Римская сага. Том III. В парфянском плену - Игорь Евтишенков

– Ну, гарем и сам побежит к нему быстрее нас, – в том же духе ответил визирь, и они рассмеялись. Пока всё было нормально. Пакор не предъявлял никаких претензий и не стремился никак выразить своё новое или старое отношение к его победе. Значит, и у его отца тоже пока не было поводов для недовольства. Судьба римлян больше никого не волновала. Или почти никого. Потому что вряд ли кто-то мог представить себе, что совсем рядом за происходящим наблюдают две женщины, сестра и дочь царя Осроены Абгара.

Сам Абгар при появлении царевича весь сжался и старался не привлекать его внимание. Он чувствовал, что чем больше смотрит на него, тем тяжелее ему становится дышать и темнее видится впереди будущее. Пакор сел на второй стул рядом с Суреной.

– Пусть римляне убивают сами себя. Ты согласен, визирь? – спросил он Сурену, и тот понял, что Пакор не видел, как убили первых двадцать пленников.

– Они не хотят убивать друг друга, – медленно ответил он.

– Даже если им прикажу я? – самодовольно спросил молодой наследник.

– Попробуй, – уклончиво предложил Сурена.

– Эй, кто там! Выведите десяток римлян. Пусть они устроят охоту на этого гордеца! – приказал он, и Сурена заметил, как стражники со страхом засуетились у ограды. Значит, они уже стали его бояться. Это было нехорошим знаком для Сурены, но он решил пока не волноваться.

– Тебе придётся подгонять их палками, – усмехнулся он.

– Сейчас посмотрим, – Пакор встал и крикнул: – Кто хочет жить, должен первым принести мне голову этого грязного шакала. Теперь это мой пленник. Сделайте это!

Предательство Квинта Лабиена

Пленные потупили глаза и опустили головы. Последний, которого силой пытались оттащить от ограды, услышал эти слова и, бросившись вперёд, вдруг заговорил на парфянском диалекте:

– Ты сатрап Ород? – с надеждой в голосе спросил он. Все парфяне вокруг опустили головы и спрятали улыбки в усах.

– Я – Пакор, сын сатрапа Орода! – гордо ответил тот. – А ты кто такой и почему говоришь не на своём языке?

– Меня зовут Квинт Лабиен, – ответил римлянин. При этом он не боялся и вёл себя хоть и немного возбуждённо, но с достоинством. – Я – легат. Я хотел сказать тебе, что этот человек очень и очень опасен. Он принёс парфянам много бед вместе со своим товарищем, Варгонтом. Но того уже убили. А этого надо убить сейчас.

– Вот ты и убей его, раз так желаешь его смерти! – со смехом ответил Пакор. – Что, боишься?

– Я ничего не боюсь. Но если лошадь меньше слона, то она не сможет запрыгнуть ему на спину, – прищурившись, ответил Лабиен.

– Ты хитёр. Что ты хочешь сказать? – не понял царевич.

– Он меня просто убьёт, – спокойно произнёс Лабиен, и эти слова вызвали у парфян дикий хохот.

– А зачем ты нам нужен? У тебя, что, язык из золота? – устав смеяться, спросил Пакор.

– Я могу доказать тебе, что этот человек опасен. Он хотел убить визиря, и ему в этом помогали, – Лабиен продолжал смотреть на Пакора внимательным взглядом, но тот после этих слов изменился и повернулся к Сурене.

– О чём он говорит? – с недоумением спросил он.

– Не знаю, – сказал Сурена и встал. – Ты, который называет себя Лабиеном, если ты сказал правду, я подарю тебе жизнь и свободу, но если ты соврал, я сам выпущу тебе кишки прямо здесь. Говори, что ты знаешь! – он опустил голову и нахмурился. В душе он уже принял решение убить всех римлян прямо здесь, но осторожно ждал Пакора – тот мог вмешаться и что-то изменить. Так оно и произошло.

– Тебя хотел убить этот человек. Ему всё время помогала одна женщина из твоего гарема, – начал он, но после этих слов среди парфян поднялся такой шум, что Лабиен вынужден был замолчать. В доме напротив Заира стала на колени и почувствовала, как у неё на лбу выступили капли пота. Старая Хантра лежала в углу и ничего не слышала – это спасло её от мгновенной смерти. Сурена был вынужден поднять руку, чтобы заставить парфян замолчать. Пакор с удивлением округлил глаза и с радостным выражением откинулся на большом полукруглом стуле. События принимали интересный оборот.

– Продолжай! – коротко приказал визирь.

– Каждую ночь им приносили еду.

– Кто? – спросил он.

– Старая гадалка со стоянки гетер.

– Ты её знаешь?

– Я знаю её имя. Её зовут Медея. Она приносила еду и всегда произносила два имени – Лейла и Лаций, Лаций и Лейла. Я сам слышал.

– Но где её найти? Ты врёшь, римлянин.

