Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой

– Я понимаю, что моя судьба предрешена, – сказала принцесса так, чтобы это не звучало слишком уж патетично, – но прошу позволения, хотя бы увидеться с моей подругой.

Принцесса подняла глаза на Идера, уголок рта дернулся, из глаза побежала слеза. И то и другое получилось случайно. Оставалось надеяться, что это выглядело умоляюще, нежно и беззащитно.

– Не слушайте ее! – крикнул Гростес, и граф-наследник тут же поморщился.

– Конечно, – сказал он принцессе.

– Посадите ее в другое место! Они сговорятся! Они все испортят! – опять начал плеваться Гростес.

Идер подыскивал ответ.

– Вы теперь по всему замку будете арестанток караулить? – тут же сказала принцесса негромко.

– Что мне теперь – по всему замку арестанток караулить? – спросил Идер сердито.

– Издеваться и морить их голодом? – пробубнила принцесса, покосившись на поднос с мясом.

– Издеваться и морить их голодом? – гаркнул на Гростеса Идер.

– Это унижает, – сказала принцесса себе под нос.

– Мы не будем так унижаться! – поставил точку Идер.

Гростес было шагнул вперед, но Идер уперся ладонью ему в грудь.

– Все! – рявкнул он, и принцесса даже пожалела, что ему не бывать королем.

Идер отодвинул сверкающего глазами Гростеса, открыл дверь и позвал стражника.

– Сопроводите эту леди к графине Деноольд, – сказал он. – Пускай остаются там до последующих распоряжений. И… – Идер оглянулся. – Отнесите туда остатки мяса и хлеба.

– Спасибо, – почти шепнула принцесса.

– Возьмите, – сказал Идер, и протянул ей со стола подсвечник с одной свечой.

В сопровождении трех охранников принцесса вышла из залы. Ее провели по каким-то лестницам и коридорам до двери, у которой стоял караульный. Она не запомнила дороги, старалась, чтобы не погасла свеча.

– Еще одна, – буркнули конвоиры.

Стражник отодвинул тяжелый засов, мягко подтолкнул принцессу в проем двери. Внесли поднос с мясом и поставили на деревянные нары у стены. Засов снаружи задвинулся до удара.

– Лина?! – тень из угла прыгнула на принцессу и обняла ее.

– Ниса! – принцесса только и успела, что приподнять свечу.

– Я знала! Я знала, что ты придешь! – заговорила Ниса, глядя на принцессу одним восторженным глазом, второй был в тени. – Увидела тебя на дороге, сразу поняла, что бояться нечего!

– Я пришла! – принцесса обхватила Нису одной рукой и прижалась к ее щеке своей. – Я ужасно рада, что нашла тебя!

Они потискали друг друга в объятиях.

– Ну? Пойдем? – сказала Ниса.

– Куда? – спросила принцесса.

– Выбираться отсюда!

– Да, конечно! Давай, – все еще улыбаясь, принцесса чуть отодвинулась. – И как?

Ниса нахмурилась, оглянулась на дверь и снова посмотрела на принцессу.

– Ты не придумала, как нам выбраться?

– Я не успела! – досадливо сморщила нос принцесса и переложила свечу в правую руку. – Я придумала только, как к тебе сюда забраться.

Ниса промолчала.

– Я понимаю, что это не очень хороший план, но с другой стороны – он же сработал! Я хотела тебя найти – я тебя нашла. Так что все идет, как задумано. Это ведь утешает?

После паузы Ниса засмеялась. Она держала принцессу двумя руками за плечи и хохотала, то опуская копну золотистых кудрей вниз, то вновь поднимая ее и поблескивая из тени смеющимся глазом. Принцесса вдруг подумала, как так может быть, что у Нисы оба глаза в тени? Она ухватила Нису за подбородок, переместила свечу. Вместо левого глаза, прозрачного и бархатного серого глаза размером с тарелку для супа, у Нисы был отек размером и цветом с большой баклажан. Ниса перестала смеяться.

– Это пустяки, – сказала она, вынимая подбородок из пальцев принцессы. – Это Гростес. Я сказала, что ему конец. А он… Ну. Пустяки.

Пустяками были царапины от хлебных крошек у принцессы на щеке! А этот баклажан был кощунством! Как будто разбили ее любимую вазу из разноцветных стеклянных капелек. Ваза была идеалом тончайшей художественной работы, а Ниса просто идеалом: текучие витые локоны светлого золота, серые глаза, в которых можно было не только утонуть, но перед этим еще и поплавать от края до края, и фигура, которая заставила бы позавидовать и азгорского скакуна. Ах да! Она еще была и не дура!

