Ей прописали смерть - Юлия Алейникова

– Знаете, девушки, что-то я проголодалась. У вас штрудель свежий? А пирожные? – Девушки утвердительно кивнули.

– Тогда мне кофе по-венски, штрудель, шоколадный торт и жульен с грибами. Кать, ты что будешь?

– Мне кофе… и – Катя растерянно шарила глазами по витрине, прикидывая калорийность выставленных там лакомств, все же похудение досталось ей дорогой ценой, надо беречь фигуру. – …И фруктовый салат, пожалуйста.

– Садитесь. Сейчас принесем, – кивнула Лиза, и Амалия с Катей двинулись к указанному столику.

Амалия сняла пуховик и, одернув строгий черный бадлон с высоким горлом, который подчеркивал ее природную худобу, расправила складки пышной серой шерстяной юбки и уселась за стол, с нетерпением ожидая заказа.

Аппетит у Амалии всегда был на высоте. Катя даже подумывала, не связано ли это с ее желчным характером и особой въедливостью, которая вполне может проистекать от повышенной кислотности.

– Амаля, а что нам теперь делать? Где мы будем этого мужика искать? – шепотом спросила Катя, когда девушки оказались за своим столиком, а официантки вернулись к обслуживанию посетителей.

– Я думаю, – ответила Амалия, уплетая пятый по счету сливочный десерт за день, – найти мужика будет сложно. Мы даже не знаем, где он машину припарковал. Мы не знаем ее номер и марку. У нас нет фото мужика. Только свидетели, которые могут его опознать. И у нас нет адреса Тамары Константиновны, мы не знаем, где она работала.

– Но они же его описали. – Катя взволнованно отложила ложечку, которой ковыряла салат.

– Описали, – кивнула Амалия. – Посмотри в окно, под это описание каждый второй прохожий подойдет. Хоть Вовка Сидоров.

– Нет, Вовка не подойдет. И прохожие тоже, – задумчиво проговорила Катя. – Такие мужчины пешком не ходят.

– Думаешь, ему кроме дубленки надеть нечего? Переоденет пуховик и будет как все, – с набитым ртом проговорила Амалия.

– Дело не в пуховике, – не согласилась Катя. – Такие обходительные, холеные, галантные мужчины обязательно должны иметь и деньги, и воспитание. Скорее уж такого можно у нас в клинике встретить.

– Можно. И не одного, и не только в вашей, – авторитетно подвела черту Амалия. – Так что суть остается прежней. Пока нам его не найти.

– А может, по телевизору объявление дать? – выдвинула смелое предложение Катя.

– Какое? Ищем мужика среднего роста, средней комплекции, в дубленке, которого могли видеть в районе кондитерской в двенадцать часов дня такого-то числа? – приподняв тонкие выщипанные брови, спросила Амалия. – Катя, пей кофе и дай мне подумать.

– Ну, как? – робко спросила Катя, когда Амалия сыто откинулась на стуле. – Решила, что нам дальше делать?

– Да. Едем в морг, – кивнула Амалия, протягивая руку к пуховику.

– В морг? – разочарованию Кати не было предела. Ей хватило вчерашней ночной поездки.

– Да. Когда мы с Сидоровым осматривал тело Муромцевой и беседовали с врачами, то забыли самое главное.

– Что?

– Просмотреть список вещей, которые были при Муромцевой в момент ее прибытия в больницу, – сосредоточенно проговорила Амалия, вытаскивая шапку из рукава.

– А зачем нам список? – продолжала приставать к ней Катя.

– У Муромцевой мог быть телефон. Наверняка она имела дешевую, старую модель, во-первых, потому, что экономила, а во-вторых, людям ее возраста чем проще телефон, тем удобнее. Это я по своим родителям знаю. Так что вряд ли на него кто-нибудь позарился, – поясняла Амалия, застегивая пуховик. – Значит, есть шанс, что он сейчас в больнице. В телефоне наверняка забиты номера ее коллег и, возможно, того самого незнакомца, с которым она встречалась в кафе и который, предположительно, ее отравил. То есть убийцы. Найдем телефон, раскроем дело.

– А если телефона нет? – взволнованно спросила Катя.

– Тогда его наверняка взял убийца. Чтобы замести следы. Хранить он его не станет, наверняка выбросит, – с досадой проговорила Амалия. – Все, пошли. Некогда время терять. Пока, девчонки! – Она по-свойски помахала рукой официанткам, и они с Катей вышли на морозную улицу.