– Нет, не вру. Я рассказал об этом твоему начальнику стражи Согадаю. Но Лаций уже убил его.

– И что сказал Согадай? – продолжал спрашивать Сурена.

– Он вчера вечером сказал, что схватил эту старую гетеру и привёз её сюда. Он хотел привести её к тебе. Она должна быть где-то здесь.

Сурена повернулся к своим придворным и приказал найти гадалку. Те сразу же засуетились и разбежались в разные стороны. Визирь повернулся к римлянину.

– А зачем тебе всё это надо? – спросил он его.

– Я хочу помочь тебе победить римлян в Сирии, – неожиданно ответил Лабиен, и парфяне охнули от удивления.

– Ты? Мне? – лицо Сурены на мгновение прояснилось.

– Да, я, – кивнул Лабиен. – Я прекрасно знаю их порядки и воинские построения. К тому же, если ты убьёшь сейчас этого легата, у тебя останется всего один страшный враг, способный победить тебя и любого другого царя в Азии.

– Кто это? – удивился Сурена.

– Гай Кассий Лонгин, – чётко произнёс Лабиен, и Лаций вздрогнул, услышав это имя. Он не понимал, о чём тот говорит, но чувствовал, что от Квинта Лабиена веет злом. Сурена с пониманием покачал головой и нахмурился. Интуиция подсказывала визирю, что этого пленника надо оставить в живых и расспросить обо всём, что он знает. Сидящий позади Абгар внимательно посмотрел на странного легата. Афрат хмыкнул, а царевич Пакор, ничего не понимая, продолжал крутить головой по сторонам.

– Я слышал это имя, – уклончиво сказал Сурена. При этом он заметил, как изменилось лицо Пакора, и тот стал нервно кусать губы. Видимо, он уже обсуждал эту опасную проблему с отцом, догадался Сурена.

– Говори дальше! – махнул рукой принц и подался вперёд, чтобы лучше слышать.

– Ты услышишь это имя ещё не раз, – пообещал Лабиен с уверенностью. – Но если ты возьмёшь меня с собой, то после первой же битвы сможешь о нём забыть.

– Сначала мы послушаем, что скажет старая гетера, – зловеще ответил ему визирь, увидев, как вдалеке в сопровождении его слуг появилась старая женщина. Он не помнил её лица, но это было не важно. – Ты кто? – спросил он её. Старуха упала на колени и стала биться головой о землю. Сурена сделал знак, и её подняли.

– Я – гадалка Медея. Я ничего плохого не сделала, прости меня!

– Этот римлянин говорит, что ты носила по ночам пленным еду из гарема. Говори правду, и я обещаю тебе жизнь! – грозно приказал он.

– Да, я брала хлеб, сыр, воду и мясо у твоей рабыни и относила одному пленному.

– Этому? – Сурена кивнул на Лаций. Гадалка медленно обернулась и, увидев римлянина, вздрогнула всем телом.

– Да, да, – закивала она головой.

– Кто давал тебе еду? – спросил Сурена.

– Девушка. Она сказала, что её звали Лейла, – после этих слов на какое-то время воцарилась тишина. Каждый думал о своём. До Лация постепенно стал доходить смысл происходящего, Сурена напряжённо думал, Пакор по-прежнему ждал, пока ему всё объяснят, Абгар прикидывал, как это может ему повредить, а его дочь Заира, закусив занавеску, тихо плакала, стоя у окна в доме напротив.

– Значит, вот чей платок тогда нашли на дороге, – догадался Сурена.

– Да, я тоже видел, как он заворачивал хлеб в какой-то цветной платок, – добавил Лабиен. – И ещё они с Варгонтом ночью плавали в реке, когда там купались твои наложницы, – как бы между прочим произнёс он. Лаций повернулся в сторону Квинта Лабиена и, если бы не парфяне, убил бы его на месте. Сурена сделал резкий знак рукой, и воины схватили его за руки, закинув голову назад.

– Нет, стойте! – резко выкрикнул Пакор, и Сурена понял, что правильно сделал, подождав с убийством римлян. – Он нам ещё пригодится, – добавил принц.

– Ты что, не убьёшь этого предателя? – с глупой улыбкой спросил Афрат.

– Приказ принца – закон, – спокойно произнёс визирь, повернувшись к непонятливому катафрактарию. Он видел, как кисло улыбнулся Пакор, и понял, что надо всё заканчивать. – Пока его никто не будет убивать. Он нам может пригодиться.

– А этого? – Пакор кивнул на Квинта Лабиена. Сурена подумал, что молодой наследник хочет развлечений, боя и крови, но решил не потворствовать ему. Судьба посылала Пакору невероятную удачу, и он сумел распознать её в лице этого предателя.

– Это тоже твой раб, – стараясь быть вежливым, ответил Сурена и удивился, как искренне обрадовался этим словам сын Орода. – Что хочешь, то с ним и делай.