Тени сна - Виталий Забирко

- А какие книги похитили?

У меня есть список. Я его готовила доктору Бурхе.

Фру Розенфельд покопалась в ящике стола и извлекла две странички рукописного текста. Гюнтер посмотрел список. В основном все книги были на латыни, и только некоторые названия он смог прочитать: "Некромантия в истолковании Царя Соломона", "Dogma et ritual de la haute magie", "Апокалипсис", "История ведовства и демонологии", "The Geography of Witchraft", да встретил знакомое название "Malleus Maleficarum". Всего, по перечню похищенного, значилось семьдесят три книги.

- Много.

- Да, много, согласилась фру Розенфельд. - Причём, их специально подбирали. Все книги либо ведовству, либо по борьбе с ним и искоренению ереси. У нас есть очень ценные книги, просто-таки раритетные, ну, например, рукописный "Пастырь" Гермы, не оригинал, конечно, - переписан монахами святого Петра в восьмом веке, - или тринадцатитомные "Магдебургские центурии" изданные в Базеле в 1574 году. Но их не взяли. А взяли "Откровения Иоанна", переизданные в прошлом веке многотысячным тиражом. "Summa Theologica" Фомы Аквинского - издание уже нашего века, - книги, не представляющие собой библиографической ценности. Так что, думаю, кража осуществлялась не ради наживы, хотя среди похищенных и значатся редкие издания, типа: "De Magorum Daemonomania" Жана Бодена 1581 года и "Daemonolatreia" Николаса Реми 1595 года.

- А что это за книга? - спросил Гюнтер, показывая на знакомое название.

- Это знаменитая "Malleus Maleficarum" - "Молот лиходеев", или, как чаще говорят "Молот ведьм". Средневековый трактат монахов Якоба Шпренгера и Генрика Инститориса по уличению в ведовстве и искоренению ереси.

- Редкое издание?

- Это - не очень.

- Скажите, фру Розенфельд, как по-вашему, с какой же тогда целью, если не с целью наживы, воровали книги?

- Гюнтер! Что за официальность? - возмутилась фру Розенфельд. - Немедленно прекрати! А то я буду тебя величать гирр Шлей!

Извините, тётя Лаура, - рассмеялся Гюнтер.

А что касается твоего вопроса... Ты знаешь, мне кажется, что они используют книги в качестве учебников.

Да-да, не улыбайся. Как сказано в том же "Молоте ведьм": "Haresis maxima est opera maleficarum non credere" - величайшей ересью является неверие в деяния ведьм. Вот они, похоже, и стараются заставить поверить в свою реальность.

Гюнтер только кивнул. Фру Розенфельд своими сентенциозными рассуждениями напоминала горбатого оно из кондитерской фру Брунхильд.

- Тётя Лаура, а кто-нибудь за это время интересовался вашей библиотекой?

- Нет, Гюнтер, никто, - покачала головой фру Розенфельд. Газеты берут, а вот книги. ...Хотя, погоди! Был один человек он даже работал здесь с книгами. Но это было ещё в прошлом году. Осенью.

- Кто он?

- Сотрудник Сент-Бургского университета. Он работал над диссертацией.

Гюнтер едва сдержался, чтобы удивлённо не поднять брови. Университета в Сент-Бурге не было.

- Как его звали? Опишите мне его подробнее, тётя Лаура.

- Звали его Витос Фьючер - правда, странное имя ? Иностранец наверное, а может, иммигрант. Чувствовался в его речи незнакомый акцент. Слишком уж правильно говорил. Он привёз в бургомистрат рекомендательное письмо из университета, и я даже разрешала ему брать книги для работы в гостиницу на ночь. Он всегда их исправно приносил утром. Правда, когда он внезапно уехал, не предупредив меня, то увёз с собой "Наставления по допросу ведьм", входившие в состав Штадтфордских земских уложений за 1543 год. То есть, это я думала, что увёз, потому что, когда я на следующий день доложила о пропаже доктору Бурхе, то он успокоил меня. Он сказал, что гирра Фьючера срочно вызвали в Сент-Бург - что-то там случилось с его женой при родах, - и он передал "Наставления" доктору Бурхе. И доктор Бурхе на следующий день действительно принёс "Наставления".

- И какой он из себя, этот Фьючер?

- Молодой, лет тридцать - тридцать пять. Обаятельный... - Фру Розенфельд задумалась. - Ты знаешь, Гюнтер, бывают такие люди, немногословные, кажущиеся мрачноватыми, но скажут буквально несколько слов, фраз и ты сразу же проникаешься к ним симпатией. Вот и Фьючер такой... И красивый, несмотря на то, что абсолютно лысый, даже без бровей и ресниц. Черты лица правильные: задумчивые, глубокие глаза, высокий лоб; а большая голова настолько правильная, что я бы даже сказала красивая, Знаешь, Гюнтер, есть такие плешивцы, головы у них либо приплюснутые, либо угловатые, и обязательно жирная складка на затылке. А у Фьючера нет. У него идеальная голова. Одевался он с иголочки. Всегда в костюме, брюки наглажены, белая рубашка, галстук... И я никогда не видела чтобы он расстегнул пиджак, или ослабил узел галстука! Всегда такой аккуратный, подтянутый, корректный, вежливый... Голос приятный, тихий, обходительный...

- Каких-либо странностей за ним не заметили? В разговоре, поведении?

- Да нет, вроде бы... - Фру Розенфельд пожала плечами. - Об акценте я тебе говорила... А ты знаешь, Гюнтер, были. Держался он скованно. Садился как-то необычно, замедленно, всё время посматривая на стул, будто боялся, что стул из-под него вот-вот выдернут. И брюк никогда на коленях не поддёргивал. А потом руки у него... Какие-то неумелые, что ли? Он так странно перелистывал страницы - не подушечками пальцев, а всей ладонью, - что мне порой казалось, будто у него протезы. И никогда здесь не писал, только читал. Как сядет, так и сидит и не шелохнётся, и впечатление такое, что и не дышит. Причём застывал на несколько часов в настолько неудобной позе, что я удивлялась, как у него спина не затечёт или шея... Да, чуть самое главное не забыла. Он, наверное, больной человек. Кожа у него такого землистого цвета, серая, с синевой, и губы синие. Ну, знаешь, как у туберкулёзников, которые загорают под кварцевой лампой.

- Тётя Лаура, а полицию сюда вызывали, когда случилась кража? Они место происшествия осматривали?

- Да был тут Губерт - наш начальник полиции, - махнула рукой фру Розенфельд. - Повертел головой туда-сюда и ушёл. Я и сама понимаю: что здесь осматривать, когда не то, что замка, дверей нет. Но, когда Губерт ушёл, я поднялась по лестнице выше и увидела на ступеньках один офорт из "Капричос" Гойи. Тогда я обшарила весь чердак и у слухового окна нашла несколько офортов... А ты знаешь, Гюнтер, наверное, кража случилась до появления в городе этих. Потому что я тогда подумала, что ворам делать на крыше, когда можно спокойно вынести книги через любое окно на первом этаже? Они у нас легко открываются. То есть, я тогда даже не подумала, что это могут быть ведьмы на помелах. Хотя...

Фру Розенфельд смущённо улыбнулась.

- Хотя тогда действительно, что делать обыкновенным ворам на крыше? Извини, Гюнтер, кажется, я сама запуталась...

Гюнтер понимающе кивнул.

- Покажите мне найденные офорты.