Две стороны неба - Алексей Корепанов

- Кроме того, из абсолютно достоверных источников, а именно от многоуважаемой нашей наставницы Анны мне известно, что сегодня, во второй половине дня, состоится экскурсия старшеклассников в музей истории религии и атеизма. Оный музей, к вашему сведению, расположен в городе Ленинграде, в Казанском соборе, что назван так по иконе Казанской богоматери, и где покоится прах славного князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова Смоленского, скончавшегося в городе Бунцлау лета не помню какого то ли от рождества Христова, то ли от сотворения мира. Известно мне также и то поистине печальное обстоятельство, что на экскурсию, по всей вероятности, не пригласят лиц, пренебрегающих завтраком. Это все, что я имел сообщить вам, уважаемый Роберт!

При последних словах Пашка звонко шлепнул Роберта по спине. Роберт дернул плечом.

- Обойдусь без ваших музеев!

- Думаю, не обойдешься, любезный! - спокойно возразил Пашка. - Есть подозрение, что будет интересно. Так что вставай и пойдем. Помни, что длительное пребывание в неподвижном состоянии порождает склонность к созерцательному образу жизни, что приводит к плачевным результатам, как говаривал Бенедикт Спиноза.

Последнюю фразу Пашка произнес с таким видом, словно Спиноза только вчера поведал ему эту истину. Роберт успел уже немного изучить Пашку и у него имелось сильное подозрение, что все высказывания Спинозы, Фомы Аквинского, Гегеля, Иоанна Златоуста, Платона, Гераклита и других мудрецов, которыми манипулировал Пашка, никогда даже не приходили в голову этим почтенным мужам.

- Имей в виду, - Пашка многозначительно поднял палец. - Не все потеряно, если учесть, что квас и рисовая каша ждут вас в комнате. Правда, каша уже остыла.

- Никуда я не пойду, - неуверенно сказал Роберт.

Пашка бросился к речке, набрал полную пригоршню воды и с устрашающим видом направился назад. Роберт вскочил, схватил рубашку и побежал вверх по склону. За ним, выплеснув воду, помчался Пашка.

Очень скоро Роберт стал задыхаться и перешел на шаг.

- Бегать надо по утрам, милый Робертино! - назидательно сказал за спиной Пашка. - И не пропускать зарядку. И пора учиться играть в футбол, потому что настоящий мужчина должен уметь играть в футбол, как любил повторять Лейбниц, возвращаясь со стадиона.

Роберт отдышался и сказал:

- Настоящий мужчина должен уметь стрелять, драться, пить виски из горлышка и нравиться женщинам. Так говаривал Роберт Гриссом, возвращаясь в свою каморку.

- Ого!

Пашка сорвал травинку и стиснул ее зубами. Теперь они шли рядом мимо ржаного поля и Роберт внимательно смотрел под ноги, чтобы опять, как вчера, не наступить на какую-нибудь занесенную сюда ветром сосновую шишку.

- Тебе приходилось все это делать?

Нравиться женщинам... Тонкая фигура Гедды, мягкие каштановые волосы и скрывший ее изгиб коридора... Софи... Маленькие багровые пятна под ключицей. Два дорогих человека, которые страдают там, пока он греется на солнышке, вместо того, чтобы бороться и вернуться за ними как победитель.

"Сегодня же ночью сбегу!" - Он сжал кулаки и помрачнел, не замечая внимательного взгляда Пашки.

- Роберт! - негромко сказал Пашка. - Прости, если обидел.

- Все нормально...

На мгновение ему захотелось рассказать Пашке о Гедде и Софи, да и о Паркинсоне, но он сразу подавил это желание. Разве они поймут? Не все ли им равно? Вон они какие - Роберт покосился на высокого плотного Пашку гладкие, здоровые, шутят себе и наплевать им на эту жуткую пустоту, где страдают люди...

Они шли и шли по дороге, лениво изгибавшейся под солнцем. Острые хвоинки, засыпанные горячим песком, то и дело кололи босые подошвы и Роберт тихо шипел от боли. Наконец, уже подходя к коттеджу, он наступил на шишку и не выдержал.

- Чертова жизнь! - ругался он, прыгая на одной ноге. - Чертовы шишки!

- Тапочки надевать надо! - веселился Пашка. - Лишь благодаря тапочкам можно достичь вершин мудрости, как известно из сочинения Диогена Лаэртского "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов". Только не помню, кто это сказал.

- Плевал я на твоего Диогена!

- Слушай, дружище! - возмутился Пашка. - Если будешь грубить, придется поучить тебя вежливости.

- А вот и наш беглец! - донеслось сверху, из лоджии.

Наставница Анна, облокотившись на перила, смотрела на них с высоты второго этажа. Была она очень хрупкой, светловолосой и совсем молодой, но Роберт уже убедился, что хрупкость эта обманчива. Когда вечерами за коттеджем начинался волейбол и атаковала наставница Анна, взвиваясь над сеткой и блоком соперников, - мяч со звоном врезался в площадку и отскакивал далеко в сосны.

- Если будешь убегать до завтрака, Гриссом, век тебе ходить голодным, - пообещала наставница, сдвинув брови. - И не рассчитывай на доброту Рослова. Учти, твою кашу я отдала Эльзе.

Эльза, огромная добродушная овчарка, жила в коттедже пятиклассников и отличалась поразительной всеядностью. Малышня таскала ей из леса землянику, грибы и чернику, а однажды, на глазах изумленного Роберта, Эльза с аппетитом хрустела большущим зеленым огурцом.

- Никогда не любил рисовой каши! - пробурчал Роберт, осторожно пробуя наступить на всю подошву.

Из-за сосен, от бассейна, доносился плеск воды. Мимо коттеджа прошли второклассники с корзинками, нестройно, но старательно распевая песенку о веселом медвежонке Тиме. Они явно намеревались нанести серьезный урон ягодным угодьям леса. Поблизости, за коттеджами, стучали мячики на теннисных столах.

Наставница Анна проводила глазами второклассников, неожиданно улыбнулась Роберту и скрылась в комнате. Пашка дружелюбно похлопал Роберта по плечу.

- Не печалься, синьор! Совсем недавно капитан Сакач просидел на Меркурии две недели без рисовой каши и все-таки благополучно выбрался. Или другой пример...

Окончить Пашка не успел, потому что сверху прилетела растопыренная сосновая шишка и повисла, запутавшись в его жестких волосах.

- Эй ты, агрессор! - закричал Пашка, грозя кулаком смеющемуся Анджею, который, оказывается, развалился в шезлонге на крыше коттеджа с книгой в руках. - Не мешай утешать человека, скорбящего по рисовой каше.

Анджей встал, лениво потянулся - длинный, узкий, загорелый, в одних ярко-красных плавках, - провел рукой по коротким светлым волосам и опять повалился в шезлонг, в тень сосны.

- Давай сюда, ребята!

- Ладно, я пошел, - сказал Роберт, удивляясь неожиданной улыбке наставницы.

- Куда?

- Пить свой квас, пока его не отдали Эльзе.

Он, все еще прихрамывая, вошел в прохладный просторный холл и поднялся на второй этаж. В коттедже было тихо и безлюдно. Он сел у окна в своей комнате и задумался.