На мужчин Ниса производила неизгладимое впечатление, если этого не хотела. Когда она хотела произвести впечатление, нередко случались обмороки. Не оставались бесстрастными и дамы – любая из них в присутствии Нисы немедленно ощущала все свои коротковатые ноги, неисправимую курносость, рыхлую кожу, тяжелый зад и сорок три других недочета. Нередко случались истерики. Принцесса, с детства обреченная расти в тени этого совершенства, как яблонька-дичок в тени стройного тополя, кое-как с этим смирилась и нисиным прелестям завидовать перестала. С тем же успехом можно было сожалеть, что на ней не растут алые лепестки, как на розе. Принцесса кончиками пальцев коснулась заплывшего глаза.

– Ерунда, – повторила Ниса. – Давай думать как выбраться.

Принцесса кивнула и оглядела помещение. Это был глухой каменный мешок с деревянными нарами вдоль одной стены – ни окон, ни отдушин, только одна дверь из толстых досок в железном окладе с мощным засовом снаружи. Что ж, это упрощало дело, план был совершенно ясен – сидеть и ждать, пока эту дверь кто-нибудь откроет! Принцесса и ее подруга немедленно приступили к его выполнению. Заодно можно поесть наконец.

– Если войдет стражник, – сказала принцесса, сидя у подноса с мясом и глядя на дверь, – то я встану на четвереньки, а ты его толкнешь, чтобы он через меня упал.

– А если два? – спросила Ниса, набирая сухарем мясной сок.

– Тогда ты вставай на четвереньки, а я толкну два раза.

– А если это будет граф?

– Дам ему по голове подносом. Если не упадет, встану на четвереньки, а ты толкай.

Они продолжили составлять список тех, кто мог открыть дверь, и планируемых действий. В основном все идеи были связаны с тем, чтобы повалить противника и бежать. Исключение было сделано только для Гростеса – его предлагалось повалить и пинать ногами, пока не взмолится о пощаде. Тогда дать ему в глаз, а после этого уже бежать.

– Как он тебя схватил? – спросила принцесса.

– Ворвался в дом, – сказала Ниса жуя. – Вытолкал на улицу и запихнул в карету.

– А стража?

– Какая там стража! – хмыкнула Ниса. – Он явился с отрядом и бароном Риддиком в придачу. Орал, что, мол, графиня передает ему графство на время какого-то разбирательства. Все. Потом дорога и посередине ты. В образе этой…

– Селянки, – подсказала принцесса.

– Да? – Ниса молча пожевала. – В одной нижней рубахе? Ладно. Пусть будет «селянки».

Принцесса вообразила себе картину захвата графства. Ниса была права. Стража – это для мелких недоразумений. Нису защищала не она, а закон. А закон – это договоренность. Когда кто-то решает, что он весь из себя торчком – умнее и сильнее прочих, ничем хорошим это для него не заканчивается. Он неизбежно допускает ошибку в оценке происходящего. Как это случилось с бароном Дандемом, который не вынес язвительных насмешек принцессы и попытался ее ударить. Этого делать было нельзя, потому что всегда есть люди, которые договоренности соблюдают.

– Как поживает кавалер Эдвик? – это был как раз тот, кто застрелил Дандема из арбалета, когда он занес руку.

Ниса едва заметно пожала плечом.

– Его не было в Деноольде. В тот момент, – сказала она с некоторым напряжением. – Надеюсь, с ним все в порядке.

Принцесса давно не видела Нису, но очень хорошо ее знала. По оттенкам интонации было понятно, что Ниса надеялась сильнее, чем хотела показать, а волновалась больше, чем надеялась. Больше, чем графиня должна была бы волноваться о судьбе начальника собственной стражи. Впрочем, не слишком ли много она услышала в короткой фразе? Ниса ничего не добавила, принцесса решила не спрашивать.

Хотелось бы надеяться, что рано или поздно вслед за бароном Дандемом совершат ошибку и Гростес с Готемольдом, которые замахнулись уже на целое королевство. Хотелось бы раньше, чем позже. И хотелось бы дожить, чтобы посмотреть.

– А если войдет, например, Клиф? – спросила принцесса, дожевывая последний кусочек мяса, чтобы приободриться.

Это не было исключено. Клиф имел шанс что-нибудь придумать и спасти их, пусть и крошечный.

– Поцелую, – сказала Ниса.

Принцесса разделяла ее чувства, но титул не позволял ей присоединиться, что было досадно.

– А если служанка Бриса? – продолжила она фантазировать. – Перебьет стражников стопкой чистого белья и откроет засов? Может ведь?

Некоторое время они перечисляли друзей и знакомых, кто мог бы их вызволить. Иногда получалось весьма забавно, как в случае с матушкой Хло – кухаркой и главной по хозяйству в королевском замке у принцессы. Она могла бы просто встать посередине, скомандовать всем служанкам Готемольда вооружиться поварешками