом расстегнул блузку на ее груди и коснулся пальцами свежего, еще не побелевшего шрама. Понимание промелькнуло в лице Лилиан. Ее ладонь стиснула его руку.

– Я потерплю.

– Это будет последняя боль, которую я причиню тебе, красивая.

– Даже ты, мой Князь, не сможешь обеспечить стопроцентной гарантии. Потому хватит терзать меня ожиданием. Покончим с этим.

Она перевернула перстень на его пальце камнем внутрь. Люциан замахнулся и всадил кристалл в грудь девушки. Любовники вскрикнули в унисон. Люцифер с опаской перевел взгляд на перстень. Крови не было, камень аккуратно пронзил плоть Лилиан и начинал пульсировать в такт биению ее сердца.

– Иф…- услышал он шепот девушки, а пальцы Лилиан впились в его плечи с такой силой, что даже ему – бессмертному богу – стало больно.

Охваченный дрожью Князь Ада боялся посмотреть в лицо своей возлюбленной.

– Иф… – снова позвала она, и ему пришлось-таки решиться. Она была бледна, так бледна, что даже губы побелели. Одни только глаза сверкали синим пламенем, казалось, жили собственной жизнью. Бисеринки пота покрыли лоб девушки.

– Я с тобой, пайди, потерпи немного.

Камень неспешно делал свое дело, приобретая цвет багрянца. Грани поблескивали, напевая беззвучную мелодию жизни. Хватка Лилиан ослабла, ее руки безвольно упали по сторонам, голова откинулась на спинку кресла.

– Лили! – воскликнул Люцифер. Тут же порыв силы отбросил его руку с перстнем прочь.

– Сагапо, глика му, – целуя щеку Лилиан, прошептал он.

– Эго имэ агапи су*, – одними губами успела проговорить она, прежде чем спасительное забытье наконец-то приняло ее в свои заботливые объятия.

Мистер Лайт перенес бесчувственную Лилиан Карвер на застеленное снежно-белыми простынями ложе. Ложе Люцифера. Присел рядом, перебирая пряди волос, гладя по лицу, переплетаясь пальцами свободной руки. Тело девушки было холодным, но сердце билось.