Катя послушно кивнула, напомнив себе, что, в конце концов, самое заинтересованное в расследовании лицо именно она, а вовсе не Амалия, и что той тащиться в морг, возможно, тоже не хочется. А ведь действительно, подумала Катя, куда приятнее сидеть в теплом офисе, чем бегать по морозу, искать свидетелей, объезжать морги, но вот Амалия почему-то все это делает и не жалуется и не ноет, и цену себе не набивает. А еще она очень любит деда, и даже уколы ему сама делает, а возможно, и многое другое, о чем Катя не знает, а Амалия не рассказывает. И тут до Кати дошло, что она действительно крайне мало знает о подруге, хотя и живет у нее уже почти неделю.

– Амаля, а почему ты с дедушкой живешь, а не с родителями? – спросила Катя, когда они шли к метро.

– А что? – насторожилась Амалия.

– Просто. Они же рядом живут, какая разница?

– А дедуля старенький, болеет часто, не набегаешься, – пожала плечами Амалия. – К тому же после инсульта ему белье надо было перестилать, судно выносить. Уколы делать. Не будешь же ты все время туда-сюда бегать. И потом опасно его одного оставлять. Мало ли что. Давай проходи, пока не затоптали, – подтолкнула она Катю в двери станции метро.

– А где ты научилась уколы делать? – снова пристала Катя на эскалаторе.

– Медсестра научила. Плевое дело. Капельницу ставить труднее, – отмахнулась Амалия.

– Ты и капельницу ставить умеешь? – восхитилась неумеха Катя.

– Плевое дело. Главное, тренировка, – не оценила ее реакции Амалия.

– А что ты еще умеешь делать?

– Что умею? Банки ставить и градусник. Плотникова, мы расследование ведем или курс первой помощи проходим?

Кате почему-то показалось, что ее расспросы смутили железобетонную Змеюкину. Но, наверное, это была иллюзия, потому что спустя минуту та уже прокладывала себе путь в толпе соотечественников к вагону поезда, работая локтями, как вертолет лопастями, и не проявляя никаких намеков на излишние сентиментальность и человеколюбие.

Глава 28

– Катя? Ты как здесь оказалась? – голос Лены звучал тихо, словно шелест сухих осенних листьев на ветру.

– Вот узнала о несчастье, пришла тебя проведать, – попыталась улыбнуться в ответ подруге Катя, хотя больше всего ей хотелось расплакаться от жалости.

Лена лежала на белом больничном белье, бледная, с огромными синяками под глазами и повязкой-шапочкой на голове. Осунувшаяся, с заострившимися чертами лица.

– Ты как себя чувствуешь, не больно? – спросила Катя, присаживаясь на старенький шаткий стул у кровати.

– Мне лекарства все время дают, я будто во сне, – пожаловалась Лена. – А это кто? – увидела она вставшую за Катиной спиной Амалию.

– Это Амалия, моя одноклассница, она адвокат.

– Привет. Рада познакомиться, – кивнула Амалия. – Мы пришли узнать, как ты упала с платформы.

Катя от такой прямолинейности чуть со стула не упала.

– А зачем вам? – насторожилась Лена, и лицо ее из белого тут же стало каким-то желтушным.

– Да нет, ты не волнуйся. Ничего особенного, – поторопилась ответить Лене Катя. – Просто я рассказала Амалии о том, что с тобой случилось, и она подумала, что можно попробовать получить компенсацию с метрополитена, на лечение и вообще.

– Компенсировать затраты на лечение, восстановление здоровья, и за моральный ущерб. Если грамотно составить иск, можно получить неплохую сумму, – кивнула Амалия. – Тебе даже ходить никуда не надо. Просто выпишешь мне доверенность, и все.

– Я не знаю, вы с мамой лучше поговорите, – прикрывая глаза, посоветовала Лена. Чувствовалось, что она уже устала и ей сейчас не до судов и компенсаций.

– Обязательно, – покладисто согласилась Амалия. – А сейчас ты просто расскажи, как это случилось, чтобы я могла оценить перспективность дела и сумму иска.

Лена тяжело вздохнула, но все же собралась и заговорила:

– Я стояла, ждала поезда на станции «Автово». Там открытая платформа. Час пик, толпа народа, – то и дело прикрывая глаза, говорила девушка, чувствовалось, что беседа ей дается нелегко и долго разговаривать она не сможет, да и Ленина мама уже дважды заглядывала в палату, чтобы поторопить гостей. – Стало слышно, как идет поезд, еще далеко. Толпа заволновалась. Я почувствовала, как у меня дернули сумку, а саму меня вытолкнули вперед на платформу. То есть с платформы. Все случилось неожиданно. Я пыталась за кого-нибудь ухватиться, но все шарахались от меня в сторону. Только какой-то парень попытался меня удержать, но не успел. И я упала вниз, ударилась головой – и больше ничего не помню.

Последние слова дались Лене нелегко. Она закрыла глаза, и у нее из-под ресниц тоненькими прозрачными ручейками потекли слезы.

Катя схватила ее за руку, чтобы поддержать.

– А полиция с тобой уже беседовала? Протокол они составили?